Mirash - Трудная профессия: Смерть Страница 41

— Да хватит уже вам обеим, девчонки. — Вмешалась Женя. — Ксеня, там плед свободный лежит, если хочешь, садись с нами, — впрочем, энтузиазма в ее словах не было.

Я покачала головой, развернулась и ушла в направлении своего домика. Лицо пылало и очень хотелось спрятаться под одеялом. И главное, обвинить опять некого… Я зашла в комнату, тут было темно и пусто, потому как все праздновали у речки. Вот почему меня понесло гулять сегодня и именно туда?! Сейчас бы спала себе спокойно. Хотя, если Анжела поняла, как меня можно больно задеть, в покое она меня все равно не оставит.

Мои опасения подтвердились. Анжела сменила тактику открытого противостояния на подпольную войну, фактически меня обезоружив. До этого она открыто со мной ругалась, что позволяло мне использовать в ответ силу матерного слова. Сама я ругаться не начинала, только отвечала на ее выпады, поэтому и однокурсники старались нас просто успокоить, не вставая ни на чью сторону. Теперь Анжела вела себя подчеркнуто дружелюбно, словно старалась наладить со мной отношения. А параллельно искала другие способы меня достать.

Через день после экватора я открыла свой термос и почувствовала резкий запах алкоголя, подмешанного к кофе. Содержимое термоса я выплеснула к недоумению одногруппников и перехватила взгляд стоящей неподалеку Анжелы, который нельзя было истолковать двояко. Это однозначно было дело ее рук, но открыто предъявлять претензии я не могла. Поэтому просто подошла и выдала в ее адрес непечатную фразу, вот только ответ получила сразу от всего присутствующего коллектива, ведь с их точки зрения я накричала на нее без повода. Коллектив ничего хорошего не обещал, мне стало ясно, что продолжай я в том же духе, и их нынешнее спокойно-снисходительное отношение быстро вернется к прежнему резкому неприятию. А это — мое отчисление с практики и много сопутствующих неприятных вещей.

Я попыталась ее игнорировать, но она не успокаивалась. При обходе у меня за кроватью нашли пустую бутылку из-под пива. Мне пришлось писать объяснительную записку, что не имею к обнаруженному никакого отношения. Не отчислили, потому что не было свидетелей моего непотребного поведения, но по лагерю пошли разговоры, что Мягкова принялась за старое и терпеть ее недолго осталось. На следующий день я нашла в тумбочке уже полную бутылку, которую тихо вынесла с базы и вышвырнула на помойку.

Вечером того же дня Дягилева как бы невзначай опрокинула на мою тетрадь с записями стакан сока, торопливо и демонстративно извиняясь. Я нервно и громко выругалась, она приняла обиженный вид, все снова приняли ее сторону. Подобное повторялось все чаще, отношение ко мне стремительно ухудшалось. Больше всего Анжеле пришелся по душе фокус с пустой тарой из-под алкоголя, которую она с маниакальной устремленностью расставляла на пути моего следования, словно мины. Новые объяснительные, выговоры от педагогов, косые взгляды и перешептывания однокурсников. Периодически не выдерживая и набрасываясь на Дягилеву, я только подливала масла в огонь. Что делать, я не знала.

На девятнадцатый день пребывания наша группа сдала отчетные материалы Германовой и я вместе со всеми обзавелась вторым зачетом. Перед его получением мы сдавали оборудование и убирали свою учебную комнату.

— Ну что, докладную-то будем писать? — услышала я шепоток, когда протирала доску.

— Да, давайте. Достала уже, ненадолго ее хватило.

— Дягилева, конечно, тоже Ксению заводит…

— Жень, да Анжелка ничего такого не делает, а эта придурочная с катушек съезжает по любому поводу и без него.

Вот и дождалась. О чем я только думала, мечтая пройти практику целиком и надеясь остаться в группе? Я была так расстроена, что даже не могла радоваться записи в зачетке, о которой так грезила неделю назад. Добрела до домика, сходила в душ, немного успокоилась. Гулять не хотелось, да и голова была мокрой — вряд ли умно снова простыть. Я переоделась в спортивный костюм и легла спать. Завтра выходной, уйду гулять на весь день и что-нибудь постараюсь придумать.

Но проснулась я не утром следующего дня, а поздним вечером того же от громкого перешептывания. Моя рука лежала на полупустой бутылке дешевого коньяка. Я повернулась и увидела любопытствующих соседок, которые переглядывались между собой и косились на меня. Меня захлестнула истерика. Сколько можно?! Да сколько же еще можно?!! Не могу больше так!!!

Я схватила бутылку и ворвалась в соседнюю комнату, где на своей кровати сидела Анжела. Вслед за мной, в полном составе, последовали соседки по комнате.

— А ну угомонись, придурочная! — Регина схватила меня за плечо, но я вырвалась.

— Ксения, мы сейчас охрану вызовем! — жестко предупредила Евгения, беря меня за локоть. Я оттолкнула ее руку и посмотрела вокруг. На меня со всех сторон были направлены негодующие и презрительные взгляды. Я перевела взгляд на Анжелу.

— Ты мне подсунула?! — зло спросила я, демонстрируя бутылку.

Анжела торжествующе сверкнула глазами.

— Да! Я — алкоголик! — в исступлении выкрикнула я ей. Затем повернулась к остальным.

— Все хорошо расслышали? — однокурсники молча и шокировано на меня смотрели.

— Довольна?! — яростно спросила я Анжелу, подходя к ней вплотную. — Хочешь, я тебе на видеокамеру повторю?! Можешь транспарант вывесить в столовой! Помочь написать?! Но не смей больше подсовывать мне выпивку, иначе я тебе следующую порцию в глотку целиком запихну, вместе с тарой, поняла? Поняла?! — рявкнула я ей в лицо и, громко стукнув донышком, поставила на стол бутылку, Анжела испуганно отдернулась.

— Вижу, что поняла, — уже спокойнее сказала я.

Общественность молча пропустила меня обратно в первую комнату.

— Анжел, это реально ты, что ли? — послышался негромкий голос Регины. Ответа не последовало, но видимо во внешнем виде Анжелы было что-то утвердительное, потому что Регина добавила:

— Ну, это ты, вообще, перегнула.

В комнату начали возвращаться. Я как раз успела обуться, вытереть набежавшие слезы, сдернула куртку с вешалки и нацелилась на выход.

— Ксеня, стой. — Встала у меня на дороге Женя. Я молча пыталась пройти, но она не давала.

— Стой, ты никуда не пойдешь.

— Вересная, свали с дороги!

— Ты никуда не пойдешь. — Спокойно повторила она.

— Тебя забыла спросить!

— Я тебя не пущу.

— Попробуй!!! — меня всю трясло, я никак не могла заставить себя дышать ровно и спокойно.

Женя несколько секунд оценивающе на меня смотрела.

— Ксеня, пожалуйста. Я очень тебя прошу. Не ходи никуда, посиди с нами. — Она говорила со мной отнюдь не просительным тоном, а подчеркнуто-успокаивающим. Я начала остывать и приходить в себя, да и помимо того осознала, что начни я упорствовать — и меня все равно никуда не отпустят, только более насильственными и унизительными средствами.