Майкл Муркок - Город Зверя. Хроника Кейна Страница 44

Итак, у нас обоих были дахары и оружие.

Нам было очень неприятно, но другого выхода не было: мы сняли с трупов все, что нам было нужно. К сожалению, доспехи ни одному из нас не подошли: Гулу Хаджи они были чуть-чуть малы, мне — слишком велики, но мне удалось как-то пристроить ремни через плечо и на них — тяжелое оружие. Я с радостью избавился почти от всей своей земной одежды, стеснявшей мои движения. Теперь, в новых доспехах и с тяжелым оружием, я чувствовал себя совсем как марсианский воин. Я сел верхом на свою дахару и поскакал вперед, стараясь поспеть за Гулом Хаджи, направлявшимся в горы.

Наконец мы были в Мендишарии. Нужная нам деревня — Асде-Трохи — была всего в нескольких милях.

Вскоре мы уже были там. Я ожидал увидеть примитивные лачуги, но моим глазам предстали яркие, украшенные мозаикой стены низких домиков полусферической формы. Мозаики складывались в красивые, искусно выполненные картины. Асде-Трохи была окружена стеной, но когда мы спускались с холма, деревня была перед нами как на ладони. Стена была украшена рисунком, в котором причудливо переплетались различные геометрические фигуры — в основном круги и прямоугольники, — выполненные яркими, насыщенными цветами — оранжевым, синим, желтым.

По мере того, как мы приближались к Асде-Трохи, на стене стали появляться вооруженные люди с обнаженными клинками. Это были синие великаны. На некоторых были доспехи, но не металлические, как у Гула Хаджи, а кожаные, какие я раньше видел на аргзунах. Вооружены они были тем, что смогли, казалось, достать где-то по случаю.

Когда мы подъехали ближе, один из стоявших на стене вскрикнул и стал что-то быстро объяснять остальным.

Раздался громкий ликующий крик, и воины подняли мечи и топоры вверх и стали подпрыгивать от радости.

Очевидно, они узнали Гула Хаджи и так его приветствовали.

В центре деревни был установлен флагшток, и теперь с него спустили одно знамя и водрузили на нем другое. Думаю, они буквально подняли знамя борьбы, так как этот тяжелый желто-черный квадрат был, вероятно, знаменем свергнутого брадхи.

Гул Хаджи улыбнулся мне, когда увидел, как открываются ворота:

— Такой встречи стоило ждать годами, — сказал он.

Мы въехали в деревню. Все жители — мужчины, женщины, дети, которые были с меня ростом! — окружили Гула Хаджи, наперебой выкрикивая слова приветствия.

Одна из женщин — весьма, как я полагаю, красивая по их стандартам — бросилась к Гулу Хаджи и повисла на его руке, не отрывая своих огромных глаз от его лица.

Казалось, Гул Хаджи смутился — как смутился бы и я на его месте, — и с некоторым трудом освободил руку, но ему это удалось, только когда он увидел, что к нему величественной походкой приближается высокий молодой человек с протянутыми в знак приветствия руками.

— Морахи Ваджа! — воскликнул изгнанник. — Видишь, я сдержал свое слово!

— А я — свое, — улыбнулся молодой воин. — В горах не осталось ни одной деревни, которая не поддерживала бы тебя и не стремилась бы помочь нашему делу.

Женщина продолжала стоять рядом, но теперь она уже не обнимала Гула Хаджи.

Морахи Ваджа повернулся к ней.

— Это моя сестра Ора Лиз, ты с ней не знаком, но она — самый горячий твой союзник. — Морахи Ваджа улыбнулся и обратился к девушке: — Ора Лиз, пожалуйста, скажи, чтобы слуги приготовили Гулу Хаджи и его другу комнаты и обед — Казалось, что молодого воина совершенно не удивило появление в их деревне чужестранца, человека из другого племени.

Гул Хаджи понял, что настала пора меня представить.

— Это Майкл Кейн, он с Негалу, — сказал он, называя Землю именем, принятым для нее на Марсе.

На этот раз Морахи Ваджа все же удивился, но не сильно.

— Я думал, на Негалу живут только гигантские пресмыкающиеся, — сказал он.

Гул Хаджи рассмеялся.

— Он не только с Негалу, он еще и из будущего.

Морахи Ваджа слегка улыбнулся.

— Что ж, приветствую тебя, друг, надеюсь, ты принесешь нам счастье.

Я не стал говорить, что сам от всей души надеялся сделать хотя бы это, раз уж свое счастье я упустил!

Когда мы спешились, Гул Хаджи сказал:

— Майкл Кейн спас сегодня мою жизнь, когда мы сражались с приозами.

— Мы приветствуем нашего дорогого гостя! — сказал Морахи Ваджа.

— Да, но Гул Хаджи не упомянул, что до этого он спас мою жизнь, — сказал я, когда Морахи Ваджа вел нас к большому дому, украшенному самой красивой мозаикой, которую я когда-либо видел.

— Значит, судьба распорядилась так, чтобы он спас тебя, ведь если бы он дал тебе погибнуть, кто помог бы ему в схватке с приозами?

Что ж, логично. Мне нечего было ответить на это. Мы вошли в дом. В больших, светлых, просто украшенных комнатах было прохладно.

Ора Лиз была уже там. Она смотрела только на Гула Хаджи, который был одновременно польщен и смущен ее вниманием.

Морахи Ваджа, вероятно, являлся человеком, чье мнение имело в деревне вес — он был, как выяснилось впоследствии, чем-то вроде мэра, и по его приказанию о нас заботились как нельзя лучше. Еду и напитки подавали восхитительные, кое-что из еды, очевидно, производилось на севере, поскольку раньше я никогда этого не пробовал.

Мы до отвала наелись и напились, и во время еды Ора Лиз не оставляла Гула Хаджи своим вниманием. Она даже умоляла позволить ей остаться, когда Морахи Ваджа сказал, что мы должны обсудить стратегию и материальное обеспечение восстания.

Существовали две основные причины восстания. Во-первых, люди начали сознавать, что никакой сверхъестественной силы у приозов не было. Слишком многие женщины и девушки убедились, что желания приозов были весьма примитивны. Трудно было, узнав об этом, продолжать считать их почти богами. И во-вторых, приозы стали более самоуверенны и потому более беспечны и уже не так бдительно следили за своей безопасностью.

Такое развитие событий показалось мне знакомым. Падение тиранов из-за собственной неосмотрительности и недальновидности происходило с регулярностью закона природы. Мудрый король, каким бы характером он ни обладал, защищал своих подданных и таким образом — себя самого. Чем крупнее и сложнее общество, тем больше времени ему требуется, чтобы избавиться от тирана. Конечно, часто одного тирана сменяет другой, и порочный круг замыкается. В конечном итоге это приводит к гибели государства — его упадку или утрате независимости, но рано или поздно должен появиться просвещенный правитель. На это иногда уходят века, а иногда — несколько недель. Все так, однако к такой ситуации трудно относиться философски, когда железный каблук стоит на твоем лице.