Ярослав Денисенко - Закон сильного Страница 41

– И при чем здесь… – начали я и Пес почти одновременно и так же одновременно запнулись.

Кирия хитро прищурилась и продолжила как ни в чем не бывало:

– Между прочим, совсем незаслуженно завалил. Он считает, что единственное место, где красивая женщина может применить свои таланты, – это постель. И предпочтительно его. Девочка просто вне себя от злости. От результатов этого экзамена зависели перспективы всей дальнейшей учебы. Она мечтает стереть Дайне в порошок. – Улыбка куртизанки сделалась такой, что была способна напугать матерого бандита. Мне вот точно сделалось не по себе. – Я подскажу ей, что можно сделать.

Когда она закончила излагать свой план, мы с Псом только и смогли, что ошалело переглянуться. Вот это идея! Пока мы пытались отыскать слабости в здании, Кирия нашла их в людях. А еще я точно понял, что предпочту выйти в одиночку на банду здоровущих бугаев, чем иметь во врагах одну разозленную хрупкую женщину.

Глава 6

Солнце палило нещадно. От него не спасали своей тенью даже высокие деревья городского парка, раскинувшегося на противоположной от особняка Дайне стороне Фонтанной площади. Несмотря на изнуряющую жару, в парке и на площади было на удивление людно. Казалось, добрая половина Академии решила переселиться сюда, превращая некогда тихий, спокойный уголок внутреннего города в подобие непрекращающейся студенческой вечеринки. Трактирщик из ближайшего кабака распродал за два дня месячный запас прохладительных и горячительных напитков, и единственным обстоятельством, омрачающим сейчас его счастье, была невозможность предугадать раньше небывалый спрос. Большая часть питейных заведений по понятным причинам располагалась ближе к Академии. Здесь же, в респектабельном районе богатых особняков, принадлежащих именитым и родовитым чародеям, «Грот», увитое плющом каменное строение возле пруда, был единственным спасением для разомлевшей от жары публики. Предприимчивый трактирщик не остался внакладе. В опустевших пивных бочонках дозревал молодой квас, для дам предлагались травяные отвары и ягодные морсы – извлеченные из морозных недр ледника, эти напитки расходились даже быстрее пива, продаваемого расторопными конкурентами на улице из бочек.

Я бы тоже не отказался сейчас от чего-нибудь холодненького, но, по правде говоря, мне мучительно не хотелось пользоваться деньгами, полученными на расходы от Кирии. Не мог я и освежиться, подобно некоторым, в пруду или фонтане: тело разом выдало бы мою чуждость компании обросших дурным мясом здоровяков в зеленых мантиях. Я был уверен, что в честной борьбе заломаю по крайней мере половину из этих гладеньких, лоснящихся увальней, от которых не отрывали заинтересованных взглядов присутствующие здесь юные чародейки. Впрочем, я не слишком завидовал. Устав Академии обязывал студентов ходить в одинаковых зеленых мантиях вне зависимости от пола, и девушки выглядели в этом одеянии бесформенными, как крестьянские бабы на рынке. Вокруг нескольких старших студентов (видимо, самых одаренных) коконами реяли плетенки охлаждающих заклинаний. На счастливчиков недобро зыркали их менее умелые товарищи: охлаждая воздух изнутри, плетенка выдавала наружу волны жара.

Наплевав на устав, одна студентка сбросила мантию, под которой оказалась лишь кружевная, низко вырезанная рубашечка без рукавов и весьма легкомысленные панталоны. Вдохновленные примером подруги, несколько менее смелых чародеек решились повторить ее действия. Теперь я понимал тех, кто писал устав. Появление таких цып в нарядах откровеннее зеленого мешка сорвало бы весь процесс учебы. Фигурки у девочек были что надо. Я даже не знал, какая мне нравилась больше – в каждой было что-то свое, особенное. Заметив мой заинтересованный взгляд, одна из чародеек, маленькая златовласая блондиночка заулыбалась в ответ. Я тихо выругался про себя. Нашел чем заняться, кобелина озабоченный, на девок из Академии пялиться! Хотя ответное внимание говорило о том, что ошибок, способных меня выдать, я пока что не совершил.

Да, совсем забыл рассказать о причинах этого странного оживления. Вот уже второй день все новые и новые добровольцы пробовали на прочность особняк Дайне. Ведь первая красавица Академии, недоступная и холодная Тианара Астеш, обещала подарить ночь любви тому, кто принесет ей эльнейский ирис из оранжереи архимагистра.

На первые попытки проникновения за ограду охрана реагировала четко и незамедлительно. Но уже к полудню измученные стражники едва выползали на очередную тревогу, лениво и неохотно. Их лени способствовало и то, что хозяин укатил отдыхать на гостеприимные пляжи Золотого побережья, лишь только окончился в Академии последний экзамен.

За время, проведенное в парке, я научился воспринимать спокойно обилие народа в зеленых мантиях, а заодно нахватался всевозможных словечек, вроде тех же «охранок», бытовавших в магической среде, и уже сам не замечал, как начал заменять ими громоздкие длинные сочетания. На присутствие непонятного парня без мантии никто не обращал внимания. Непричастных к Академии людей здесь хватало: торгующие едой лоточники, шустро перекочевавшие с рынка Нижнего города навстречу верному заработку, зеваки, явившиеся поглазеть на бесплатное зрелище, и, наконец, молодые маги, не прошедшие отбор в Академию вследствие малого возраста или недостатка знаний. Хоть обучение в ней и было обязательно для всех уроженцев княжества, имеющих магический дар, поступление требовало определенных навыков. Претендент, не прошедший испытаний, пробовал счастье на следующий год и далее до тех пор, пока его умения не достигнут необходимого уровня. Затем следовало три обязательных года, завершающихся посвящением, возможность же дальнейшей учебы зависела от желания студента и оценок его экзаменов. Как правило, на этом этапе отсеивалось большинство девушек, спешащих избавиться от бесформенных зеленых одежд и поскорее обустроить семейную жизнь иногда по велению сердца, но чаще – по воле могущественных семейных кланов. Тианара Астеш не входила в число тех, кто спешил расстаться с учебой, но проваленный экзамен не оставлял ей иных возможностей.

В общем, праздного народа в парке хватало. Затесались в толпу и несколько ребят из мелюзги, входящей в банду. Уличная детвора – самая вездесущая сила в городе, на которую никто давно не обращает внимания. Конечно, такое событие, как штурм дома архимагистра, не могло без нее обойтись. В нашем же случае это был наилучший способ поддерживать связь между всеми заинтересованными сторонами. Для этого, правда, пришлось провести весьма неприятный разговор с Подсолнухом, посвятив его в подробности дел с Псом, Кирией и ринской школой. Реакция друга оказалась ровно такой, как я и предполагал.