Олег Верещагин - Последний воин Страница 43

— Какой злой волчонок. — Эйнор насмешливо и обидно шлёпнул оруженосца по лохматой макушке ножнами меча. Гарав даже завыл. — Злой, неуёмный и неумелый… хотя, впрочем, за последнее я готов просить прощенья, ты научился уже ещё кое-чему, второй выпад был очень хорош. Ну ты тут отдыхай, а я пойду мыться с дороги.

Гарав задёргался совсем уж неистово. Эйнор остановился в дверном проёме и предложил:

— Попроси, чтобы я тебя распутал — и всё. «Эйнор, пожалуйста, освободи меня». Ну?

— Лучше так и сдохну, — зло отозвался Гарав.

Эйнор засмеялся и опустил занавесь. Но через миг вернулся — уже с серьёзным лицом — и выдернул стул, как чеку из канатной связки. Гарав сел прямо, потирая левое запястье.

— И очень гордый волчонок, — добавил рыцарь. — Вычисти мою одежду и сложи её на место, оруженосец Гарав Ульфойл. А обруч — носи. Не важно, кто его подарил. Разберёшься потом.

Наверное, это и правда было не важно. Во всяком случае вещь была красивой и удобной, и первое, что услышал Гарав от первой же встреченной в коридоре девицы, было: «Он ещё больше стал похож на эльфа!» — и вздох.

«Не пошла бы ты мелкой рысью к Ангмару на кухню, блинчики на орочьем жире печь», — мрачно подумал Гарав. И буквально нос к носу столкнулся с Фэлинзиль, спускавшейся сверху по лестнице. Ей оставалась всего пара ступенек, но девица ухитрилась присесть в поклоне и пропеть, пряча глаза:

— Оруженосец храброго Эйнора…

— Я рад тебя видеть, Фэлинзиль, — сказал Гарав, неволей подавая руку даме — помочь ей спуститься с этих клятых двух ступенек. Естественно, что руку его Фэлинзиль не выпустила — зажала, как в пыточных перчатках, положила сверху другую ладонь и как ни в чём не бывало пошла рядом. Сама скромность шествовала возле Гарава, и все это видели, а как же — она идёт, он её под ручку держит. Нет, зажим для волос — не её. Слишком мелко…

— Куда идёт оруженосец?

— На конюшню, — пояснил Гарав, хотя собирался пойти помахать мечом с ребятами на оружейной площадке. Но с таким хвостом сбоку идти туда было смешно.

— Я обожаю коней, — категорично объявила Фэлинзиль. — Кстати, мне тоже нужно проверить, как моя Туилинн. Как ты думаешь, Гарав, если по весне подпустить её к твоему Хсану, получатся хорошие жеребята?

Вообще в этом разговоре не было ничего странного или необычного — о лошадях, собаках и ловчих птицах тут разговаривали со знанием дела и женщины. Но учитывая обстоятельства…

— Не думаю, — отозвался Гарав. — Хсану не очень нравится светлая масть.

Не одна ты можешь играть в слова, детка.

— Ну, мнение жеребца тут не слишком важно, — пожала плечами Фэлинзиль и подняла ресницы с невинных серо-голубых глаз. Вообще она была хороша, конечно. Тонкая нежная кожа с лёгким румянцем, розово-алые губы, почти никакой косметики, золотистые волосы убраны в серебряную сеточку пышным лёгким холмом, платье резко подчёркивает крупную, но не «чересчурошную» грудь… Пахло от Фэлинзиль розами, самый модный запах в Олло Нэлтиль. И ещё чем-то, от чего немного кружилась голова и сводило мышцы, а мысли сбивались в угловатый неудобный комок. За поворотом на лестницу, ведущую к галерее, в свою очередь спускавшейся на конюшенный двор, Гарав дёрнул её за руку, развернул к стене спиной, обнял и крепко поцеловал, потом — ещё и еще, по-настоящему, запуская ставший невероятно чувствительным язык между готовно раскрывшихся губ, с диким злым наслаждением чувствуя, как рвутся какие-то невидимые нити, удерживавшие… что?

Если бы в тот момент Фэлинзиль хотя бы изобразила даже не сопротивление — смущение хотя бы — всё могло бы пойти иначе. Совсем иначе. Но она, левой рукой обхватив мальчишку за шею, правой сильно провела по животу и ниже, задержала ладонь и зашептала:

— Подожди, не здесь… возьмёшь меня на конюшне… найдём там местечко — и…

На конюшне.

Гарав резко отстранился — от запаха, от сделавшихся недоумёнными глаз, от рук, похожих на вражеский захват в бою.

— Я забыл, — сказал он спокойно и похвалил себя за это спокойствие. — Мне назначена встреча на оружейном дворе. Не думаю, что это место для девушки — и позволь проводить тебя в ваши покои.

Глядя в налившиеся недевичьим бешенством глаза Фэлинзиль, он не удивился, если бы сейчас она бросилась в драку или выхватила бы из рукава тонкий кинжал и попыталась его заколоть. Но вместо этого девушка лишь приняла предоженный локоть…

… — Что-то ты нынче совсем никак. — Карьятта разочарованно опустил меч.

Гарав молча отошёл к фонтану, сел, стал умываться. Остальные пары продолжали схватку, двор был полон лязгом стали и выкриками. Харадрим подошёл следом, сел напротив и вдруг принюхался:

— Эй, чем это от тебя так?

— Чем от меня может так после схватки? — сердито буркнул Гарав. — Тем же, чем и от тебя, только от тебя сильней.

Харадрим не обиделся. Оглядевшись — никто не видит? — он неожиданно перехватил рукав верхней туники вытаращившего глаза Гарава и глубоко принюхался.

— Ты что, с башни упал?! — Гарав вырвал рукав. — На мальчишек потянуло?! Так я видел твой чёрный зад знаешь где?!

— Манкоро. — Карьятта не обиделся и тут. — От тебя пахнет манкоро… — Он свёл брови.

Гарав насторожился:

— Чем-чем?

— Манкоро. — Карьятта покачал головой. — На юге, дальше тех мест, откуда переселилась моя семья, растёт на некоторых деревьях в трещинах коры такой цветок. Из него делают масло, масло добавляют в женские притирания. Если женщина хочеть обольстить мужчину, она их использует. Устоять перед запахом трудно, даже если знаешь об этой вещи заранее.

— Б…дь, — процедил Гарав. И сунул голову под струю фонтана так, словно собирался утопиться.

Глава 11, в которой Гарав покупает рабов и откровенничает со шлюхой

Взгляд настиг Гарава, когда он шёл мимо рынка рабов.

Гарав там почти не ходил, хотя короткая дорога к дворцу из порта лежала именно мимо рынка. А сейчас — пошёл. Спеша и не глядя в ту сторону, где шумел торг…

…Вообще он спустился в город, чтобы купить изюму и апельсинов. Хотелось сладкого. В городе несколько лавок вовсю торговали этим добром. Было жарко, ветер не дул, хотя обычно в Зимре было ещё и ветрено. Гарав нацепил тунику на голое тело, а вместо узких штанов натянул просторные, из серого некрашеного льна. Он бы с удовольствием вместо сапог обулся в сандалии, но всё-таки не решился — как-никак, а он оруженосец ближнего княжьего рыцаря. Надо соответствовать…

…Взгляд остановил его — зацепил, как рыболовный крючок. Натянулась леска — отчаянье, мольба…