Андрэ Нортон - Здесь обитают чудовища [Глазом чудовища. Здесь обитают чудовища ] Страница 44

— Далеко ещё, — рискнул Ник задать вопрос, — отсюда до вашего убежища?

— Где-то мили три напрямую. Но если держаться укрытий, то это расстояние немного увеличивается. Сегодня мы видели больше бродяг, чем за несколько предыдущих недель…

— А вот и кое-кто другой! — оборвал его викарий. — Это Герольд — значит, мы не слишком далеко от города.

Красочная фигура внизу ничуть не скрывалась и не искала укрытия. Как и монголы, он ехал на коне, но не на каком-то мохнатом пони. Его конь с виду казался вполне обычной лошадью, если не считать более длинных и худых ног. И его белую шкуру окружал такой же светящийся ореол, как и Зелёного Человека в лесу.

На этом создании, нёсшемся по земле с удивительной скоростью, сидел человек или, по крайней мере, гуманоид. Одеяние его было не менее ослепительное, чем шкура его коня — узкий камзол без рукавов, сшитый как бы из ярких разноцветных лоскутов, сверкавших в лучах солнца; такие же, как и у Зелёного Человека, бриджи. А на голове — шапочка с четырьмя торчащими уголками.

Однако волосы у него, в отличие от человека из леса, были короткие и лоснящиеся. Лицо смуглое, и на верхней губе темнела ниточка усов, такая тонкая, словно была нарисована самым кончиком кисти.

В том, как он скакал, в широком беге его коня, виделась какая-то цель. А потом, присмотревшись внимательнее, Ник вдруг рассмотрел то, что сперва упустил: у этого «коня» не было копыт, вместо них — когтистые лапы, похожие на собачьи.

И… они не касались поверхности земли. Казалось, конь несётся галопом по какой-то невидимой дорожке, проложенной в нескольких дюймах над землёй. Он даже не свернул и не подпрыгнул, когда приблизился к одной из стен, окружавших поля, а просто поднялся выше, миновал это препятствие и продолжил своё движение к гряде холмов впереди, с каждым шагом приподнимаясь всё выше и выше, ровно, без каких-либо видимых усилий перебирая лапами. Вот конь достиг этой гряды. И тут Ник услышал странное подвывающее гудение… Откуда оно исходило, от всадника?

Нет, сверху.

— Охотник! — выкрикнул Страуд.

Они едва успели спрятаться в своём укрытии, когда внезапно в небе возник летающий аппарат, похожий на летающую тарелку, которая охотилась на бродяг у озера, но намного меньшую по размерам. И из верхней куполообразной её части вниз ударил луч.

Нику вдруг захотелось чихнуть. Однако он не мог даже пошевельнуться, словно врос в землю, на которой лежал, а тело начало болезненно покалывать.

Луч упёрся во всадника и его коня, которые даже не подняли голов, чтобы посмотреть на атакующего, продолжая по-прежнему нестись галопом. Луч стал ярче. Ник услышал поскуливание Ланга и рычание, донёсшееся от корзины с котом. Но протест животных тем и ограничился.

Однако луч не отпускал всадника, усиливаясь, пока не стал таким ярким, что больно было смотреть, и Нику пришлось отвести взгляд в сторону. Когда он вновь решился посмотреть, всадник уже медленно снижался по ту сторону гряды. Какое бы оружие ни использовал этот летающий аппарат, оно не оказало на Герольда ни малейшего воздействия. Всадник продолжал увеличивать скорость, совершенно не обращая внимания на нападающего, словно того и не существовало вовсе.

И всё же летающая тарелка продолжала преследовать Герольда, не оставляя безуспешных попыток поразить его лучом, словно надеясь, что если с избытком накачать своего врага энергией, это принесёт ей победу. Наконец они удалились так далеко, что Герольд теперь казался лишь каким-то ярким цветным пятном, быстро исчезающим вдали, а над ним — летающая тарелка, всё ещё упорно преследовавшая его. Ник обнаружил, что ему стало легче. Он приподнялся и следил за этой странной охотой, пока они не скрылись из глаз.

— Охотник, но с Герольдом ему не справиться, — пояснил Кроккер. — А Герольд направляется в город. Он только защищается, не нападает…

— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Ник.

— Вот эти самые охотники пытаются разрушить города, но те никогда не наносят ответных ударов. Не стреляют из зенитных орудий, словно им всё равно, словно эти охотники ничего не могут с ними поделать, и поэтому они просто не дают себе труда сражаться. Ты видел Герольда… он даже не посмотрел вверх, чтобы увидеть, кто или что атакует его! Если бы только у нас была подобная защита…

— Мы можем принять их предложение, — тихо сказал викарий. — И ты знаешь это, Барри.

— Нет! — голос лётчика снова стал резким. — Я — Барри Кроккер, и собираюсь им остаться. Даже если мне придётся всю жизнь убегать и прятаться!

— А что происходит, если кто-то принимает предложение Герольда? — спросил Ник. — Вы говорили, что они изменяются… но как?

Кроккер не дал возможности викарию ответить. Он пробурчал Нику:

— Изменяются — и всё. Мы видели, как это произошло с Ритой, — лётчик замолк, словно не мог заставить себя добавить что-либо к этому.

— Видишь ли, — медленно начал Хэдлетт, мягко, будто касаясь какой-то очень щекотливой темы, и ему было трудно подбирать нужные слова, — вначале с нами была ещё одна женщина, невеста Барри. Она встретилась с Герольдом прежде, чем мы поняли, что к чему, и она приняла его предложение. А затем она пришла к нам и попыталась уговорить нас сделать то же самое…

— Лучше бы ей умереть! — Кроккер отошёл от них.

— Но что же случилось с ней? — не отставал Ник. — Я думаю, что мы, Линда и я, имеем право знать это… если подобный выбор будет предложен нам.

— А так и случится, — резко ответила Леди Диана. — Мальчик прав, Адриан.

— С человеком происходят… — викарий на несколько секунд замолк в нерешительности, словно вдруг понял, как трудно ему сообщить правду юноше, — определённые физические изменения. Возможно, с этим ещё можно было бы смириться. Но кроме того изменяется психика и чувства. Мы считаем, Рита — та Рита, которая вернулась к нам, — больше не принадлежит к роду человеческому. У людей с рождения появляется страх смерти, и только немногие из нас в состоянии преодолеть его, от одной только мысли о смерти нам становится не по себе. А это изменение подобно смерти. Потому что тот, кто принимает предложение, пересекает границу между нашим миром и миром иным. И оттуда нет возврата. И наше отвращение к тому, во что они превращаются, столь сильно, что мы не можем рядом с ними находиться. Я пытаюсь подобрать подходящие слова, но на самом деле нужно увидеть подобное изменение, чтобы до конца осознать, что же оно такое.

Викарий смотрел в глаза Ника, но все остальные, кроме Линды, отводили взгляд в сторону, словно боялись или стыдились того, что он сказал. А затем Леди Диана дрожащим голосом проговорила: