Ирина Сыромятникова - Житие мое. Трилогия Страница 42

Приняли меня недружелюбно. Признаюсь, я не сразу сообразил почему.

— Что, опять «Биокин»? — скривился управляющий.

— Да, — робко сознался я.

— По поводу того, что было третьего дня?

— Вот именно.

Возиться со мной он не стал и сдал на руки мастеру смены.

— Ты там кто? — подозрительно сощурился работяга.

Представляться новым сотрудником в такой обстановке показалось мне неразумным.

— Независимый аудитор! — Я выгнул грудь колесом. — Инвесторы хотят выяснить целесообразность размещения средств.

— Да этих… давно пора… Крысы конторские! — экспрессивно изложил мастер свою точку зрения.

— Давайте так: вы поможете мне понять, что к чему, и эти умники вас больше не побеспокоят.

«Потому что их вот — вот разгонят пыльным веником», — добавил я про себя.

Мы ударили по рукам, и персонал стал ко мне значительно добрее.

Быстро выяснилось, что наша контора билась над макетированием блока управления бродильным чаном — основной производственной единицей фабрики. На вход этого агрегата подавались процеженные и взболтанные канализационные стоки, а на выходе получали осветительный газ и смолянистую субстанцию, служащую сырьем для всяких интересных процессов. Ну и много — много воды. Суть проблемы была в том, что выведенные при помощи белой магии суперпродуктивные бактерии были крайне чувствительны к составу… гм… питательной среды. Гораздо, гораздо чувствительнее, чем неприхотливые дикие штаммы! Стоило труженикам, невидимым простым глазом, перегреться или переохладиться, как они теряли активность и блок приходилось останавливать. И чистить. Мой визит на фабрику совпал как раз с таким мероприятием, и вот что я вам скажу: столетний гоул по сравнению с этим — ходячая ароматическая свечка. Дополнительную пикантность ситуации придавало то, что поступившее за время чистки сырье приходилось сливать в отстойник, а это вам тоже не дождик золотой.

Даже за организацию одного такого мероприятия можно было убить, а если «Биокин» устраивал его хотя бы дважды… Искренняя ненависть мастера стала мне понятней. Снова возвращаться на фабрику отчаянно не хотелось, но интуиция твердила, что решение задачи можно найти только здесь — что — то было такое в этих усовершенствованных бактериях, что превращало их применение в тихую диверсию. Если я хотел отработать деньги Четвертушки, этот фактор мне и предстояло найти.

И все — таки ничто так не отвлекает от дурных мыслей, как напряженная творческая работа! Объект труда в этом случае несущественен. За какие — то несколько дней я и думать забыл о событиях минувших месяцев, словно вся эта эпопея с черной магией не имела ко мне отношения.

Неудивительно, что, увидев шефа редстонского НЗАМИПС, поджидающего меня у ворот университета, я ни на секунду не задержал на нем взгляда. Тем более что капитан Бер был в гражданском. Может, он девушку здесь ждет!

Однако у капитана (после нашей встречи на Обретении мне рассказали, что его подпольная кличка — Паровоз, в смысле тупо, прямо и по рельсам чух — чух) были на этот счет другие планы. Когда я поравнялся с ним, он шикнул:

— Эй! А ну, притормози.

Я замедлил шаг и скорчил недовольную мину:

— Какие — то вопросы, сэр?

— Надо поговорить.

Он завел меня в полутемное кафе и усадил за дальний столик. Я не возражал — не хватало еще, чтобы меня с ним увидели. Потом разговоров не оберешься.

— Я хочу перезаписать твой кристалл.

Наверное, глаза у меня стали, как у мышки в сортире.

— На фиг?

— Потому что подменить я его смогу без проблем, а за утерю с меня голову снимут.

— Не понял! — честно признался я.

Полицейский раздраженно поморщился:

— Значит, так. Смотри сюда! У меня недавно начальство поменялось. С прежним боссом я работал пятнадцать лет, естественно, не раз ему навстречу шел, одолжения всякие делал — в нашей работе без этого нельзя. Но! Упаси меня бог довериться черному, натуру вашего брата я отлично знаю. Случай с твоим пробоем он замял лично, сказал, что канал стабильный и повода паниковать нет, я не возражал — с боссом спорить не принято. Если бы я тогда собрал комиссию для экспертизы, досталось бы и нам, и тебе, а вывод был бы тот же самый. Теперь другое дело — он мне больше не босс, а слова к делу не пришьешь. Так вот, я тут размышлял и понял, что сглупил тогда — нельзя было черному магу верить. Ты не подумай чего, просто у вас, ребята, мозги иначе повернуты, не можете вы чужие интересы в расчет принимать.

— Почему? Можем, — обиделся я.

— Не тот случай, — отмахнулся капитан. — Короче, у нас вся контора деятеля одного ищет, записи просматривают, туркаются везде. Так что твой кристалл новый босс рано или поздно увидит, но лучше, если записи пробоя в нем не окажется. Понимаешь свой интерес?

Я понимал, причем отчетливо, что шеф редстонского НЗАМИПС предлагает мне вступить в сговор. И ему это нужнее, чем мне!

— За просто так не согласен.

— И чего же ты хочешь? — недружелюбно буркнул Паровоз.

— Хочу все знать! — сострил я.

— Рано умрешь, — посулил он.

Я пожал плечами:

— Всякое возможно. Но денег вы мне все равно не дадите, а самая большая ценность после денег — информация. Договоримся так: вы дадите исчерпывающий ответ на какой — нибудь интересный вопрос, мы запишем новый кристалл, а старый вы отдадите мне.

— Ха!

— Да ладно вам! Вы же не думаете, что я буду вас шантажировать, зная, чем сам рискую?

— И зачем он тебе?

— Шутите? Это же мое настоящее Обретение!

Он с минуту помолчал, разглядывая меня отсутствующим взглядом. Никогда бы не подумал, что у человека с такой внешностью может быть развит ум. Теперь буду знать.

— Договорились, — решился капитан. — Кристалл номера не имеет, после того, как он покинет хранилище, сказать, в каком месте он был записан, станет невозможно. Но и выдать его за чужой ты не сможешь — имя на нем выбивается еще до начала записи.

— Даже не думал о таком! — успокоил я его.

— Придешь завтра в управление, вот тебе повестка.

Время было подходящее: расписание моих занятий он явно изучил.

— Буду. — Я спрятал повестку в карман и неожиданно заинтересовался: — А как вы относитесь к зомби?

Он уперся в меня тяжелым взглядом.

— Да я чисто теоретически спросил!

— Я тебе дам теорию! — пригрозил он. — Следить за тобой буду в оба, фантазер, твою мать!

При чем тут родственники? Мне бы собачку пристроить.