Александр Абердин - Магия Изендера Страница 41

Да-да, всё именно так и было, иначе чем тогда объяснить, что лабораторные журналы мага Лаверия так хорошо пришлись ко двору на Земле? А как тогда объяснить, что из пяти здоровенных цветных брюликов три — красный, голубой и зелёный, просто идеально подходят для создания Большого магического посоха? Интересно, а остальные агенты действительно были засланы в Восточный Изенд? Хотя нет, я ведь просмотрел уже все их видеоролики, тут не подкопаешься, на них были засняты самые разные места и люди, среди которых, между прочим, было немало странствующих рыцарей. Правда, куда более свирепой наружности, чем три моих друга, ставших баронами. Тут к вам у меня нет претензий и всех этих ребят я разыщу, чай не пальцем деланный и в магии уже разбираюсь, хотя и самую малость.

Мой заочный спор продлился до самого вечера и боюсь, что он был продиктован вовсе не моими конспирологическими теориями и ещё одним подтверждением тому было то, с какой скоростью в Москву доставили такое количество доспехов, которые были изготовлены по моим меркам. Хотя я выбрал себе те, которые счёл самыми удобными, они были изготовлены не только очень точно, впритирочку, но и в них было вложено до чёртиков магической силы. Про латные перчатки и магический нотик я уже вообще молчу и если честно, то не удивлюсь, узнав, что маг Ларевий находится на Земле. Хотя нет, как раз этого точно не было, так в таком случае я уже не нужен.

Ночь снова прошла под хор противного писка гигантских летучих мышей, но на этот раз они атаковали нас недолго и стая была не такой уж и большой. Через трое суток мне стало ясно, что дальше нам нет никакого смысла сидеть на этом холме и ждать у болота погоды, она и так установилась просто замечательная. Проснувшись с первыми лучами солнца, мы позавтракали, я колбасой, сыром и сухарями с вином, а Сокки овсом и водой, после чего, проверив снаряжение, стали осторожно спускаться с пологого холма в болото и вскоре оказались на его краю и принялись гадать. Левее, метрах в пятидесяти, пузырилась и хлюпала топь. Там нам делать было нечего. Метрах в семи прямо по курсу, посреди озерца с чистой водой, глубина которого была не более двадцати сантиметров, вот только илистое дно не вызвало у меня доверия, находилась кочка длиной метров в пятнадцать и шириной в пять, но до неё нужно было допрыгнуть.

Зато справа приветливо зеленела лужайка с синими и желтыми цветочками размером с кофейное блюдечко, а на ней валялось штук пять дохлых летучих мышей. Подумав, я направил Сокки к ней и как только мой конь сделал пару шагов, как тут же стал проваливаться в трясину. С возмущённым ржанием он встал на дыбы, каким-то чудом развернулся и его передние копыта с глухим стуком вонзились в твёрдую, глинистую почву в метре от подлой лужайки, но она успела засосать в себя не только большую часть Сократа, но и мои ноги чуть ли не до задницы. Засосать и сковать так, словно нас обоих в тиски зажало. Ситуация сразу же сложилась патовая. Мой умнейший конь хорошо зацепился копытами, вонзившимися в плотный грунт по самые бабки и зелёная лужайка, мигом превратившаяся во что-то смоляное, не могла нас поглотить и жевать, кажется, тоже не могла.

Выгнувшись всем телом, я ударил по этой дряни мощнейшими молниями из обоих перчаток. Ноль внимания — них эффекта. Тогда я жахнул по этой мерзкой сволочи плазменными ядрами, как от Царь-пушки и они рикошетом улетели куда-то вдаль и там взорвались. Лазерные лучи не заставили её даже вздрогнуть и я взял в руки плазменный меч, но ловчему гудрону, очень смахивающему на обсидиан, от моих ударов ничего не сделалось, а вот мне почему-то сделалось очень тоскливо и я вспомнил советы старых бойцов — увидел зелёнку, мигом ложись и будь готов стрелять. Вот, спрашивается, что мешало мне взять и расстрелять это долбанное болото с холма плазменными ядрами? Ведь всё равно мои магические литий-ионные аккумуляторы практически неисчерпаемые, ну и стрелял бы по нему до тех пор, пока жаба не пришла бы сама с уже намыленной верёвкой на шее, а так она если и придёт, то только для того, чтобы скушать нас на десерт.

Глава 9

Пурпурная жемчужина

Чем я только не долбил по той магической твари, которая поймала нас, всё было без толку. Скопив полный рот слюны и заготовив мощное заклинание воды, нацеленное на разрыв, я смачно плюнул, целясь подальше от себя и снова ноль эмоций. Положение между тем стало ухудшаться, так как бережок начал как бы потрескивать. В сердцах я выхватил фальчион и звезданул им по смоляной магической ловушке и вот тут-то она вздрогнула, и на её лаково блестящей поверхности появилась риска, а берег перестал потрескивать и тогда я моя рука заходила вверх и вниз с частотой отбойного молотка. При этой с моих губ ежесекундно срывались заклинания воздуха, огня, воды и земли. Ловушка сначала стонала, а потом начала набатно гудеть, словно призывая к себе Хозяйку, но на самом деле она просто залечивала тем самым свои раны.

Вот тут уже я понял, что земная магия тоже хороша не всегда и не против всех врагов. Фальчион, похоже, лишь доставлял ловушке мелкие неприятности, но не более того и бережок снова стал потрескивать, а меня начала охватывать паника. Вложив фальчион в ножны, я выхватил нож самоспасения, в котором вообще не было никакой магии, одни только самые современные технологии, и саданул им по чёрной, изрядно исцарапанной острейшим клинком магического фальчиона, поверхности. Зазубренный тесак а-ля Рембо вонзился в смолу чуть ли не на половину. Послышался скрежещущий, болезненный визг и от клинка пошла змеиться трещина. Я был на верном пути, но издалека до нас донесся отдалённый рёв. Наконец-то мне стало окончательно ясно, что к нам гигантскими прыжками быстро приближается большой, чёрный песец и нужно срочно что-то придумывать, пока ночному путнику и его коню не наступили кранты.

Лихорадочно соображая, что можно пустить в ход, я вдруг вспомнил про медвежьи когти. Это ведь тоже была очень древняя магия и насколько я помню, чёрные жабы в лес ни по грибы, ни по дрова, ни тем более за медведями не ходили, хотя тот и был не так далеко от Кианарского болота. Хотя моя магическая сума была на треть погружена в ловчую смолу, она моментально выбросила мне в руку медвежий коготь и я с рёвом вонзил его в эту чёрную гадину. Она завизжала и её хватка ослабла, а я с матом принялся кромсать её этой секирой и вот что удивительно, медвежий коготь делался от этого плоским и к тому же удлинялся, превращаясь в изогнутый, длинный, обоюдоострый клинок. Смоляная ловушка при этом серела и оседала.

Остановившись на несколько секунд, я вызвал из сумы копьё, между прочим тоже обычное, без малейших признаков магии, но зато с древком изготовленным из монолитного углепластика и остриём точно таким же, как мой фальчион. Серебристое остриё, подчиняясь магическому заклинанию "Омнер кот ланг коал туд залт", даже не знаю, что это означало, но было заклинанием для насаживания рукояток на клинки, с мелодичным звоном вошло в лезвие моего нового оружия — тёмно-синей, со стальным отливом, глефы, а ею капитан Рондо научил меня работать. Закрутив глефу с огромной скоростью, я принялся рубить ловушку уже куда более основательно и крепко, отчего эта магическая тварь утробно взревела, выпустила нас окончательно и стала быстро отступать. Сократ своей задней частью, то есть крупом, опустился сантиметров на сорок вниз, нащупал задними ногами дно, рывком вылетел на берег и поскакал вверх по холму.