M. Nemo - Песнь Люмена Страница 43

— Впереди!

Крошащий Лёд приближался к туманному мареву. И оно отступало. Чем ближе подплывал корабль, тем прозрачнее становилась его дымка и, в конце концов, Маул увидел то место, где должны опустить батискаф. Света там и впрямь не оказалось, хотя прекрасно известно, что очень большие кристаллы не только жидкие внутри, но ещё и светятся: от чистого голубого, до бледно зелёного, белого или серебристого. Разные кристаллы совсем как разные люди.

Двое мужчин, их наняли с прошлого рейса — Омар и Репнут, подошли к батискафу. Что повыше, Омар, забрался на него и приложился к колесу, со всей силы надавил по кругу. Второй так же ловко залез вверх и принялся помогать. Вдвоём им удалось прокрутить колесо и то уже легко шло, пока не открылся вход внутрь. Оба забрались в темноту, а потом там загорелся слабый белесый свет. Уже запущенный изнутри механизм сам захлопнул люк, и ток как заведённый завинтил его на место. Через единственный иллюминатор были видны сосредоточенные лица. Маул бы ни за что не стал отвлекать их в этот момент. Оба быстро переговаривались и проверяли различные механизмы на приборной панели и по бокам от них. Сейчас их специальные костюмы для погружения походили на тюленью шкуру. Странно было смотреть на открывающие и закрывающиеся рты и при этом не слышать ни звука. Совсем как будто под водой уже. От этой мысли делалось странно.

Подъёмный кран со скрежетом стал натягивать тяжёлую цепь и та поддалась. Вот батискаф оторвался от корабля. Он поплыл над бортом и стал опускаться в темноту. Маул подался поближе чтобы увидеть, как того медленно съест вода.

Когда люк не стало видно, все услышали:

— Началось.

Капитан скрылся в рубке. Сейчас он будет следить за сообщениями из батискафа. На самую глубину тот опуститься не сможет, передатчик действовал на ограниченном расстоянии.

— …го там много, мальчик, — Офар всегда называл его мальчиком, — помяни моё слово, его там много…

Он говорил о кристалле. Зачарованный Маул следил за неподвижной водой. Хотя это только ему она казалось такой, течение тут быстрое, хорошо хоть ветра нет. А уж представить сколько там чудищ водится!.. Он до сих пор побаивался их, совсем чуть-чуть. Однажды ему довелось видеть тушу исполинского кальмара с огромными когтями. Один такой больше собственной головы. В порту ходили истории об осьминогах, что топят легкоходные судна. Но отец ничего такого не помнил, но и слух не развеивал.

«Воды глубоки, а лёд вечен».

Маул принимал это за ответ.

Батискаф опустился на глубину, цепь прекратила отматываться. Потом её отстегнули и та стала подниматься телепаясь чёрным концом над водой. Вода с неё стекала уже на борту. Теперь пришла очередь исследовать глубину. Когда нужно батискаф сам выплывет, а пока прожекторы под водой выхватывают из морской тьмы обледенелые сгустки и косяки блестящих рыб. И много-много мелких точек. А ещё в воде много криля.

Офар обернулся и усмехнулся ртом без одного зуба.

— Что там, Офар?

— Говорят, видят как пингвины плывут подо льдом.

— Ха-х.

Зато все остальные зубы крепкие и белые, ими Офар хвастался молодым матросам. Говорил, в его возрасте у них то всего по зубу и останется. Не то что уж… Мать обычно за это на него сердилась, а мелкая сестра хихикала, хоть ничего и не понимала. Мороз всё отморозит, заканчивал Офар провожая мать взглядом и подмигивал Маулу. Хоть если честно, тот тоже не особо понимал.

— Нет тут пингвинов, — вмешался Маул. — И вообще.

— И то верно, мальчик. Пингвинов нету.

— Ха-х.

Он нахмурился. Смеяться то он смеялся со всеми, но вот чтобы так вот и разобраться что к чему. Тут понадобятся годы. Хоть сеть плести уже умел, все должны плести сеть, кто в порту живёт. И знал двадцать видов узлов. Сестру учили чистить шкуры и рыбу, и ей это почему-то больше нравилось. Хотя узлы вязать тоже училась.

Впереди только свет холодных звёзд отражался на колышущейся воде. Мороз пробирался по горлу внутрь и каждый вдох давался с трудом.

— Иди-ка с палубы, погрейся.

Маул упрямо мотнул головой. Если он сейчас уйдёт, его буду считать слабым. Мальчишкой, которому ещё грудь сосать, а не в море ходить. Кто боится холода — не годен жить. Вот оно как. Нет, когда-нибудь он станет капитаном своего корабля, его уж точно назначат. Будущему капитану не пристало бояться холода!

Хотя щёки уже и обледенели точно. Носа-то уже и не чувствовал. Точно болеть нос будет, когда Маул войдёт внутрь. А сейчас он только стоял и смотрел. Отец точно будет доволен.

На ум пришли истории о кораблях с заледенелыми фигурами на борту. От таких историй становилось жутко. Их и не сожжёшь, фигуры те, там уже агоры носятся. Нельзя агор выпускать. Если такой корабль или лодку находили, скидывали всех на дно морское, чтобы там и оставались.

— Не скоро ещё подымется.

— Что передают?

— Реур, сходи узнай.

Тот вернулся не сразу.

— Есть залежи. Большие, не больше ста-ста пятидесяти лет. Светятся. В середине могут быть и старше.

Старый Офар только губы выпятил, но ничего не сказал. Когда пришло время доставать батискаф, оттуда подали сигнал и через пол часа из воды показался чёрный люк. А за ним и пузатые бока. К люку подцепили цепь. Та тут же впилась в нужные кольца и очень медленно и осторожно тяжёлый шар стал подыматься вверх. Вот показался его поддон и в тот миг, когда тот выровнялся на уровне глаз Маула, тот увидел стройные ряды кристаллов аккуратно собранные в поставленные так, чтобы поддерживали друг друга. Они бы и не повредились, но кристалл нужно уважать, ведь это кристалл.

Дыхание так и оборвалось, никогда прежде ему ещё не доводилось видеть таких больших и гладких! Ведь один кристалл никогда не бывает похож на другой, оттенки голубого переливались с зелёным. Белое отражалось в прозрачном серебре. А в свете прожекторов кристалл на миг вспыхнул золотым и заиграл ярче любой звезды. Как большой и сияющий шар. Когда батискаф подняли выше уровня прожекторов, сияние тут же потухло и через отблески розового Маул снова разглядел одиннадцать больших ровных кристаллов вместо одного светящегося шара.

Наверху кран остановился и батискаф завис над палубой. Рабочие в больших рукавицах тут же начали хватать поддон и открывать задвижки. Один из них подал сигнал рукой и группа таких же рабочих в чёрных костюмах с белыми светоотражающими полосами вкатили тележку. На неё совместными усилиями они начали погружать кристаллы один за другим. Судя по сгорбленным фигурам, те были очень тяжёлыми. Ставили их бережно с глухим стуком.

— Стоял тут всё время, — пророкотал появившийся отец с явным удовлетворением в голосе. Капитан никогда не выражал эмоции и иногда становилось очень трудно угадать о чём тот думает. Доволен или наоборот сердится.