Эрика Йохансен - Королева Тирлинга (ЛП) Страница 43

«Я стану чем-то большим, чем они».

― Мне необходимо как можно скорее прочитать Мортский договор.

― У нас где-то есть один экземпляр.

Келси послышалось неодобрение в голосе Булавы.

― Вчера я поступила неправильно?

― Леди, правильно или неправильно ― это спорный вопрос. Что сделано, того не вернёшь, и теперь нам придётся столкнуться с последствиями. Груз доставляется за семь дней. Вам следует быстро принимать решения.

― Сперва я хочу прочесть договор. В нём должна быть лазейка.

Стражник покачал головой.

― Если бы она там и была, Леди, её бы уже давно нашли.

― Лазарь, а вы не подумали, что мне необходимо это знать? Зачем держать это от меня в тайне?

― Будет вам, Леди. Как мог кто-нибудь из нас рассказать вам о чём-то таком, если даже ваши приёмные родители держали это в тайне от вас всю вашу жизнь? Можете мне и не верить. По-моему, вам лучше самой во всём разобраться.

― Мне нужно понять эту систему, эту жеребьёвку. Кто был тот человек вчера на лужайке, который отвечал за отправку?

― Арлен Торн, ― ответил Булава, поморщившись. ― Смотритель Переписи.

― Перепись же подразумевает лишь подсчёт численности населения.

― Только не в этом королевстве, Леди. Перепись ― это мощное оружие в руках вашего правительства. Она регулирует все вопросы, связанные с отправкой, начиная от жеребьёвки и кончая транспортировкой.

― Каким образом этот Арлен Торн заслужил свою должность?

― Он невероятно умён, Леди. Однажды он даже меня почти перехитрил.

― Ну-ну, вас-то вряд ли перехитришь.

Булава открыл было рот, чтобы возразить, но затем увидел лицо Келси в зеркале.

― Забавно, Ваше Величество.

― Разве вы никогда не ошибаетесь?

― Люди, допускающие ошибки, редко выживают после них, Леди.

Она отвернулась от зеркала.

― Как, чёрт возьми, вы стали таким, Лазарь?

― Не путайте наши отношения, Леди. Я служу вам, но не обязан исповедоваться вам.

Келси опустила взгляд: Булава дал ей понять, что она зашла слишком далеко. На одну секунду девушка забыла, кто он: ощущение было такое, словно она говорила с Барти.

Стражник достал нагрудник от доспехов Пэна, но она покачала головой.

― Нет.

― Леди, он вам необходим.

― Только не сегодня, Лазарь. Это плохой знак.

― Ваш труп тоже вряд ли будет хорошим знаком.

― Разве Пэну не нужны обратно его доспехи?

― У него есть запасные.

― Я не надену это.

Булава посмотрел на неё с каменным выражением лица.

― Вы уже не малое дитя. Не ведите себя как ребёнок.

― А то что?

― А то я приведу сюда ещё несколько стражников, чтобы они вас подержали, и против вашей воли надену на вас этот доспех. Вы этого хотите?

Келси знала, что он прав. Она не понимала, почему до сих пор спорит. Она вела себя как ребёнок: у неё возникали подобные конфликты с Карлин по поводу уборки своей комнаты в коттедже.

― Я не люблю, когда мне постоянно приказывают. Никогда не любила.

― И не говорите. ― Булава с неумолимым выражением лица ещё раз тряхнул доспех. ― Вытяните руки.

Келси, скривившись, подчинилась.

― Мне надо обзавестись своими собственными доспехами и поскорее. Глупо же я буду выглядеть как королева, если от этого нагрудника у меня станет мужская фигура.

Стражник усмехнулся.

― Вы будете не первой королевой этой страны, которую принимают за короля.

― Во мне от природы не так много женственности, и я бы хотела её сохранить.

― Чуть позже, Леди, я представлю вас Веннеру и Феллу, вашим оружейным мастерам. Женские доспехи – заказ, конечно, необычный, но уверен, они справятся. Они своё дело знают. До тех пор вы будете надевать доспехи Пэна всякий раз, когда мы будем выходить за пределы Королевского Крыла.

― Потрясающе. ― Келси с трудом смогла вздохнуть после того, как он затянул ремень её доспеха. ― Он даже не прикрывает мне спину.

― Я прикрою вашу спину.

― Сколько человек находится в Королевском Крыле?

― В общей сложности, Леди, двадцать четыре: тринадцать стражников Королевы, три женщины и семеро их детей. И, конечно, вы собственной персоной.

― Да пошло бы оно всё в пень дырявый, – пробормотала она.

Келси услышала эту фразу за игрой в покер у Ловкача, и она идеально подходила для её настроения, хотя девушка не была уверена, что использовала её к месту.

― Насколько может увеличиться число наших людей?

― Довольно значительно, ― ответил Булава. – Семьи трёх стражников сейчас находятся в тайном убежище. Как только мы расселимся, я скажу им, чтобы приводили обратно свою родню.

Келси отвернулась и снова остановила взгляд на книжных шкафах своей матери. Они раздражали её всё больше и больше с каждой секундой. Книжные шкафы не должны быть пустыми.

― В городе есть библиотека?

― Что есть?

― Библиотека. Публичная библиотека.

Булава посмотрел на неё недоверчивым взглядом.

― С книгами?

― С книгами.

― Леди, ― медленно сказал он спокойным терпеливым голосом, каким обычно разговаривают с маленькими детьми, ― в этом королевстве не было работающего печатного станка с времён эры Прибытия.

― Знаю, ― резко ответила Келси. ― Я не это спрашивала. Я спросила, есть ли здесь библиотека.

― В наше время сложно найти книги, Леди. В лучшем случае, их хранят как антиквариат. У кого может быть достаточно книг, чтобы назвать это библиотекой?

― У нобилей. Наверняка, кто-нибудь из них сохранил несколько книг.

Булава пожал плечами.

― Никогда не слышал о таком. Но даже если у них и есть книги, то они явно не позволят никому читать их.

― Почему?

― Леди, если вы попробуете убрать из сада дворянина даже самый живучий сорняк, он уже закричит, что вы нарушили его территорию. Уверен, большинство из них не читает свои книги, но в то же время они никому их не отдадут.

― Можно ли купить книги на чёрном рынке?

― Можно было бы, Леди, если бы они были в цене. Но книги не перевозят контрабандой. Чёрный рынок служит человеческим порокам. На тирском рынке продают дорогое оружие из Мортмина, наложниц, редких животных, наркотики…

Келси не были интересны товары чёрного рынка: в каждом обществе они были одни и те же. Пока Булава продолжал говорить, она мрачно смотрела на пустые книжные шкафы, думая о библиотеке Карлин: три длинных стены с полками, заставленными томами в кожаных переплётах, из которых слева располагалась научная и документальная литература, а справа – художественная.