Крис Хамфрис - Вендетта Страница 43

Всеми обострившимися до предела чувствами Скай ощутил жертву раньше, чем увидел, — животное с треском вылетело на тропинку и ломанулось прочь, взрывая копытами землю. Но маццери действительно обладают выдающимися возможностями. Кабан был быстр. Они — еще быстрее.

Зверь тоже понял это, остановился и повернулся, когда они — Скай не мог избавиться от ощущения, что их двое; не рядом, а гораздо ближе, они почти составляют одно целое — вылетели на небольшую поляну. На них уставился гигантский самец, намного крупнее того, что Скай завалил на первой своей охоте; чудовищные клыки в лунном свете казались остро заточенными саблями.

Скай мог колебаться, Тца же — никогда. Рука нырнула в кожаный мешочек и вернулась уже с камнем.

— Фортуна, — произнесла она.

Через мгновение праща зажужжала в воздухе, словно рой пчел, раскручиваясь все быстрее, быстрее, скоро она низко заревела.

Ж-ж-ж!

— Йа!

Кабан оказался не робкого десятка, и крик девушки послужил сигналом к атаке. Он помчался прямо на свою мучительницу. Пятьдесят шагов, сорок. И по-прежнему ревет в воздухе праща.

Скай бы уже метнул камень — Тца выжидала.

Тридцать шагов, двадцать. Кабан пригнул голову к земле, выставив смертоносные клыки.

— Стреляй! — внутренне возопил Скай.

— Сейчас.

Девушка резко выбросила руку и отпустила узел. Камень со свистом полетел навстречу зверю и ударил его точно промеж больших черных глаз. Кабан пошатнулся, рухнул на землю, по инерции пролетел вперед, едва не встал снова на ноги — точно как байкер, которого Скай видел в другой жизни, — затем перевернулся на спину, прокатился последние десять футов, взметая тучу пыли и гальки, и наконец замер на расстоянии меньше вытянутой руки от своего убийцы.

Несколько мгновений слышно было только тяжелое дыхание раненого зверя. Затем Тца нагнулась и повернула могучую голову, чтобы посмотреть кабану в глаза. Она приставила нож к горлу прямо под нижней челюстью, с силой воткнула его в плоть и сделала глубокий надрез до самого уха. Свет в глазах зверя, который не удалось погасить брошенному из пращи камню, теперь начал затухать. И в уже подернувшихся дымкой зрачках Скай увидел лицо, знакомое по этой жизни.

— Филиппи Чезаре, — услышал он шепот.

Теперь парень был помечен смертью. Тца поднесла руки к распоротому горлу и произнесла одно слово:

— Мир.

Она дотронулась кончиками пальцев до места, где заканчивалась ужасная рана, и медленно повела руку вдоль нижнего ее края. И — о чудо! — кровавые края начали на глазах срастаться.

Скай ощущал все происходящее! Его фюльгия в ее двойнике метнула из пращи камень, который свалил кабана с ног, затем перерезала ему горло. А теперь его пальцы, дрожа, двигались вдоль чудовищной раны и соединяли ее края — будто припаивали один кусок металла к другому, — возвращая животное к жизни. Скай протянул руку ко лбу вепря, где в глубокой вмятине так и покоился камень, извлек его, потом приглаживал шерсть, пока не исчезли последние следы крови.

Кабан полежал мгновение, затем перевернулся на живот и наконец встал на ноги. Хрюкнув, он неверной походкой побрел прочь и вскоре растворился в кустах маки.

Скай не отрываясь смотрел ему вслед. Он понял: Филиппи Чезаре будет ранен, как это случилось с Джанкарло, но выживет.

Юноша поднял глаза. На востоке небо начало розоветь.

«Скоро рассветет, — подумал Скай. — Рассвет новой жизни, ибо я теперь — маццери сальваторе».

Тца бегом направилась в долину, к огромным гранитным утесам. И своим обострившимся зрением охотника Скай разглядел впереди на расстоянии многих миль характерные очертания наклонной скалы — убежища Тца. Его пещеры.

Когда они наконец вошли внутрь, Скай увидел тело девушки, распростертое на куче козьих шкур, и растянувшегося рядом Коломбо. Он понял, что сейчас произойдет: двойник Тиццаны в то самое «одно спокойное мгновение» нырнет обратно в ее тело и заснет. Двойник же Ская вернется в тело, лежащее на больничной койке. Там в его руке крепко зажата руна Гебо. Дар. Дар, который он только что приобрел.

В тот момент, когда фюльгия пастушки проскользнула в ее тело, сознание начало отделяться, Скай покидал Тиццану. И в то же время он не чувствовал, что возвращается к своему «я», оставшемуся в больнице.

«Нет, — подумал он, беззвучно вскрикнув. — Нет! Отпусти меня!»

Но он не мог выбирать, когда и куда уходить. И время течет со своей скоростью в каждом из миров.

Тца перевернулась на шкурах, веки ее дрожали. И Скай понял, когда он. Растущая луна, в ярком свете которой они охотились, подсказала ответ. Он вспомнил, что за час до того, как она взойдет снова, Эмилио явится к менгирам Каурии, чтобы услышать ответ Тиццаны. И, уже отключаясь, Скай успел осознать, что ему еще предстоит заплатить за обретенный дар исцеления.

ГЛАВА 17

ВОЙ

Тца выпрямилась, потерла поясницу. Она довольно долго просидела, скрючившись, возле стены, и теперь все тело одеревенело. Однако боль в мышцах была сущей ерундой в сравнении с тем, что удалось сегодня сделать. Еще несколько штрихов, и работа будет завершена.

Тца взглянула в дымоход и поразилась цвету неба. Она снова потеряла счет времени, углубившись в создание рисунка, и совершенно не следила за солнцем. Час встречи уже почти подошел. Но сначала…

Поднеся кончик кварцевого резца к стене, девушка одним выверенным движением дорисовала округлый козлиный рог на верхушке посоха. Затем, нагнувшись, сдула гранитную пыль. Позади стоял камень с выдолбленным углублением, где хранилась смесь красной глины с мельчайшей каменной крошкой и оливковым маслом. Окунув в нее палец, Тца натирала только что вырезанную линию до тех пор, пока та не покраснела.

— Отлично, — проговорила девушка, отступив от стены.

Видения, возникшие в сознании, вновь перенесены на гранит. Каштан, усыпанный плодами. Ее пастуший посох, поднимающийся из ствола, словно еще одна ветка; а у основания посоха предмет, который он призван защищать. Колыбель.

— Отлично, — повторила Тца. — Потом замажу его ладанной камедью.

Палец был еще влажным от краски, и она провела им по губам.

Позади раздалось жалобное поскуливание.

— Спокойно, Коломбо, — сказала Тца.

Она подошла к псу, лежащему возле очага, и потрепала густую шерсть на загривке. Коломбо явился через неделю после налета пиратов, самостоятельно отыскав дорогу домой из Сартена. Он довольно часто проделывал этот путь вместе с хозяйкой, и она не удивилась его появлению. Да и не хотелось девушке, чтобы пес долго ждал ее у Филиппи Чезаре.