Юлия Галанина - ЗвеРра Страница 41

— Эскалибур и Зу-ль-Факар, — это легендарные мечи. Один знаменитого короля, другой — не менее знаменитого пророка. Гэндальф — это маг, такой длиннобородый старик в плаще, а брат Тук — толстяк в балахоне, подпоясанный верёвкой. На маковке у него лысина, как поляна в густом лесу. У Гэндальфа был волшебный посох и волшебный меч. А у брата Тука — дубинка.

— А где ты собираешься искать всё это?

— Наведаюсь снова в архив, спрошу папу Нисы. В прошлый раз меня интересовало другое, так что попытка не пытка, может и найду. И надо будет снова навестить Олений Двор — вдруг там на стенах сохранились картины, фрески, шпалеры, — ну, что-нибудь подобное, на чём могли изобразить отца-основателя ЗвеРры. Если не в Оленьем Дворе, возможно, картинки есть в бастионах других звеРрей. Попробуем подобраться к Артефакту с этой стороны. Ну и, потом, не забывай про ночного визитёра. Что-то же он искал. Почему он заорал, увидев рукоделие Нисы?

— А может, он не поэтому заорал?

— Не знаю. Мне с кровати была видна стена с картой, вышивкой и астролябией. Может быть, конечно, там таракан сидел, вот он и взвился…

Костёр почти прогорел и Марк поднялся, чтобы принести новую валежину. За границей света, очерченной костром, лежал на земле и внимательно слушал огромный седой волк.

— Привет, Акелла, — буднично поздоровался Марк. — Рыбы хочешь?

— Благодарю… — гулко пророкотал Лунный волк. — Не хочу. А что хочешь ты, шестой человек?

— Поговорить с тобой, хозяин волков.

— Давай поговорим. Только зря ты меня так называешь. Я просто Лунный ЗвеРрь.

— ЗвеРрь ЗвеРрей? — уточнил Марк.

Волк зевнул, облизнулся чёрным языком.

— Совершенно верно.

— А что это? Что стоит за этими двумя словами? Для чего нужен ЗвеРрь ЗвеРрей проклятому городу?

Волк подошёл ближе к костру. Лёг.

— В преданиях говорилось, что только ЗвеРрь ЗвеРрей способен прорвать Круг Безумия. Тогда звеРрям можно будет уйти из города такими, какие они есть, не лишаясь дарованного пророком. Луну назад я обошёл весь город по границе Круга. Шиповник меня не пустил. Говорили, ты пытался прорваться и тоже не смог.

— Не смог. Прямо зона какая-то, с колючей проволокой, — подтвердил Марк, особо не уточняя, что не пытался специально прорвать Круг. — Ты хочешь увести волков? Но ведь в предстоящей резне у них шансов выжить больше, чем у кого-либо из города.

— Да, — подтвердил Лунный волк, глаза его зажглись, замерцали сильнее углей костра. — Волки способны отстоять свои Башни от любого посягательства. Но кто защитит волков от самих волков?

— То есть, ты боишься резни внутри Башен?

— Я боюсь, мне придётся убивать тех, кто попытается впустить Безумие ЗвеРры в Волчьи Башни, как сейчас я убиваю всех попадающихся на моём пути звеРрюг. Но… В Могильниках лежит мой народ, мои дети, прошедшие свой путь и я стою там на пороге вечной ночи, оберегая их покой. Они знают, что Лунный волк проведёт их тёмными полями послежизни туда, где сияет луна и можно снова отбрасывать тень. Но как мне встретить детей своих на пороге, если лунную гриву запятнает волчья кровь?

Волк внимательно смотрел на Марка, словно тот знал ответ.

Марк молчал, потом спросил:

— А те волки, растерзавшие мальчика? Разве не ты убил их?

— Они сами. Друг друга. Я не повёл их через тёмные поля, ибо слишком страшная тень у безумия.

— А правду говорят про… э-э-э… внутренности третьего человека?

— Это не помогло.

Волк опустил голову. Призрачные завитки тумана обволакивали его, змеились под лапами. Он был неживой, как речной туман. И живой — как речной туман.

— Раньше ты реже охотился в ЗвеРре, — заметил Марк.

— Тёмные поля становятся ближе.

— А что там за история со сменой Хранителей Артефакта?

— Я был против, — отрезал волк.

Он перевел взгляд мерцающих глаз с Марка на угли костра и задумчиво добавил:

— А ты другой. Не как те пять… Волки предлагали тебя убить, не дожидаясь окончания полнолуния. В надежде, что луна сжалится над нами и пошлёт кого-нибудь ещё.

— А чего затормозили? — хмыкнул Марк, не проявляя особого трепета по данному поводу.

— Луна безжалостна к проклятому городу. Ты — шестой. Седьмого нам не дано.

— Всё понял, не решились рискнуть, — поддакнул Марк. — Ничего, может быть, новолуние многим руки развяжет. Ждать-то осталось чуть-чуть.

— Не гневайся. Я думаю, ты сумасшедшая удача ЗвеРры.

— Спасибо на добром слове.

— Кем ты был в своём мире, человек?

— Я не буду отвечать на этот вопрос. Для ЗвеРры совершенно не важно, кто я, — отрезал Марк.

Волк мотнул головой, туман заклубился ещё сильнее, укрыл его полностью, а когда рассеялся — Лунный волк исчез.

— Значит, ЗвеРрь ЗвеРрей Круга Безумия не прорвал… — горестно вздохнул Птека.

— Может быть, ещё порвёт, — пообещал ему Марк. — В шестую луну чем чёрт не шутит…

— Ты, правда, веришь? — обрадовался Птека.

— Я допускаю, — объяснил Марк.

Костёр прогорел, Лунный волк ушёл, так что рассиживаться на берегу было нечего.

Марк только сейчас заметил, что нет росомахи. И не было всё-то время, пока он, Марк, говорил со ЗвеРрем Зверей. Не искушая судьбу, Графч спрятался от истребителя звеРрюг подальше.

Марк посвистел, росомаха вынырнул из нагромождения камней и прибрежных коряг, готовый в любое мгновение снова исчезнуть.

— Всё, волк ушёл, — успокоил Марк. — Не бойся. Домой пора.

— Он холодный, — заскулил росомаха, прикрывая лапами физиономию, — смертью пахнет…

— Должность у него такая, — невесело пошутил Марк. — А уж про запахи кто бы говорил…

Угли костра подёрнулись пеплом, стало совсем холодно. Птека, семеня в своей блестящей длинной шубе, складывал в корзину пожитки. Марк потёр замёрзший нос, достал из рюкзака шапку, надел, натянул полосатые перчатки.

Обратно пошли той же дорогой, вдоль по берегу.

Боязнь Лунного волка заставляла росомаху жаться вплотную к ногам Марка.

Марк раз запнулся о Графча, два — и с досадой сказал:

— Давай оборачивайся и иди рядом по-человечески.

— Я волка боюсь… — всхлипнул росомаха, оборотив только лицо. — Лучше так.

Прошли ещё немного, и Марк запнулся о Графча снова.

— Я тебя за руку буду держать, — пообещал он, потирая колено. — Как в детском саду, ей-ей…

ЗвеРрюга неохотно принял человеческий облик. Ухватил Марка за руку и пошёл рядом, стараясь шагать в такт.

Прибрежная галька хрустела под ногами. Тоненький месяц плыл по небу. Благополучно миновали тёмный Олений Двор, прошли мимо моста.