Larka - Волки Страница 41

Но всё же она кивнула, хоть и с превеликой неохотой.

И только тут пленница, у которой глаза буквально на лоб полезли при виде белеющей свежим деревом ужасающей дровиняки, стала судорожно извиваться, мычать, всем телом изображая, как ей хочется что-то сказать. Переглянувшись с волшебницей, ло Эрик пожал плечами. Шагнул к своей жертве, выдернул кляп изо рта.

Некоторое время та хрипло дышала, шевеля затёкшим ртом и языком, затем с натугой закашлялась.

— Погодите меня нанизывать, словно гусыню на вертел, — голос у коронной дрожал и срывался на сип, но она пересилила себя. — В этом нет нужды.

Ивица присела. Неизвестно зачем смахнула со щеки всё ещё связанной пленницы налипшие хвоинки. Осмотрела критическим взором полыхающий сизым, фиолетовым и зеленоватым синячище, нехорошо поморщилась. Эх, куда лучше было бы подарить этой стерве лёгкую смерть — и не брать грех на душу…

— Назови нам хоть одну вескую причину, по которой тебя стоило бы пощадить, — заклинание Истины привычно выпорхнуло из губ волшебницы, цепко окутав предмет незримыми объятиями.

Коронная глубоко вдохнула-выдохнула, словно решаясь, и наконец, хмуро ответила.

— Я хоть и незаконная, но дочь барона ло Фейдена, — волнуясь, ответила она. — И я очень хочу разобраться, кто же сделал меня сиротой. И зачем.

— Хм, а ведь возможно — покойный барон однажды как-то обмолвился о непутёвой дочери, подавшейся в коронное ведомство, — сзади обнаружилась Дина с походным ведром в руке, в котором плескалась набранная из родника вода.

Она подцепила ёмкость на толстую ветку, подошла — и ло Эрик с затаённой гордостью отметил, что девица двигается уже не как неуклюжая городская обывательница, но плавно и легко. А та бесцеремонно ухватила жертву за волосы, запрокинула ей лицо — и вгляделась.

— В глаза смотри, коль жить хочешь!

Мир покачнулся — да так, что ло Эрик едва не улетел в кусты. Спасло лишь то, что кувыркнувшаяся от ушедшей из-под ног земли Ивица уцепилась в него в тщетной надежде удержаться. И они оба упали, вцепившись друг в друга как в последнюю надежду. Как в единственное спасение в этом безумном мире, вздумавшем расшалиться беззвучным, но отнюдь не игривым штормом. Волшебница ещё услышала, как надсадно дышащий лорд хрипло вытолкнул из горла: в тщетной надежде удержаться. рся от ушедшей из-род ног земли Ивица вцепилась в негодскаядомство, — сзади обнаружилась Дина с п

— Кто же ты такая, Дина? — как беспамятство милосердно избавило её от дальнейших мучений.

А по сторонам и вокруг них, словно разметанный неслышным взрывом, летал бесстыжий хоровод воспоминаний. Он всё кружил и кружил чаровным беззвучным словом, ослепив багрянцем злата — тем что дорого нам было и хранили мы когда-то в сердце и святом и грешном. Не забыть о том, конешно, но и вспомнить не всяк день вечное, не дребедень. И не злобы изгалянье и не скверны изблеванье — то, что мы на дне шкатулки словно в тёмном переулке прячем от досужих рук. Лалов-яхонтов дороже и храним куда как строже, да и высветим не вдруг…

Облитые призрачным голубоватым сиянием бархатные шмели с басовитым довольным гудением порхали в голове как у себя дома. Вот один из них, мохнатый и деловитый, зачем-то снизился — и бесцеремонно обдав отчего-то именно до одури ароматным запахом жареного мяса, легонько пощекотал нос.

Ло Эрик чихнул. Махнул рукой, осторожно отгоняя настырное насекомое — а вдруг ещё ужалит? С него станется… но всё же глаза пришлось открыть.

Перед взором обнаружилось лицо донельзя довольной Ивицы. Волшебница улыбнулась лукавой кошкой, завидев наконец своего лорда в числе живых, и дразнящий обоняние кусок жареного мяса, коим она приводила в чувство молодого человека, отправился ей в рот.

— Оплеухами или холодной водой не рискнула, — довольно облизнувшись, пояснила волшебница. — Денер сказал — чревато, лорд наш спросонья да по злобе может и шею свернуть. А вот эдаким манером оказалось в самый раз.

Поморщившись, лорд кое-как принял сидячее положение, благо толстая сосна позволила о себя опереться, и удрать подобно испуганной девице даже не подумала. Гул в голове потихоньку затихал, да и шмели куда-то попрятались. Зато сразу стал чувствоваться прямо-таки зверский аппетит, и беспокойного ворчания желудка не могла перешибить даже резь бессонницы под веками.

— И долго я так? — а глаза ло Эрика уже шарили по поляне, выискивая сразу несколько вещей. Во-первых, чего бы такого закинуть в рот, во-вторых, что там причинившая столько хлопот Дина, в-третьих, что с этой баронеской. А в-четвёртых… нет уж — сначала во-первых!

— Мне хоть пожевать чего оставили? — ло Эрик с беспокойством углядел Денера, который с самым беззаботным видом догрызал остатки со здоровенного мосла.

Ларс притащил на листе пожелтевшего лопуха изрядный кес того, что так любо голодному желудку — вдоволь мяса, пучок не иначе как реквизированной в селе зелени и устрашающих размеров ломоть хлеба. Ага, как же, испугаешь нас таким! И ло Эрик некоторое время посвятил приятному с полезным — трапезе на свежем воздухе. Да и то сказать, со вчерашнего утра ничего кроме скудных подачек живот не получал. А тут… судя по вкусу, это был как бы не барсук. Жирненький, откормившийся за лето и уже заползший было поглубже в свою нору на зимнюю спячку. Только, дымок и не таких выгонял на свет божий поработать жарким.

Отдав должное пище и таким образом воздав последние почести незадачливому животному, ло Эрик почувствовал даже некоторое благодушное расположение к этому миру. Единственно смущало то, что баронеска, давешняя виновница всех бед, теперь мирно обреталась рядом с Диной. Запросто сидела безо всяких пут и удавок — и чаёвничала, шепчась с той о своём-девичьем. Словно давние подружки какие. Ах, ну да — аристократки, белые косточки… не ровня нам, захмурышным лордам из всеми богами забытого Хайленда.

Поймав на себе задумчивый взгляд лорда, Дина смущённо и неуверенно улыбнулась. Взъерошила волосы, вздохнула, и принялась рассказывать.

Да, всё верно — смазливая служаночка, согревавшая постель молодого отпрыска баронского рода Фейденов, как оно в жизни и бывает, понесла. Старый барон отнёсся к шалостям сына без особого восторга, но ло Фейден, через много лет получив бразды правления и став бароном, всё же дочь признал. Видно, на всю жизнь запоминается первая любовь и страсть…

Хоть и внебрачная, но всё же носительница древней крови, девчонка унаследовала от родителя умение шевелить мозгами — и столь нелюбимый многими дар докапываться до истины. По очереди троих управляющих в родовом замке пришлось повесить — пронырливая и вездесущая ла Виолетта разоблачила их аферы безжалостно. Оттого-то ло Фейден не стал возражать, когда бесприданница изъявила желание попробовать свои силы на королевской службе и вскоре принесла присягу магистру коронного ордена сыскарей. Весьма неплохо проявила себя, и уже прочили её из капитанов в полковники (а там и до генерала ордена недалече), как тут и приключилась с папенькой некая неприятность.