Ольга Громыко - Ведьма-хранительница Страница 42

- Услугу, – не задумываясь, ответила я.

Дракониха недовольно и в то же время одобрительно хмыкнула:

– Знаешь, что просить. Подучил кто?

– Один старый знакомый.

– Я вижу, тебе везет на старых знакомых. – Дракониха многозначительно подмигнула, искривляя в усмешке уголки чешуйчатых губ. – Или не везет, это как посмотреть…

– Вы о чем?

Но Гереда уже отвернулась, довольная, что сумела сбить меня с толку. Я ругнулась про себя, зная, что если дракон не ответил на вопрос с первого раза, то повторять его бесполезно.

Складывая оружие обратно в кладовую, дракониха с сарказмом комментировала, при каких обстоятельствах заполучила ту или иную вещичку. Обширная коллекция постоянно пополнялась за счет «рыцарей без страха и упрека», которых и в самом деле если и стоило за что упрекнуть, так это за отсутствие страха перед однозначным преимуществом противника.

Прощание было очень теплым. Мы обещали заходить в гости, дракониха – залетать, и махали друг другу, пока не скрылись из виду.

– А что за услугу пообещала тебе Гереда? – вспомнила Орсана уже на подходе к селу.

– Она поможет мне, если в этом возникнет жизненная необходимость.

– А как она узнает, возникла или нет?

– Узнает, – улыбнулась я. – По крайней мере, хотелось бы на это рассчитывать…

ГЛАВА 13

Смолке быстро наскучил сонный полумрак конюшни; недолго думая, она вышибла дверь стойла и пошла пастись по селу. Немного пощипав пыльную траву у обочин, ветки деревьев и пуховую перину, вывешенную на плетень для просушки (то, что мы сначала приняли за круживший в воздухе тополиный пух, оказалось пухом гусиным), в кустах за околицей кобыла наткнулась на дохлую собаку и с аппетитом ею подзакусила, а потом извалялась в останках, с ног до головы провоняв мертвечиной.

Заметив меня, Смолка радостно побежала навстречу и очень удивилась, когда я шарахнулась от нее, зажимая нос и ругаясь. Возвращаться с ней в село я не рискнула – мало ли что еще она успела натворить, а с суеверных селян станется закидать нас камнями. Обойдя кобылу с подветренной стороны, я схватила ее под уздцы и на вытянутой руке поволокла к видневшемуся невдалеке озеру, а Орсана отправилась на постоялый двор за вещами.

К озеру Смолка отнеслась очень подозрительно и, несмотря на твердое ровное дно, заходить глубже брюха отказалась наотрез, памятуя о коварных болотных бочагах. Я поплескала на нее водичкой, за что лошадь смертельно обиделась – расфыркалась, встряхнулась и, улучив момент, ткнула меня мордой в спину, сбив с ног. Я окунулась с головой, но не слишком расстроилась – водичка была чистая, хоть и по-весеннему холодноватая, бодрящая.

Пока мы дурачились, брызгаясь и гоняясь друг за другом по мелководью, вернулась хихикающая Орсана и рассказала, что корчмарь попытался было изловить удравшую лошадь и с тех пор сидит на крыше в обнимку с трубой, а нанятый плотник срочно сколачивает новую лестницу, потому что старая достает только до водосточного желоба, а спускаться по скользкой черепице бедолага отказывается. И отзывается о моей кобыле далеко не столь восторженно, как прежде.

Воспользовавшись случаем, мы заодно простирнули одежду, развесили на кустах для просушки и в ожидании оной загорали на бережке. До вечера было еще далеко, но солнышко уже начинало посматривать вниз, так что вторично обгореть мне не грозило.

Неподалеку тянул сети оборванный дедок; тянулось плохо, потому что его больше интересовали две полуобнаженные девицы, чем результат рыбалки. Я лежала на спине, закрыв ладонью глаза, а Орсана, не утерпев, сидя любовалась мечом. Гравировка-вьюнок переливалась на солнце, как змеиная чешуя.

– Как ты думаешь, он заговоренный?

– Вполне возможно, хотя точно определить, от чего именно, не могу. Эльфы не накладывают заклинаний на готовый клинок, а вплетают их на стадии ковки сердечника. Обычно это прочность, самозаточка и действенность против нежити.

– Хорошо бы. – Наемница убрала меч в ножны и пошла щупать белье. – Вроде высохло.

Мы оделись, к явному разочарованию дедка. Похоже, сеть он утопил и, запоздало спохватившись, суетливо шарил в воде «кошкой».

– Осталось раздобыть коня. – Орсана вскарабкалась на Смолку позади меня. Черная лошадка только вздохнула, делая вид, что вот-вот рухнет под двойной тяжестью. – В крайнем случае, можно продать пояс с ножами. Они не входят в обязательное снаряжение.

– Да ну, жалко. – Я покосилась на украшенные рубинами рукоятки. – С конем можно и обождать, – если за две недели не подвернется никаких заработков, продашь и купишь перед самым состязанием.

Мнение Смолки, которого никто не спрашивал, оказалось решающим. Если бы сама не увидела – нипочем бы не поверила, что эта паршивка может сесть сразу на два шпагата – передними и задними ногами. Вреднющая кобыла злорадно оглянулась на оторопевших всадниц: «Что, съели?! Теперь обе пойдете пешочком!».

Высказав Смолке наше честное мнение о ленивых безмозглых тварях, мы вылезли из седла. Кобыла как ни в чем не бывало по-паучьи подобрала вытянутые ноги и встала.

– Когда я куплю коня, – проворчала Орсана, – это будет конь, а не клоун-акробат из бродячего цирка.

– Зато она очень маневренная, – вступилась я за Смолку. – Ну какая еще лошадь согласится везти тебя по горной круче или болотным кочкам?

– Нет уж, я предпочитаю управлять лошадью, а не спрашивать ее согласия. По-моему, она вообще не имеет понятия о такой вещи, как суставы. Где ты ее раздобыла?!

– Это она меня раздобыла, – отшутилась я. – Никто ведь и не ожидает от ведьмы, что она станет ездить на обычной лошади.

– Тем не менее, маги сплошь и рядом ездят на обычных лошадях, – не согласилась Орсана.

– Не спорю, но если всех животных, принадлежащих ведьмам и колдунам, считают исчадиями тьмы, то почему бы не выбрать в спутники настоящего демона? Так намного проще и ведьмам, и суеверным селянам.

– Я не суеверна, – фыркнула наемница, – и исчадия тьмы не производят навоз в таком количестве. Впрочем, если вспомнить, что она жрет, это неудивительно. Ладно, леший с ней, пойду рядом.

– Нет уж, пойдем вместе, – решительно возразила я, – и пусть этой скотине будет стыдно!

Шли мы по тракту, в направлении Витяга, ничем не выделяясь из редкой цепочки конных и пеших путников. Смолка, похоже, раскаялась и время от времени с фырканьем тыкалась мордой в мою спину, предлагая подвезти – леший с нами! – обеих. Но мы никуда особенно не торопились, а беседовать удобнее, шагая бок о бок. Болтали мы совершенно ни о чем: как готовят знаменитый белорский самогон-крупник на двадцати семи травах; как, упившись оного крупника, король Наум возжелал посетить усыпальницу предков, где собственноручно отодвинул одну из тяжеленных мраморных плит, потребовал фамильный портрет прапрапрадеда и долго сравнивал с лежащим в саркофаге скелетом – похож, не похож; что винесские селяне считают, будто наипервейшее средство от упырей – освященная в храме кровяная колбаса, которую коварно раскидывают по двору, а упырь потом мается животом; правда ли, что злые чары можно отвести, показав наводящей их ведьме кукиш или другой глумливый знак; зачем в храмах перед входом кладут дубовую ветку и почему один двуручный меч хуже двух одноручных, хоть он и длиннее.