Антон Грановский - Посланники тьмы Страница 41

У раковины, натирая руки жидким мылом, он спросил:

– Срежемся в Контр-Страйк, пока Турука нет?

– Давай, – согласился Яшка.

Пять минут спустя Глеб клацнул на клавишу, подбирая себе подходящий «ствол», и вдруг остановился.

– Ты чего? – высунулся из-за своего компьютера Яшка Фендель.

– Во сне у меня был обрез охотничьего ружья. Похожий на этот.

– Не самое лучшее оружие, – заметил Яшка.

– Не спорю, – согласился Глеб. – Но знал бы ты, сколько нечисти я из него завалил. Начинаем?

– Давай! – кивнул Яшка.

Схватка оказалась непродолжительной. Уже через минуту Фендель отдернул руки от клавиатуры и отъехал вместе с креслом от стола.

– Ты что, – проговорил он, изумленно глядя на Глеба, – втихаря тренируешься по ночам?

Глеб засмеялся:

– Угу. А что, клево получается?

– Да тебе прямая дорога на чемпионат Москвы! Тебе даже «ствол» не нужен. Схватишь меч из белого железа – и вперед на Гиблое место! Ни одна нечисть не уцелеет!

Что-то щелкнуло в мозгу у Глеба. Он убрал пальцы с клавиатуры, медленно поднял голову и пристально посмотрел на Фенделя.

– Откуда ты знаешь про белое железо? – тихо спросил он. – А про Гиблое место?

Несколько секунд Яшка молчал, потом мрачно усмехнулся и проговорил:

– Ты меня раскусил, ходок.

И вдруг смуглое лицо Яшки Фенделя стало меняться. Его рот и нос вытянулись вперед, превращаясь в звериное рыло, переносица разъехалась в стороны и покрылась бурой шерстью, а изо рта вылезли острые желтоватые клыки.

Фендель рыкнул и взвился в воздух. Глеб бросился к столу, на котором среди крошек от бутербродов валялся небольшой столовый нож, подхватил его, резко развернулся и вогнал лезвие в шею навалившегося на него Фенделя.

Светский хроникер упал на пол и забился в предсмертных судорогах, а Глеб стал пятиться к двери, не спуская глаз с Фенделя, и пятился, пока не наткнулся на вошедшую в кабинет редакторшу отдела моды Катю Королькову.

– Орлов! – сердито воскликнула она. – Что здесь происходит?

– Я... Я... Яшка...

И тут она увидела лежащего на полу Фенделя.

– Яша! – вскрикнула Катя. – Яша, что с тобой?

Она хотела подбежать к Фенделю, но Глеб удержал ее и хрипло заявил:

– Это не Яшка. Это оборотень. Но не волнуйся, я только что его прикончил!

Катя вырвалась из рук Глеба и с криком выскочила из офиса. А потом началась полная кутерьма. В офис вбежали охранники, подхватили Глеба под мышки, выволокли из офиса и потащили по коридору.

– Он оборотень! – кричал, пытаясь вырваться, Глеб. – Говорю вам, Фендель – оборотень!

В коридор высыпали сотрудники.

– Допился, – проговорил кто-то, глядя на охранников, уволакивающих Глеба к лифту.

– Белая горячка, – подтвердил другой. – Жаль чувака, веселый был парень.

– Я не сумасшедший! – закричал Глеб. – Я нормальный!

И вдруг лица сотрудников задрожали, подернулись рябью и стали превращаться в звериные морды.

Глеб пропотел от ужаса, дернулся изо всех сил и – проснулся.

11

Приподняв голову, он обнаружил, что лежит на кровати. На нем была белая постиранная рубаха. Возле кровати, глядя на Глеба мягким, печальным взглядом, сидела Милана.

Глеб привстал на кровати, разомкнул губы и тихо спросил:

– Что сейчас? Ночь, утро, вечер?

Милана улыбнулась, поправила ему подушку и ответила:

– Вечер. Я рада, что ты пришел в себя.

– Сколько я провалялся?

– Почти двое суток.

Глеб присвистнул.

– Ого.

– Хворь еще не прошла, – сказала Милана. – Ты должен лежать.

Глеб вздохнул:

– Я и сам бы не прочь, но не получится. Слишком много дел накопилось.

Он медленно сел в кровати и опустил ноги на холодный дощатый пол. Милана взглянула на него с тревогой.

– Что ты собираешься делать, Глеб?

– Прежде всего прошвырнусь по городу, узнаю, как обстоят дела.

– Расспроси меня – я расскажу.

Глеб улыбнулся и покачал головой.

– Не думаю. Ты ведь все эти двое суток сидела рядом со мной, так?

Милана кивнула:

– Так.

– Ну, вот видишь. – Глеб потянулся за шерстяной поддевкой, но вдруг остановился, взглянул на Милану пристальным взглядом и спросил: – Слушай, а как ты оказалась в Порочном граде? И откуда ты знала, где меня искать?

Милана нахмурилась и тихо ответила:

– Мне сказали.

– Кто?

Она пожала плечами:

– Я не знаю, как ее зовут. И лица ее не видела. Она вся закутана в платок, видны только глаза.

«Диона!» – едва не воскликнул Глеб. Он облизнул мигом пересохшие губы и спросил:

– И что она тебе сказала?

– Что ты в Порочном граде. В самом большом кружале. И чтобы я привезла телегу и ждала тебя под окном.

Глеб сдвинул брови и задумчиво проговорил:

– Вот оно что. Значит, к ней вернулся дар предвидения.

– Что? – не поняла Милана.

Он тряхнул головой:

– Ничего. Мне надо собираться.

Глеб встал с кровати и стал одеваться. Милана смотрела на него грустным, безысходным взглядом.

– Ты не вернешься, – сказала она вдруг.

Глеб застегнул меховую куртку и взглянул на Милану:

– Что?

– Ты не вернешься, – повторила она с горечью.

Глеб улыбнулся, подошел к Милане, нагнулся и поцеловал ее в губы.

– Я вернусь, – ласково произнес он. – Обещаю тебе. Ты ведь меня приворожила, и теперь я от тебя никуда.

Милана отвернулась и, сдерживая слезы, поинтересовалась:

– Куда ты направляешься?

– Какой-то мерзавец пробрался к Баве Прибытку и похитил у него одну ценную вещь. Я должен вернуть ее.

Милана взглянула на Глеба и недоверчиво спросила:

– Ты хочешь поймать вора?

Он кивнул:

– Да.

– И ты не пойдешь в Гиблое место?

Улыбка покинула губы Глеба. Он мрачно взглянул на Милану и недовольно спросил:

– С чего ты взяла, что я туда пойду?

– Мне сказала об этом она.

Глеб прищурился:

– Женщина, закутанная в платок?

Милана кивнула:

– Да.

Глеб сделал над собой усилие и снова улыбнулся.

– Это все ерунда. Я ненавижу Гиблое место и скорее пущу себе пулю в лоб, чем снова туда пойду. Тебе не о чем волноваться.

Глеб отвернулся, и улыбка тут же выцвела на его губах. Он прошел к комоду, откинул крышку и достал кожаный пояс с ножнами. Надел его, закрепил скобу, затем достал из комода кобуру с ольстрой. В кожаном кармашке, пришитом к кобуре, осталось несколько патронов. Глеб вставил их в магазин обреза.

Милана следила за его приготовлениями тревожным, грустным взглядом.

– Ты будешь обо мне вспоминать? – спросила она, когда Глеб накинул суконный плащ и скрепил его на плече пряжкой.

Он обернулся, посмотрел на девушку мягким взглядом и ответил:

– Конечно.

– И ты правда вернешься ко мне?

– Сейчас ты единственный человек во всем мире, к которому я хотел бы вернуться. Правда.