Роберт Скотт - Ореховый посох Страница 44

В 5.49 Стивен поднялся и в последний раз окинул взглядом каньон. Импрессионисты были правы. Он действительно увидел, как меняется освещение. Сжимая в одной руке куртку Марка, Стивен открыл дверь, быстро прошел через прихожую и без колебаний шагнул в дрожащее марево над расстеленным на полу гобеленом.

КНИГА ВТОРАЯ

Рона

СТАРЫЙ ЗАМОК

Брексан Кардерик пригнулась к шее коня, надеясь, что это поможет ему мчаться еще быстрее. Прядь мокрых спутанных волос, засунутых ею за воротник, выбилась и хлестала ее по лицу, мешая видеть.

«Остричь их надо!» — сердито подумала Брексан, отбрасывая с лица надоедливую прядь.

Ее патрульный отряд ушел далеко вперед, а у Брексан не было ни малейшего желания скакать в одиночку через весь Ронский лес. Рано утром лейтенант Бронфио отправил ее в Эстрад с шифрованным посланием. Брексан нужно было всего лишь найти определенную гостиницу и подождать напротив, пока к ней не подойдет местный купец и не спросит, как пройти на площадь к таверне «Зеленое дерево»; ему она и должна была отдать конверт и небольшой сверток, а потом незамедлительно вернуться в лагерь.

Брексан ожидала, что этот купец прибудет к месту встречи сразу после нее, и страшно разозлилась, поскольку ждать его пришлось полдня. Уже давно миновало время обеда, когда к ней наконец приблизился весьма модно одетый молодой человек и спросил:

— Не скажете ли, как мне добраться до площади, на которой находится таверна «Зеленое дерево»?

— Конечно скажу, — откликнулась Брексан, включаясь в игру. — Вот по этой улице, а там увидите...

— Нечего объяснять мне, как туда добраться, тварь безмозглая! — сердитым шепотом прервал ее незнакомец. — Давай сюда пакет и проваливай!

Брексан просто потрясла его грубость.

— Вот, возьмите! — сердито сказала она и расстроилась: ну почему она не сдержалась и показала этому человеку, что его хамство ее задело?

Зато купец сразу успокоился.

— Спасибо, солдат. Ты отлично справилась с заданием. — И он, порывшись в карманах, подал ей несколько листков пергамента. — А это незамедлительно передай лейтенанту Бронфио.

— Слушаюсь, господин мой, — сказала Брексан и еще долго смотрела вслед этому красивому и хорошо одетому молодому мужчине, который неспешной походкой удалялся от нее по улице.

Когда она вернулась в лагерь, оказалось, что ее отряд уже отправился патрулировать участок Запретного леса вдоль северного берега реки Эстрад и к вечеру должен был встретиться со вторым патрульным отрядом. Решив непременно нагнать своих, Брексан погнала коня к югу и вскоре, даже не замедляя хода, влетела в лес.

Стоять в одиночку на центральной площади Эстрада было, в общем, безопасно, однако в лесу опасность подстерегала любого малакасийца, случайно лишившегося надежной поддержки соотечественников из своего отряда. Вряд ли кто-то из ронцев стал бы нападать на солдата оккупационных войск в городе или даже в деревне, где расследование впоследствии может вывести на чистую воду любое, даже самое непредсказуемое, количество соучастников этого преступления. Но если такой солдат случайно попадал в южные леса в одиночку, это было совсем другое дело.

Поэтому Брексан постаралась поскорее выбраться на берег моря; она бы с удовольствием провела здесь сколько угодно времени, бегая по плотному песку у воды. Через день должно было наступить двоелуние, и она наслаждалась сильным ветром, дующим с океана. У берегов Роны приливами управляла южная луна-близнец, и в это утро волны были особенно высоки и с глухим грохотом обрушивались на берег, так что лошади Брексан приходилось идти по щиколотку в воде — даже до самой наездницы долетали соленые брызги, вылетавшие из-под копыт. Происходящие в окружающем мире перемены были столь ощутимы, что казалось, сама природа празднует очередной поворот колеса времени.

Обогнув песчаный выступ, Брексан увидела у самой кромки воды какого-то одинокого мужчину. Он сидел очень прямо и неотрывно смотрел в море. Поспешно натянув поводья, она тут же свернула к опушке леса, стремясь укрыться среди деревьев. Грохот прибоя совершенно заглушал топот копыт, и ей удалось незаметно исчезнуть с пляжа. В лесу Брексан спешилась, привязала лошадь в укромном месте и стала медленно пробираться к опушке, осторожно раздвигая ветви кустов.

А Марк Дженкинс по-прежнему неотрывно смотрел в море. Когда усталость и нервное напряжение стали совсем уж непереносимыми, ему удалось даже несколько часов поспать прямо на пляже, и теперь поясница у него ныла от лежания на неровной поверхности. Проснулся он с четверть часа назад и ужасно расстроился, увидев, что все еще находится на этом незнакомом пляже, а не у себя в постели. К тому же отупляющее похмелье еще не совсем прошло, и он, страдая от головной боли, все старался понять, как же его занесло на берег океана. И по-прежнему перед ним в небесах висели две луны, хотя теперь они, пожалуй, стали друг к другу ближе, и Марк даже подумал, что если так будет продолжаться, то в скором времени они просто врежутся одна в другую и тогда случится глобальная, хотя и редкостная, общегалактическая катастрофа.

Подумал он и о том, что вскоре ему все-таки придется встать и пойти на поиски еды или хотя бы телефона... Он упорно боролся с пренеприятнейшим ощущением того, что и незнакомые созвездия, и две луны, сияющие в небе, — это далеко еще не самые странные из открытий, которые ему предстоят в ближайшем будущем.

Марк, обладая чересчур развитым логическим мышлением, был совершенно не готов смириться с тем фактом, что его попросту переместили в какое-то иное пространство. Не верилось ему также, что он мог просто умереть и обнаружить в загробном мире эти загадочные луны-двойняшки. Рядом с ним в песке были сотни маленьких отверстий — это он протыкал плотный песок пальцем, пытаясь создать некое подобие карты видимых на небосклоне звезд и созвездий. Но ни одна из получившихся схем ровным счетом ничего ему не говорила.

Еще хуже было то, что он ни разу за это время не услыхал ни гула самолета, ни рева автомобиля и не заметил в море ни одного суденышка, а на пляже — ни одного любителя бегать трусцой. Нигде не валялись окурки, пустые жестянки из-под соды, обертки от жевательной резинки. И на всем огромном песчаном пространстве он не нашел ни одного человеческого следа, если не считать отпечатков его собственных ног, оставленных прошлой ночью.

Он опасался, что находится здесь в полном одиночестве, и ему даже подумать было страшно о том, сколь же велик мир, которому принадлежит и это море, и этот берег, на котором ему пока что не удалось отыскать никаких признаков присутствия людей.