black__tiger - Зеркало иллюзий Страница 42

— Нну…

— Снейп… Почему он… То есть почему ты использовал дезиллюминационное?

— Что? – Снейп решил, что ослышался. От всей своей слизеринской души он надеялся, что ослышался, потому что правила требовали отвечать честно.

— Почему тогда в Выручай–комнате ты использовал чары невидимости? – не выказывая ни малейшей заинтересованности, повторил Люпин. Но воздух между двумя дрожал от напряжения.

— Зачем тебе это знать?

— Просто так. Мы же играем.

— Ну и я просто так!

А ему‑то еще не нравилось, что кругом темно и ничего не видно. Да это же просто счастье, оказывается! Что ж – получай тогда:

— Блэк. У него был шрам на ладони…

— Не “был”, а “есть”.

Пес подтянул под себя правую переднюю лапу.

— Все еще?

— Ты постарался, чтобы он не забыл.

Да уж, такое забудешь! Снейп проворчал:

— Лучше бы во что‑нибудь травологическое поиграли.

— Надеешься меня поймать? Ха!

— А то нет? Ну что ты знаешь, например, об остролисте?

Люпин перечислил, как на уроке:

— Для защиты, на удачу, в магии сновидений, если носить с собой – будет везти.

— Это все знают.

— А это? – Ремус прикрыл глаза и процитировал: – “Соберите девять листьев падуба, предпочтительно с гладколистого растения, в полной тишине, после полуночи в пятницу. Заверните их в белую материю, скрепив концы девятью узлами, положите под подушку, и ваши мечты сбудутся”.

Северус не отвечал так долго, будто повторял в уме услышанное, затверживая наизусть. Потом обронил вслух:

— Девять листьев… – и снова замолчал. И вдруг спросил, резко и требовательно:

— Ты сам пробовал?

— Нет.

— Почему?

Снейп не удивился бы, если бы Люпин его послал (сам‑то он послал бы точно). Но тот ответил ровно, не изменившись в тоне (а лица Снейп не видел):

— Есть мечты, которые должны оставаться мечтами.

Снейп кивнул. Не Люпину – собственным мыслям, не заботясь о том, заметят ли его кивок и как истолкуют. Гриффиндорцы могут носиться со своими мечтами, как им заблагорассудиться, а мечты слизеринцев обязаны воплощаться в жизнь! Любым способом.

— Люпин… Сегодня случайно не пятница?

Люпин, уже клевавший носом, вскинул голову так, что приложился затылком к стволу.

— Оууу!.. – Пес, свернувшийся у его ноги, вздрогнул, вздернул ухо и приоткрыл один глаз.

— Снейп… Тебе МАЛО?

Снейп не счел нужным отвечать. Или гриффиндорцам не хватило пяти лет, чтобы понять: да, ему – всегда мало. Вот и сейчас он предсказуемо огреб ответный удар:

— А о чем мечтаешь ты, Снейп?

Как – о чем? Он ведь уже все сказал. Совсем недавно. Исчерпывающе. Хотя – нет; то были не мечты, а планы.

— Выбраться отсюда и оказаться подальше от тебя!

Так, значит?

— Снейп…

— Чего тебе еще?

— Держи.

Люпин через голову пса протягивал ему что‑то на раскрытой ладони, Снейп, поколебавшись, взял; оказалось – желудь. Смеется он, что ли?

— Это – тоже на удачу, – серьезно сказал Люпин. – Чтобы выбраться. И чтобы найти остролист.

“Тысячу магических растений…” Снейп помнил. Буркнул “спасибо” и сунул желудь в карман, к колокольчикам, надеясь, что теперь Люпин отстанет.

Не отстал.

— Сев… верус…

— Ну?

— Ты никогда не думал, что у нас – то есть у магов – есть возможность подправить прошлое? Например, с помощью хроноворота?

— А кто мне его даст? – Снейп уклонился от прямого ответа, не заметив, что с головой выдает себя косвенным.

— А если бы дали?

— А что бы я мог изменить? Хогвартс? Отца? Или совсем не родиться?

— Ну… Не так… радикально. В любой момент кто‑то из нас мог бы повести себя по–другому…

— Вот и подумайте, как бы вы могли себя повести, – отрезал Снейп. – Для этого хроноворот не нужен.

Люпин замолчал тоже; отлистывая в памяти дни и месяцы, он мысленно загибал пальцы там, где вполне можно было бы обойтись без хроноворота.

Что было бы, если…

Бессмысленное занятие!

— Снейп! Если ты не веришь моему чутью, то как насчет собачьего? Мы вполне можем чуток подремать, пока нас охраняет настоящий сторожевой пес.

Правду сказать, насчет “настоящего сторожевого” Ремус малость преувеличил. Но верил Бродяге куда больше, чем любому настоящему.

— Как ты считаешь, а, Снейп?

А никак. Снейп уже спал щекой в теплой собачьей шерсти, обняв импровизированное изголовье. Минуту Ремус любовался на них. Рассказать кому – не поверят: Нюниус Снейп и Блэк–Бродяга друг с другом – практически без зазора – и не лаются.

И даже спят вместе.

И Ремус готов был спорить, что слизеринец видит во сне девять листьев падуба под подушкой.

Как жаль, что Снейп никогда об этом не узнает. Как и о том, на ком он собирался ехать в Хогвартс… Ремус зевнул и привалился к Бродяге с другой стороны.

Засыпая, он чувствовал смутное беспокойство, связанное почему‑то с Блэком и с травологией. Травология – падуб – дуб… Что‑то такое было связано с дубом… О! Омела! Растет на дубах; на их дубе – точно, это Люпин мог бы сказать, и не глядя на дерево, чтобы убедиться. И Сириус, скотина, не нашел ничего лучшего, чем лизаться под омелой с ними обоими!

…Пес поднял голову. Ничего не изменилось, только подтаявшую с одного края луну сдуло на другую сторону просеки. Решив, что время еще есть, пес снова погрузился в настороженную дрему.

Их разбудили птицы.

Солнечные лучи – далеко уже не первые – сочились сквозь прохудившиеся и порыжевшие лиственные занавески.

Пес выполз из‑под обоих врагов, трущих глаза и разминающих затекшие конечности, потянулся, встряхнулся и гавкнул. По кустам что‑то шуршало и похрустывало, но, судя по собаке, не заслуживало внимания.

Наговорившись за ночь, всю обратную дорогу двое молчали, каждый о своем. Третий носился по шуршащим кустам, надолго застревая в них и выскакивая вновь, и от избытка чувств негромко взлаивал.

Солнце поднялось довольно высоко и разогнало ночные мороки, только Снейп маячил перед глазами угрюмой тенью, которая никак не разгонялась. Свет лился на траву, на шкуру пса, на черные мантии, на волосы теплым солнечным душем, смывая ночные переживания и пробуждая в Люпине желание… пошалить. Несмотря на угрозы Снейпа, которым не суждено осуществиться, увы! – слишком уж многие их слышали. И приняли к сведению. Шааалость… Рем закусил губу и зажмурился. Теперь он лучше понимал Бродягу и Сохатого. Снейп просто напрашивался! А обескуражить противника можно, не только расстроив его намерения. Иногда бывает достаточно их поддержать… Люпин попытался представить себе физиономию Снейпа в последнем случае – воображение отказало. А Бродяга его просто покусает – инициатива наказуема, точно!

Словно отвечая его мыслям, пес восторженно рявкнул. Ремус встряхнулся: отсюда уже виднелся Хогвартс. Северус оглянулся.