Майкл Муркок - Город Зверя Страница 43

— Мы должны подготовить послание всем килакам и оркилакам, созывающее их на всеобщую встречу здесь.

Эти два марсианские слова обозначали приблизительно лидера деревни и городка, суффикс “ак” обозначал человека, имеющего власть над своими собратьями, или, строго говоря по-марсиански, того, кто был уполномочен своими собратьями действовать в их интересах. “Кил” — обозначал маленькую общину, “оркил” — означал большую.

— Это необходимо, — продолжал Хул Хаджа, — для того, чтобы они сами увидели, что я именно тот, кем являюсь. А также для того, чтобы решить, когда нанесем удар и как расставим наших воинов.

— Сколько воинов, по твоим подсчетам, имеется в твоем распоряжении? — спросил я, умываясь холодной водой.

— Около десяти тысяч.

— А со сколькими приоза придется бороться?

— Около пяти тысяч, включая воинов не из приоза, но поддерживающих их. Приоза, конечно, намного лучше вооружены и обучены. У моего народа есть привычка сражаться, не подчиняясь командирам. Приоза дисциплинированны, но я не уверен, что мы то же можем сказать о воинах из деревень.

Я понял, что это была черта, которую мендишары делили со своими арзгунскими кузенами. Арзгуны были объединены под началом архизлодейки Хоргулы — объединены, по большей части, из-за страха перед общим врагом — Зверем Наалом и суеверием.

— Это — еще одна причина, почему нужно мое присутствие, — сказал Хул Хаджи. — Они, как предполагает Морахи Ваджа, будут сражаться под началом наследного Бради, тогда как их пришлось бы обучать дисциплине, чтобы они слушались приказов всего лишь килака.

— Значит, Морахи Ваджа был прав. Ты незаменим в этом деле.

— Кажется, так, но это большая ответственность.

— Это — ответственность, к которой тебе придется привыкнуть, — уведомил его я. — Как Бради Мендишара ты всю жизнь будешь нести тяжелую ответственность за свой народ.

Он вздохнул и улыбнулся мне.

— Есть некоторые преимущества в жизни у одинокого скитальца по диким краям, не так ли?

— Есть. Но если ты королевской крови, у тебя нет свободы выбора.

Он снова вздохнул и стиснул рукоять своего большого меча.

— Ты больше чем боевой спутник, Майкл Кейн. Ты друг с сильным характером.

Я схватил его за руку и посмотрел ему в глаза.

— Эти слова применимы и к тебе, Брадинак Хул Хаджи.

— Надеюсь, что так, — ответил он.

Глава 3

ДОЛГ ХУЛА ХАДЖИ

Несколько дней спустя мы получили известие, что всем предводителям городков и деревень было передано указание и тайное собрание было намечено провести через три дня.

В это время мы составляли план действия и очень мало отдыхали. Хул Хаджи проводил много времени с Орой Лис. Как любой мужчина, он был польщен ее обожанием.

Я чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет. При иных обстоятельствах все это могло произойти и со мной. Фактически, я не раз сам это делал в прошлом, хотя тогда на кон было поставлено куда меньшее.

Мне казалось, что Оре Лис дали веское основание думать, что на ее страсть ответили взаимностью, но я не мог найти способа предупредить друга.

Однажды я оказался с ней наедине и поговорил с ней.

Несмотря на то, что мне представлялся диковинным ее рост и странным казалось ее лицо, она показалась мне простенькой, бесхитростной и романтической девушкой. Я попытался завести разговор о Хуле Хаджи, сказал ей о его многочисленных обязательствах перед народом, что могут потребоваться годы, прежде чем он подумает о себе — и о том, чтобы взять себе жену.

Ее ответом на это был смех и пожатие плечами.

— Ты — мудрый человек, Майкл Кейн, — мой брат говорит, что твои советы очень им помогли — но я думаю, ты не так мудр в делах любовных.

Это поразило меня глубже, чем следовало бы, потому что мысли о моей собственной любимой Шизале всегда были со мной. Но я не отступил.

— Разве ты не думаешь, что Хул Хаджи может не испытывать к тебе такого сильного чувства, как ты к нему? — мягко спросил я.

Снова улыбка и легкий смех.

— Мы поженимся через два дня.

— Поженитесь! — разинул я рот. — Хул Хаджи мне ничего не говорил!

— Разве? Ну, тем не менее это так!

После этого я ничего не мог возразить, но твердо решил предупредить Хула Хаджи.

Я нашел его на северной стене деревни. Он глядел на прекрасные сине-зеленые холмы, обработанные поля, кормившие жителей деревни, и на большие алые цветы, росшие здесь в изобилии.

— Хул Хаджи, — обратился я без всяких предисловий. — Ты знаешь, что Ора Лис думает, что она через два дня обязательно выйдет замуж?

Он повернулся, улыбаясь.

— Вот как? Боюсь, что она живет в мире фантазии. Она таинственно сказала мне вечером, что если я встречусь с ней у дерева вон там, — и он показал на северо-восток, — то исполнится то, что мы оба желаем. Тайный брак даже романтичней, чем я предполагал.

— Но разве ты не понимаешь, что она искренне верит, что ты намерен пойти на свидание?

Он глубоко вздохнул.

— Да, я полагаю, так оно и есть. Я должен что-то предпринять на этот счет, не так ли?

— Должен — и быстро. Бедная девушка!

— Ты знаешь, Майкл Кейн, события последних дней привели меня в состояние чуть ли не эйфории. Я проводил время в обществе Оры Лис, потому что находил там вдохновение. И все же едва слышал то, что она мне говорила, и вряд ли я могу вспомнить хоть слово из того, что сказал ей. Дело зашло слишком далеко.

Солнце начало садиться, пронизывая синее небо красновато-желто-пурпурными прожилками.

— Ты сейчас пойдешь повидать ее? — Я описал ему, где она была.

Он устало кивнул.

— Нет. Лучше сделать это, когда будет утро.

Мы медленно вернулись в дом нашего хозяина. Мы увидели Ору Лис. Она быстро прошла дальше, задержавшись только, чтобы подарить Хулу Хаджи тайную улыбку.

Я был в ужасе. Я понял затруднительное положение моего друга и мог ему только посочувствовать. Теперь он должен был сделать то, что крайне неприятно каждому мужчине, — ввергнуть девушку в глубочайшее несчастье самым тактичным образом из всех возможных. Имея представление о таких ситуациях, я знал, что каким бы тактичным ни пытался быть мужчина, в результате как-то всегда получается так, что его неправильно поймут и девушка заплачет, отказываясь быть утешенной им. Немногие женщины реагируют иначе, и, по правде говоря, ими-то я и восхищаюсь — женщинами вроде Шизалы, которая была женственна настолько, насколько возможно, но с железной волей и силой характера, которым позавидовали бы многие мужчины.