Вера Камша - Довод Королей Страница 45

Воины быстро разворачивались, топча, к счастью для крестьян, уже убранное поле. Гастон, самый младший из братьев Койла и единственный уцелевший, действовал быстро, четко и умело. Боевые кони застыли в парадном строю, красиво изогнув шеи. Король оглядел подоспевших ему на выручку, и лицо его потеплело.

– Благодарю всех, кто пришел сюда. Клянусь честью Тагэре, не будет забыт ни один из вас, но сначала я воздам должное тому, кто заслуживает благодарности больше всех. Александр Тагэре. Вы своим поступком посвятили себя в рыцари ранее намеченного срока. Я же вверенной мне властью лишь подтверждаю свершившееся. Преклони колени, Александр. И слушай. С сего дня ты рыцарь, твоя консигна навеки внесена в коронный реестр. Какой девиз избрал ты для себя?

Александр прямо взглянул в лицо брату:

– «Верность обязывает», государь!

– Да будет так. Все слышали! И все запомнили! Но это еще не все. Все знают, что с древних времен вице-маршал Арции командует авангардом и является председателем Рыцарского суда. Я с легким сердцем возлагаю эту должность на плечи моего брата Александра! – И король что есть силы закричал: – Александру, герцогу р'Эстре, вице-маршалу Арции виват!

Нэо Рамиэрль

Голубые шатровые ели тонули в серебряных сугробах, вдали шумел поток. Сломанный ветром ствол, куст с замерзшими темно-красными ягодами, а рядом... слегка припорошенные снегом следы костра, которого на самом деле не было и быть не могло! Нэо Рамиэрль, известный в мире людей как Роман Ясный, повидал в своей жизни куда больше и обычных смертных, и большинства эльфов, но тут ему стало не по себе.

Когда Нэо при помощи магии говорил с Эдмоном Тагэре, он выбрал для встречи обитель Ангеса, но ему и в голову не приходило, что место их призрачного свидания существует. Неужели здесь и вправду пылал огонь, который зажег он, Рамиэрль-разведчик? Или это следы иного костра? Но где те, кто протягивали к нему руки, откуда они пришли, кем были, когда и куда ушли?

Эльф в раздумье опустился на еловый выворотень. Вокруг царила тишина. В высоком синем небе не проплывало ни облачка, солнечные лучи превратили нетронутый снег в бриллиантовые россыпи, седые ветви елей казались мягкими и пушистыми. Этот лес был полон скрытых сил и чужд тревог и отчаянья. Только бог-Воин, уставший от битв и собственного величия и жаждавший покоя и свободы, мог создать себе такое убежище, но Роман не был богом и искал не отдыха, а бури. Он сам не понимал, как вышло, что он оказался здесь вместе с Норгэрелем. Все произошло слишком быстро, Рене не дал ему опомниться. Ночная скачка, стены древней обители, распахнувшаяся перед ними дверь...

Рамиэрль понимал, что на этот раз воля Арроя возобладала над его собственной. Рене заставил их войти, а сам остался, хотя именно для него, живущего в аду, мир Зимы стал бы спасением. Утешало лишь то, что его расчет оправдался, Норгэрель стремительно выздоравливал, странные раны и синяки заживали, как самые обычные, оставленные ножами и веревками заплечных дел мастеров. Да, родич был еще очень слаб, но Роман не сомневался в благополучном исходе. Еще одна или две здешние кварты, и перед ними во всей своей красе встанет вопрос, что делать дальше.

Дорога в Арцию им была заказана. И не только потому, что никто не мог знать, что станется с Норгэрелем, если тот вернется. Роман верил Воину, а тот прямо сказал, что без Кольца отсюда не выйти... И все равно, как только Рамиэрль понял, что с чистой совестью может оставить своего товарища одного в найденном ими доме, он попробовал отыскать дорогу назад и не нашел.

Вьюга замела все следы, но он узнал похожую на башню скалу, у подножия которой они оказались, когда, проводив взглядом слившегося с предутренней тьмой Гиба, шагнули внутрь Обители. Скала была та самая, равно как и голубая ель с раздвоенной верхушкой, и заросли можжевельника, переходящие в каменную россыпь, но не было никаких следов Врат, пусть запечатанных, непреодолимых, но существующих. Кругом тянулся темный лес, внизу неслась узкая стремительная река, меж камней и деревьев змеилась тропа. И все.

Рамиэрль попытался вспомнить, что он видел во время своего первого прихода. Тогда они с Воином стояли на другой, хоть и похожей, вершине. Они проговорили полночи, потом он ушел. Проклятье! Как же он не запомнил, где выход? Хотя чего удивляться, он был слишком ошарашен встречей, а возвращаться в здешние места не собирался. Да и был ли этот выход? Мир Зимы был полон загадок. Взять хотя бы эту поляну. Как он мог представить ее во всех подробностях, не видя? Или все было наоборот: он придумал это место, а оно непостижимым образом стало реальностью?

Он призвал сюда Эдмона, вырвав его из последнего сна, но смогут ли они с Норгэрелем вырваться из этой хрустальной ловушки? Или это и есть расплата за то, что он заведомо лгал, клянясь Звездным Лебедем? Пусть так, но он и сейчас считает, что был прав, спасая сына Шарля и с ним вместе множество людей пусть не от смерти, но от отчаянья... И вообще хватит думать о всякой чепухе. Он, хвала Звездному Лебедю, пока еще не философская жаба!

Рене говорил, что миры Адены и Ангеса должны быть связаны. Из обители бога должно вести немало путей. Воин сказал, что проходы запечатаны, но кошка прошмыгнет там, где нет пути человеку. Мир может быть закрыт для небожителей, но эльф (Роман осекся и выругал сам себя, он не вправе забывать о Норгэреле, хоть разведчику удобней быть одному), два эльфа, возможно, и смогут найти щель. Другое дело, куда их эта щель выведет, но дорога в преисподнюю лучше заточения в раю.

2884 год от В.И.

Ночь с 19-го на 20-й день месяца Лебедя.

Данкасса

Темное небо прорезала сверкающая полоска, прорезала и погасла. Когда падает звезда, нужно успеть загадать желание. В раннем детстве Александр свято верил в эту примету, но его немудреные желания упорно не исполнялись, и со временем вид падающей звезды стал вызывать у младшего Тагэре странную смесь горечи и смеха. Обман, неисполненные обещания, разбитые надежды – вот что означали огненные росчерки. Но сегодня их было слишком много даже для вершины лета. Впрочем, людям, пришедшим с Его Величеством Филиппом Четвертым к Данкассе, было не до звездопадов. Измученные долгим переходом воины не столь уж большого королевского войска уснули, едва лишь разбили лагерь. Александр тоже устал, но ему отчего-то не спалось, и он устроился возле своей палатки, выискивая в небе с детства знакомые рисунки созвездий. На сердце было тревожно, впрочем, с того мгновенья, как он узнал о бегстве Рауля и Жоффруа в Ифрану, Александр Тагэре жил ожиданием неизбежной схватки. Рауль был не из тех, кто признает свое поражение.