Лоис Буджолд - Горизонт Страница 44

Они спрашивали о командире Даге Волверине времен Волчьей Войны. Получили они разговор о командире Даге Блуфилде из Рейнтри с побочным рассказом о Гринспринге. Волчья Война была безжалостно отодвинута на второй план, хоть она и помогла несколько объяснить, каким образом кампания Дага оказалась способна дойти до Злого из Рейнтри, как горячий нож сквозь масло — на проинформированный взгляд Фаун. Но если альтернативный рассказ имел целью нейтрализовать интерес к командирской карьере Дага, Фаун не думала, что это сработало.

Аркади жевал палец и говорил мало, наблюдая, как его протеже вертится на вертеле и иногда шкворчит. Он изучал лица кворума совета и лишь морщился время от времени. Было ясно, что ему хотелось, чтоб Даг принял более компромиссный тон. Фаун же было ясно, что Даг не собирается упускать настолько пленную публику.

Он, конечно, не говорил сегодня так, будто у него рот набит камнями.

Наконец круг распался, часть его отправилась на поиск десертов. И, судя по склоненным головам, на приватный обмен откровенными мнениями.

Даг пробормотал Аркади:

— Есть ли возражения, если мы с Фаун ускользнем пораньше?

Аркади поджал губы:

— Нет, на самом деле. Это было бы неплохо. Мне нужно задержаться, что поговорить кое с кем.

Даг кивнул. Фаун отказалась уходить, не поблагодарив господу Булраш как следует, но когда эта обязанность была выполнена, позволила себя увести.

Они остановились в штаб-квартире дозора, чтоб проверить своих лошадей, скучающих в деннике, где те ели корм Новолуния со своего прибытия. Потом они пошли дальше по дороге вдоль берега в прохладную темноту.

— Так все же, — сказала Фаун нерешительно, — что все это было?

Даг осторожно почесал затылок крюком:

— Я не совсем уверен. Нас проверяли, это точно. Наверное, они могли бы прийти в шатер целителей для этого.

— Как ты думаешь, они решали, позволить ли нам остаться на два года?

— Может быть, — он пожевал губу. — А может, и больше.

— Даг Блуфилд Русло Новолуния? — Она примерила имя к губам. Названия лагерей не просто сообщали ваше место проживания. Если вы носили его, это отмечало вас как члена некоего большого сообщества, и даже после большей части года, проведенной вместе с Дагом, Фаун не знала всех нюансов, которые оно накладывало. — Это то, хм… чего бы ты желал?

— Странно… — вздохнул он. — В конце прошлого лета это была бы сумма всех моих амбиций. В точности то, чего я хотел от Хохарии. Обучаться целительству вместе с тобой, работая в лагере. Позволить моим уставшим ногам отдохнуть от дозора. Но Хохария не смогла тебя проглотить, и это был конец всему. Я думаю, я дал понять достаточно ясно этим ребятам из Новолуния, что мы будем здесь как напарники или не будем вообще — так что они не сделают ее ошибки.

— Гадаю, какую ошибку они сделают?

Он фыркнул.

— Трудно сказать, Искорка. — Его сильная, сухая рука нашла ее руки, и ее маленькие замерзшие пальчики благодарно воровали у нее тепло. — Я знаю, что Аркади не заинтересован в том, чтоб тратить два года своего времени, обучая меня настройке Дара только для того, чтоб я уехал на север лечить крестьян. Если я — мы — станем членами лагеря, нам нужно будет соблюдать правила лагеря и дисциплину.

— Мы?

Он потянул носом, будто защищаясь.

— Разве это не было бы достижением? Впервые принять крестьянскую девочку как полноправного члена лагеря Стражей Озера?

— А они примут?

— На меньшее я не соглашусь. Надеюсь, я ясно дал им это понять.

Фаун предпочитала думать, что ясно. Она наморщила брови. Фаун ощущала волнение и, по ее подозрению, Даг тоже. Такое предложение — если оно, конечно, будет сделано — не было чем-то, чего она ожидала или на что рассчитывала, но с другой стороны ничто в ее жизни с тех пор, как она встретила Дага, не было тем, что было возможно представить заранее в тот момент, когда она впервые покинула Вест-Блу. «Вся моя жизнь — набор случайностей». Но некоторые из этих случайностей принесли ей счастья гораздо больше, чем она могла мечтать. Она, конечно, выбрала свой и хороший, и плохой путь, когда впервые шагнула на дорогу. «Интересно, а я — тоже величайшая случайность Дага?»

У Аркади Даг зажег фонарь, чтоб разогнать холодный мрак, медленно улыбнулся и заметил:

— Кажется, весь дом в нашем распоряжении.

— Замечательное разнообразие, — сказала она согласно.

Даг сдерживался и не предлагал заняться любовью с тех пор, как вернулись мальчики-дозорные, частично из-за усталости по причине длинных учебных дней, к которой теперь добавилась выматывающая работа Даром под управлением Аркади.

Напарники расстилали свои постели в гостиной, и между ними была дверь, но деревянные стены не сильно блокировали Дар.

Сегодня же вечером у Дага и Фаун был краткий миг уединения, если, конечно, они смогут им воспользоваться после пива с поросенком. Они быстро вымылись в раковине, и Даг унес фонарь в их маленькую комнату.

Фаун расстелила постель, и помогла Дагу снять рубашку и протез. Он вернул ей услугу, снимая ее блузку нежно, будто это были цветочные лепестки. Они стояли на коленях лицом друг к другу, кожа к коже, прильнув за поддержкой и теплом. Они раньше занимались любовью в самом различном настроении; сегодня Фаун показалось, что в объятии Дага было что-то отчаянное.

— Боги, Искорка, — пробормотал он. — Помоги мне понять, кто я такой.

Она крепко обняла его. Он ослабил свои объятья в пользу ласк, длинными пальцами поглаживая ее спину, зарываясь в ее волосы, и она подумала, уже не впервые, что из-за того, что все эти ощущения приносила ему лишь одна рука, он придает им благоговейное значение. И, как следствие, так же делает она сама.

Она прошептала ему в плечо:

— Кем бы мы ни были, ты всегда сможешь прийти домой ко мне.

Он склонил лицо в ее кудри, вдыхая их запах, безрукая рука обвилась вокруг нее. Он был нежен; ей не было нужды думать о тонущем человеке, хватающем воздух.

— Всегда, — пообещал он.

И они утонули в одеялах своего обиталища.[5]

Даг медленно проснулся в сером утреннем свете, чувствуя себя безмерно лучше, и улыбнулся, вспомнив почему. Фаун еще спала. Он отнял руку от ее теплого бока, потом перевернулся и открыл второй глаз.

На уровне его лица полдюжины пар крохотных черных глазок уставились на него с немигающим обожанием.

— Снова вы! — простонал он полевым мышам. — Валите! Брысь!

Фаун проснулась от звука его голоса, привстала на локте и заметила гостей:

— С ума сойти! Они вернулись.

— Я думал, ты вчера говорила, что избавилась от них. Опять.