Терри Гудкайнд - Третье царство Страница 44

Ричард потер висок, посмотрев краем глаза на Саманту.

— Она говорит положить конец пророчеству, а не уничтожить саму жизнь.

— Может, она боялась сказать об этом вслух. — Саманта жестом указала на стену. — Ну, вы понимаете, о чем я — написать. В конце концов, пророчество о будущем, верно? Значит, если пророчеству должен быть положен конец, то и будущему тоже, как вы думаете? Ведь жизнь не может существовать, если нет будущего? А если оно не существует — если Несущий Смерть отсекает будущее, — тогда жизнь заканчивается. Как вы объясняли ранее, мир живых связан со временем. Если не будет будущего, то время остановится, разве не так? И если время остановится, то не будет и царства жизни.

Ричард какое-то время смотрел на Саманту.

— То, что ты говоришь, определенно имеет смысл, с этим я согласен.

— Значит, мы все погибли? Безумный план Сулакана по уничтожению мира живых, наконец, начал осуществляться. И воплотите его в жизнь вы?

Ричард присел на корточки, мягко обнял ее за плечи и успокаивающе улыбнулся.

— Хотя твои слова и верны, но это еще далеко не все.

— Не все? Судя по тому, что говорит Ная, будущее, время и сама жизнь так или иначе скоро будут уничтожены. По-моему, вполне очевидно, что мы опоздали. Что тут можно добавить?

— Ну, начнем с того, что все это связано с пророчеством, а они крайне редко оказываются такими, какими кажутся на первый взгляд. Я встречал очень мрачные предсказания, на деле оказывавшимися незначительными событиями, которые только выглядели важными. С другой стороны, бывали совершенно безобидные пророчества, которые приводили нас на край гибели. А некоторые из наиболее тревожных пророчеств относились к ложному ветвлению, и хотя критическое событие давным-давно благополучно прошло развилку, никто и не подозревал об этом. В таких случаях очень многие люди, в том числе одаренные, всю свою жизнь переживали по поводу давно неактуальной ветки пророчества. Наше пророчество тоже может быть одним из таких. А еще случалось, что, пока все занимались каким-нибудь зловещим предупреждением, другое пророчество, звучащее довольно невинно, оказывалось настоящей головной болью.

— И как это может помочь нам здесь, сейчас?

— Я пытаюсь объяснить, что основывать свои страхи и решения на пророчестве — ошибка. Ная говорит о пророчестве, а они почти никогда не оказываются такими, какими кажутся на первый взгляд.

— Но как это возможно? Его смысл очевиден.

— Ну, например, пророчество гласит, что если ты завтра выйдешь на улицу, то промокнешь. Разве оно звучит опасно, и ты будешь беспокоиться?

Саманта пожала плечами.

— Нет, не очень.

— А если истинный смысл заключается в том, что, если ты выйдешь на улицу, кто-то перережет тебе глотку, и одежда промокнет от твоей собственной крови?

Саманта непроизвольно дотронулась до горла.

— О, понимаю, о чем вы.

— Люди обычно считают, что записанное пророчество и есть пророчество, но это не так.

— Не так? Я думала, что пророчество — это пророчество.

— Пророчество предназначено для будущих пророков. Они схватывают суть посредством порожденных словами видений. Сами слова не являются пророчеством, они — своего рода катализатор, предназначенный для других пророков. Часто слова намеренно скрывают истинный смысл. А поскольку пророки встречаются все реже, истинное понимание пророчеств по большей части утеряно.

Саманта глубоко вздохнула.

— Никогда не думала, что это так сложно. Я понимаю, что вы имеете в виду. Но одно все еще не ясно — почему мы не должны беспокоиться, что Несущий Смерть положит конец пророчеству. Как по мне, так все предельно понятно.

— Оттого, что тебе это кажется предельно ясным, не значит, что так на самом деле. Я научился не руководствоваться пророчеством или страхом перед ним. Всегда лучше принять рациональное решение, а пророчество — лишь одно из многих вещей, которое можно принять во внимание. Люди, не изучавшие пророчеств, часто попадают в ловушку, считая его значение очевидным, и позволяют направлять себя. Твоя мама была права, научив тебя не обращать на них особого внимания.

— Но они должны быть важны, хоть иногда. — Саманта указала на стену. — В конце концов, Ная потратила столько сил, чтобы предупредить нас о барьере и том, что за ним. А Стройзу они, наверное, основали здесь, чтобы мы сторожили барьер. Все ее предупреждения сводятся к этому пророчеству, а в то время у них было много пророков. Должно быть, они знали о его важности и пошли на многое, чтобы сообщить нам о его исполнении.

Ричард снова окинул взглядом написанное на стене.

— Ты в чем-то права, но пророчество может иметь совсем другое значение, которое мы пока не пониманием. В конце концов, здесь только отрывок.

— Не знаю, Магистр Рал. — Саманта поморщилась. — Звучит так, будто нам — то есть вам — надо что-то сделать с тем, что скрывается за теперь уже павшим барьером.

Ричард стоял лицом к стене, ладонь его левой руки покоилась на рукояти меча. Он рассматривал древние символы, аккуратно вырезанные на каменной стене.

— Совершенно верно. Но все это имеет отношение скорее не к пророчеству, а к угрозе.

— Но вы сами сказали, что пророчество называет вас «Несущий Смерть». — Саманта от досады вскинула руками. — Простите, Магистр Рал, но я не понимаю и не вижу во никакого смысла.

Ричард кивнул.

— Знаю. Обычно истина трудна для понимания. Вот почему столь многие попадают в неприятности из-за истины и пророчеств.

— Тогда что мы должны понять из послания Наи? Например, фрагмент о том, что надо положить конец пророчеству, сбивает с толку. Но эти мертвецы, которые пришли сюда и убили так много людей, вполне реальны. — Саманта указала на свет, льющийся из проема. — Вот что самое важное. Не знаю, что происходило во времена Наи, но точно уверена в том, что происходит сейчас. Поможет ли нам все это или нет? Что нам делать? Что будете делать вы с барьером, в котором есть брешь, и как положите конец пророчеству?

Ричард посмотрел на послание Наи Мун об этой Великой войне, прежде чем подойти к проему с видом на барьер, ограждающем третье царство. Барьер, который простоял около трех тысяч лет, сдерживая неописуемое зло. Барьер, который пал.

— Я собираюсь делать то, что, как надеялся, уже никогда не придется делать.

— Что? — спросила Саманта, глядя на молчаливого Ричарда, окутанного тусклым утренним светом.

Он вытащил меч на несколько дюймов, затем опустил обратно в ножны.

— Я иду на войну.

— Идете на войну?

— Да, против безумцев, которые мертвы уже три тысячи лет, — ответил Ричард и двинулся прочь.