Виктор Ночкин - Тварь из бездны Страница 43

Оставаться в мрачноватом районе никому не хотелось, поэтому, пройдя мастерские, выбрали уютную сухую нишу под мостом через широкий канал, отделяющий владения цехов от жилых кварталов. Стражники затушили пару факелов, и присели на расстеленные плащи вокруг последнего, воткнув древко в расселину между камней. Последний факел, укрытый теперь от ночного ветерка, горел ровно, бросая рыжие отблески на задумчивые лица солдат. Ральк отодвинулся в тень и задумался. Скоро все закончится, он снова придет в гости к Торкеру… И снова, и еще… Приятные мысли. А что… если… Станет ли Торкер возражать, если десятник попросит руки дочери? Не станет — Ральк только теперь осознал, что его старательно привечают в доме вышибалы. Хм-м… Как-то раньше он все воспринимал как должное, не задумывался. А почему бы и нет? Почему бы и нет?.. Что ж не так? Сирина — славная девушка и Ральк готов в лепешку расшибиться, чтобы сделать ее счастливой. Кстати, сколько у него денег в тайнике? Нет, следует не лениться и пересчитать. Если хватит на домик… А сколько будет стоить свадьба? Спросить, что ли, Нирса… у того как раз недавно женился один из бесчисленных друзей, может, Нирс скажет хотя бы примерно. Нет, он трепач, разболтает всем. Лучше помолчать. А что такого, если разболтает? Что в этом плохого?..

От раздумий Ралька отвлек отдаленный раскат грома — погода снова портилась. Десятник поднялся, потягиваясь.

— Вставайте, пойдем. Сейчас двинем в кордегардию… Кто больше всех устал? Ропит, ты?

— А что я?

— Останешься у дома Совета в карауле. Кто еще хочет?

Желающими назвались почти все. Сам-то Ральк не хотел бы скучать на площади под запертой дверью ночь напролет, а вот его подчиненные… кажется, даже Торкер не прочь получить этот пост. Нет уж, Ральк выбрал самого пузатого и унылого из солдат и заявил, что напарником Ропита нынче станет он. Снова запалили факелы, выбрались на мост и зашагали к центру города. Теперь все стихло. Редко где из-за неплотных ставень пробивались полоски света, город погрузился в сон. На ветру со скрипом покачивались вывески и тусклые лампы. Мрачные тени бродили по Верну. Уныло колотили редкие крупные капли — все-таки пошел дождь.

Вот и площадь. Двоим солдатам, назначенным в караул к дому Совета, десятник велел отправляться на пост и прислать сюда парочку, сторожившую до сих пор. С остальными он будет ждать в кордегардии. Передохнут полчасика, как положено — да и снова в дозор. В дверях Ральк, шагавший первым, столкнулся с Эгильтом. Сержант распахнул дверь и медленно шагнул навстречу, словно не замечая Ралька. Тот торопливо посторонился, а Эгильт прошагал мимо, слепо глядя перед собой и, кажется, не сгибая ног — как деревянная кукла, право слово.

— Мастер сержант, — окликнул Ральк, — что с вами?

— А-а-а?

Сержант остановился, медленно повернул голову и уставился на солдата, словно только теперь осознал, что рядом кто-то есть. Его лицо белым пятном выделялось в тусклом свете лампы, лоб покрывали крупные капли пота. Глаза, окруженные тенями, казались неестественно большими.

— Вам плохо, мастер? Вы больны? — спросил кто-то из солдат из-за спины Ралька.

— А? — теперь Эгильт глянул более осмысленно. — Болен? Нет, ничего… Устал… Пройдусь немного… жарко там, внутри. Духота. Пройдусь. Пройдусь немного.

Солдаты проводили взглядами удаляющуюся фигуру — сержант шел медленно, покачиваясь, будто пьяный. Покачали головами, повздыхали… Да, всем нынче тяжко, вот и начальству достается… и отправились в кордегардию. Дождь стал сильнее, незачем мокнуть, если можно пересидеть в тепле.

Внутри в самом деле было тепло и немного душно. Около десятка стражников расположилось на табуретах и скамьях вдоль стен — кто дремал, кто вполголоса беседовал, коротая время между сменами. Под плащами, развешанными на просушку, собрались лужицы воды, кажущиеся черными в полумраке. Изредка тенькали капли, продолжающие падать с мокрой одежды. Должно быть, у моря был сильный дождь, а сейчас вот и сюда тучи доползли. Стражники, явившиеся с Ральком, принялись рассаживаться на свободных местах, десятник прошелся вдоль стены и плюхнулся на табурет. Рядом солдат, согнувшись и сложив руки на рукояти меча, упертого в пол, монотонно бубнил, пересказывая недавние события:

— …Нет, говорит, никаких зацепок, хоть ты тресни. А купец этот, который потерпевший-то, мастер Рукист этот самый, в крик — я, мол, налоги плачу для того, чтобы меня защищали, а если нет, я, кричит, добьюсь того, что вы все отсюда повылетаете скоро, как стрелы у эльфа вылетают. Вы, говорит, морды понаели, взяточники вы, говорит, все… Толку, говорит, не добьешься, если что… Ругался всячески. Сержант ему спокойно так: я этим делом не занимаюсь, это Грейст вора ищет, мол, успокойтесь, мастер… А тот уже разошелся. Плевать, орет, всех из стражи выгоню, связи у него орет, в Совете… Вот оно как. Ходишь днем и ночью, в дозор, сторожишь их, чтобы порядок всегда… Ведь порядок же? Ну? Всегда у нас в Верне порядок и спокойствие. Потому что мы… И вора найдут непременно. А этот-то, Рукист-купец, видишь как…

— Да, обидел сержанта, ни за что обидел, — поддакнул другой стражник. — Мастер Эгильт же не при чем, это Грейст, если уж на то пошло, должен вора сыскать. Эгильт — что? Подвернулся под горячую руку… Ну и…

— Да. Купец-то что? Выкричался и ушел себе. А мастер Эгильт места себе всю ночь не находит, видал?

— Как не видать, и не присел с тех пор, как Рукист наорал на него. Другой бы забыл… А этот ходит все, ходит. Не присел, точно. А другой бы давно забыл — другой-то…

— Как же, забыл! Купец обещал его из стражи первым выгнать. Завтра же, сказал, Совет потребую созвать. И ладно бы мастеру Грейсту сказал, так ведь нет, мастер Эгильт ему попался…

Солдаты примолкли. Тут явились двое стражников, охранявшие дом Совета. Ральк велел им отдыхать полчасика вместе с остальными, а потом — снова в обход.

Минут через пять словоохотливый стражник, рядом с которым пристроился Ральк, снова заговорил с соседом:

— Купцу-то что? Покричал и забыл. А мастер Эгильт, видишь, по сию пору не вернулся. Разволновался, должно быть… А купец себе спать пошел… Слушай, а может, врет он, что почти ничего не пропало-то? Может, там много шелка было? Или еще чего незаконного? А, как мыслишь? Вот стал бы человек из-за одной штуки шелка так злобствовать? Жадный, будто гном какой-то, Гилфингом клянусь… Как думаешь, врет купец?

— Может и врет, — рассудительно заявил второй солдат, — а может, и нет. Наши купцы — они почище гномов будут. Такой и за медный грош удавится. Только я думаю, он не оттого злится, что пропало много, он боится, что тот вор, который про его тайники и секреты один раз прознал — в следующий раз поудачливей окажется. Если повадился в склад этого Рукиста, так и снова наведаться может.