Пропавшая невеста 2 (СИ) - Полина Верховцева Страница 45

Спустя несколько минут в шатер зашли еще несколько людей. В основном целители, маги, среди которых оказалась и Мойра.

Столкнувшись взглядами Высшие отвернулись так, словно не были знакомы. Слишком много между ними всего произошло в прошлом, чтобы сдружиться. Не воевали и ладно.

— Все? — император полоснул острым взглядом по собравшимся, — я собрал здесь вас, чтобы рассказать о предстоящем походе. Маги уже составили карту переходов, которые откроются со дня на день. Несколько кхассеров останутся здесь, чтобы поддерживать лагеря. Остальные отправляются в долину. Нам придется брать с собой не только воинов, но и лекарей, магов. Сеп-Хатти не любит магию и чувствует, когда человек с даром приходит в его владения, поэтому в этот раз будет гораздо сложнее. Но обстоятельства такие, что по-другому никак. Нужно будет не только провести наших людей туда, но и забрать жителей долины в Андракис. Потребуется не один переход, а несколько подряд.

Люди сосредоточенно слушали суровые слова императора и не было ни вопросов, ни страха, ни сомнений.

— Те кхассеры, у которых есть пары, на особом счету. Свою задачу вы знаете, поэтому отправляетесь налегке, небольшими группами, чтобы не растягивать переход. У нас мало времени. Если Милрадия не пустила жителей долины под свое крыло, то с наступлением зимы они обречены. Счет будет идти на дни, если не на часы. Нам нужно их вытащить, прежде чем идти войной на Асоллу.

При слове «война» Доминика вздрогнула. Ей было так страшно, но в янтарных глазах кинтов пылала мрачная решимость идти до конца.

Выбора не было.

Аракит в столице потерял свои силы, подзарядив каждого из них до предела. Черного песка в часах Андера почти не осталось. И если им не удастся переломить ситуацию в этом году, то другого шанса может уже и не быть.

* * *

После того как император сказал, все что посчитал нужным, в адоваре остались только кхассеры. Остальные, включая Доминику, вышли на улицу и разбрелись кто куда, пребывая в глубокой задумчивости.

Теперь, когда до похода в Милрадию оставались считанные дни, все виделось по-другому. Пустая бравада уступила место растерянности, приходилось напоминать себе, что все это не просто так, что ее помощь нужна, и без нее могут погибнуть ни в чем неповинные люди.

Чтобы как-то справится с волнением Ника отправилась на псарню. Да, было страшно среди кровожадных порождений ночи, но нужно тренироваться. С утра у нее едва-едва получалось подлечить ту псину, которая подходила ближе всего. Этого было непростительно мало. А если обвал в горах? Или опять эти тараканы из нижнего мира полезут? Она просто обязана освоить это рассеяние!

Псарь встретил ее прямым, оценивающим взглядом. Небрежно перекинул соломинку из одного угла губ в другой, почесал поросшее темными волосами пузо.

— Ко мне что ли пришла?

Ника аж икнула от неожиданности.

— Нет. К собакам.

Он недовольно крякнул и отвернулся, тут же потеряв к ней всякий интерес. А ошалевшая от такой встречи Доминика торопливо пошагала вдоль загонов с псами, пытаясь не обращать внимания на то, что они бегут следом и протяжно завывают. В самой дальней части, в тупике располагались небольшие клетки, в которых по одному сидели самые злые и самые потрепанные хулиганы. Завидев Доминику, они рычали, из оскалившихся пастей хлопьями падала серая пена.

— Орите сколько хотите, — сердито прошептала целительница, — я все равно вас вылечу. Хотите вы того или нет.

Псам и так было неплохо, и лечиться они не спешили, поэтому продолжали рычать и лаять, угрожающе припадая на передние лапы.

Стараясь отвлечься от их злости и явного обещания вцепиться в глотку при первой же возможности, она развела руки, как ее учил Дарий. Нащупала свои собственные линии жизни и попыталась вытолкнуть их за пределы тела. Без прикосновения получалось плохо

Спустя полчаса мучениц она взмокла, как вирта, весь день скачущая под палящим солнцем, запыхалась и смогла залечить царапину на носу у одного из псов.

— Фу-у-уф, — обессиленно опустила руки.

Псы больше не голосили. Они сидели и угрюмо переглядываясь, будто говоря друг другу: ну и бестолочь к нам пожаловала.

— Все равно научусь, — упрямо повторила она и снова встала в позу.

И в тот же момент она почувствовала, как на талии сжимаются чужие, но до боли знакомые ладони. Дернулась и, наугад ударив локтем, попала.

— Эй! — Брейр возмущенно охнул.

— Уходи! Не видишь, я занята!

— Вижу. Я давно за тобой наблюдаю.

Ей стало стыдно за свои провалы:

— Я бездарь.

— Нет. Просто это работает по-другому. Просто закрой глаза и прислушайся к себе. Закрыла? Чувствуешь? — Тихо спросил и, убедившись, что она не подсматривает, снова притянул к себе, — а теперь?

Ника не дышала. Она видела, как собственный дар разворачивается и тянется к этому мужчине, усиливаясь с каждой секундой.

— Почему…

— Я же говорил. Мы пара и делаем друг друга сильнее. Я ни черта не понимаю в целительстве, но могу помочь тебе и направить. Не сопротивляйся. Ты же хотела научиться?

— Хотела, — сдалась Доминика и позволила ему себя вести.

— Выдохни, — прошептал на ухо, — расслабься. Ты сильная и прекрасно знаешь это. Позволь этой силе идти вперед, не сдерживай ее.

Утопая в его словах, Ника выпустила на волю свой дар. Он недоверчиво, словно не понимая, что делать и куда идти, заструился с кончиков ее пальцев, зацепился за первую попавшуюся собаку и начал ее восстанавливать. Неспешно, будто пробуя на вкус свои новые способности. Исчезла еще одна царапина на шишковатой голове.

— Так мало, — разочарованно выдохнула Доминика, открыв глаза и увидев результат своих действий.

— Мешаешь сама себе.

Он отошел на десяток шагов и, прежде чем Ника успела хоть что-то сказать, достал из-за пояса нож и провел им по своему плечу.

— Брейр! — Она рванула к нему.

— Стой, где стоишь, — пригвоздил к месту одной фразой, — лечи.

— Слишком далеко.

— Лечи. Ты справишься.

— Я не смогу…

Он молча провел по второму плечу. Теперь оба рукава его рубахи были разрезаны и пропитаны кровью.

— Что ты творишь?

— Чем дольше ты тянешь, тем больше ран будет.

Проклятый нахал! Ну зачем же так?

— Я уже истекаю кровью, — флегматично произнёс кхассер, рассматривая окрашенное багрянцем лезвие ножа, — еле стою на ногах.

— Брейр!

— Почти упал. Перед глазами красные круги, ноги немеют.

Меньше всего он походил на раненого и почти умирающего. Здоровенный, наглый и раздражающе самоуверенный.

— Хватит надо мной издеваться!

— Я слышу голоса, они зовут меня к себе.

Невыносимый!

— Хватит!

— Все, я чуть дышу, — небрежно подкинул на ладони нож, перехватил его за рукоятку и развернул острием к себе.