Джон Робертс - Конан в Чертогах Крома Страница 42

Старший баржи прошел на корму и низко поклонился Хатор-Ка. Это был невысокий смуглый мужчина, одетый в короткую юбочку-килт да головной убор.

- Госпожа моя, - сказал он. - Место, в котором ты пожелала пристать, откроется за следующим поворотом Отца Стикса.

Она чуть наклонила голову и повернулась к стоявшему подле нее человеку:

- Все ли у тебя готово, Мулэй?

Воин пустыни согласно кивнул:

- Все упаковано и уложено. Прикажешь ли поднимать твое знамя?

- Да. Я не хочу никаких задержек, когда доберемся до суши.

Мулэй отнес свернутое полотнище на шканцы и прикрепил его одной стороной к тросику, свисавшему с мачты. Он стал перебирать тросик и постепенно полотнище развернулось в длинное черное знамя. На нем золотыми нитками был вышит личный герб Хатор-Ка: скорпион, чей хвост перерастал в змею, обвившую пустынного паука. Слуги, ожидающие на берегу, разглядят знамя и поймут, что прибывает их госпожа.

Миновав поворот великого Стикса, путешественники увидели впереди огромный каменный причал, далеко выдававшийся в реку. По мере приближения баржи на причале образовалась небольшая толпа. Пристань находилась внутри владений Хатор-Ка (а владения были немаленькие), толпа же состояла из рабов, слуг и жрецов, смотревших за ее храмом и святынями.

Огромный чернокожий поймал швартов, брошенный с баржи на причал. Он намотал швартов на причальную тумбу, вырезанную из камня в виде жука-скарабея, приподнявшегося на задние лапки. Рабы-гребцы, искусно действуя веслами, ловко причалили пурпурно-парусное судно к поблескивавшему мраморному пирсу. Слуги побежали на корабль, чтобы забрать вещи Хатор-Ка и перенести их на берег. Одновременно, запыхавшись, подоспели носильщики и притащили на плечах носилки для госпожи. Это не рабы, а бритоголовые послушники храма, который содержала Хатор-Ка.

Выйдя на берег, жрица забралась в носилки и уселась на трон, укрытый от солнца пологом из золотой парчи. Трон был сделан из слоновой кости и благовонного дерева. Худые, но жилистые и крепкие послушники подняли шесты носилок на плечи и понесли их в сторону храмового дворца. Они шли особенным, внешне неправильным шагом, благодаря которому в носилках не ощущалось ни качки, но неровностей дороги. Мулэй встал позади трона, держа руку на рукояти меча. Несмотря на то, что путь их пролегал по землям, принадлежавшим Хатор-Ка, верный телохранитель ни на миг не позволял себе расслабляться.

К ним подбежал мужчина и почтительно раскланялся, а потом пошел рядом с носилками. Он был одет, как одеваются прислужники в богатых хозяйствах, но его простой белый килт был не из полотна, а из тончайшего шелка, а головной убор расшит золотой ниткой. Он держал в руках кнут - знак власти надсмотрщика.

- Госпожа моя, - доложил он, - с тех пор как ты отбыла, мы собрали замечательный урожай пшеницы, а также чечевицы и лука. А потом сделали новые посевы. Умерло три тысячи двести восемьдесят четыре раба, зато родилось пять тысяч семьдесят пять, и похоже, что большинство выживет. Что касается другой живности, то скотина...

- Прекрасно, Птах-Менкаури, прекрасно, - отмахнулась от доклада хозяйка земель. - Попозже вечером ты все это изложишь мне письменно. Меня особенно интересует, как дела с добычей камня для новых храмов в Кеми. Тамошним жрецам уже не терпится приступить к строительству.

- Все будет сделано как ты велишь, госпожа, - пообещал надсмотрщик, простираясь в пыли возле носилок. Не в пример многим своим "коллегам" по колдовской иерархии Стигии - аскетам, углубленным исключительно в духовные сферы, - Хатор-Ка числилась еще и среди богатейших землевладельцев своей страны. Богатства ничуть не уступали ее чародейским способностям. И то и другое позволяло ей по-хозяйски заправлять в приречной стране.

Носилки двигались по несколько возвышенной дороге, вымощенной белым песчаником. Она тянулась от далекого укрепления, постепенно спускаясь к реке. По бокам расстилались тучные и ухоженные земли, на которых и в эту самую минуту не прекращался усердный труд. По временам у дороги попадались статуи, высеченные из зеленовато-черного камня. Фигуры походили одновременно на людей и животных и производили странное, беспокоящее впечатление. Работники не любили их рассматривать. Часто бывало: оглянешься - и кажется, что статуя передвинулась...

В стране храмов, одновременно возносящихся и подавляющих, святилище, принадлежавшее Хатор-Ка, иначе, как весьма скромным, назвать было нельзя. Бог, которому она служила, был не из тех, что требуют роскоши. Храмовый дворец окружали здания поменьше. В них обитали слуги Хатор-Ка, ее рабы, жрецы и послушники. Во дворце обитала только она. В одиночестве.

Послушники внесли носилки в зал храмового придела. Вдоль стен рядами стояли колонны. Их капители в виде цветков лотоса тонули в потемках. В толстых стенах виднелись узкие маленькие окошки. Они располагались высоко наверху, дабы глаза мирян не могли подсмотреть ритуалы, отправлявшиеся внутри. Окошки служили в основном для проветривания: сквозь них наружу выходил дым благовоний... а то и куда менее приятные запахи, порою поднимавшиеся с алтаря. Освещался зал факелами, лампами и огромной "огненной корзиной", висевшей перед алтарем.

Носилки опустились на полированный пол, и Хатор-Ка сошла с них. Ее тут же приветствовал бритоголовый жрец; единственной деталью наряда, отличавшей его от послушников, был плащ из леопардовой шкуры, который ниспадал с одного плеча, оставляя другое обнаженным. Жрец преклонил колени и коснулся лбом пола возле сандалий Хатор-Ка.

- О Госпожа, Восседающая Одесную Отца Сэта, - проговорил он нараспев, добро пожаловать домой. Мы, Твои ничтожные слуги, желаем Тебе жить и здравствовать десять тысяч лет...

- Встань, Сенмут, - ответила она. - Даже мне смешно всерьез надеяться на такой срок! Однако, если наши планы принесут должные плоды, я получу в свое распоряжение по крайней мере девятьсот лет, а значит, по столько же достанется моим верным слугам. Все ли у нас хорошо?

Жрец поднялся на ноги:

- Все как нельзя лучше, госпожа. - Теперь, когда он оставил священнический тон, оказалось, что голос у него тихий и приятный. - Мы до последней мелочи исполнили все ритуалы, которые ты нам предписала, и пристально следили за твоими коллегами...

- Только один беспокоит меня, - сказала она. - Что слышно о Тот-Амоне?

- Наш соглядатай, проникший в его окружение, сообщает, что в минувшие недели он провел немало времени в трансе, вызываемом испарениями черного лотоса. Нет сомнения, что он занят подготовкой какой-то могущественной волшбы. Но никаких признаков того, что он ознакомился с пропавшим отрывком из Книги Скелоса, покамест не обнаруживается...