Екатерина Фёдорова - Под сенью проклятия Страница 45

И он обратился уже ко мне, но другим голосом, построже:

— А ты, стало быть, госпожа Триша?

— Она, король-батюшка. — Я не выдержала и подняла голову. Несподручно разговаривать, упершись взглядом в пол.

Старым он мне показался, король Досвет. Вроде как ещё больше постарел, пока с нами разговаривал.

— Пришел ко мне вчера верч Яруня. Криком кричал, охальник, что притаилась де в моем королевском дворце измена. Мол, смерть славной госпожи Морисланы не от болезни приключилась, а от некой травы-отравы. Кричал также, что в тереме еду госпожи всегда пробовала травница Триша, родня госпожи Морисланы, со стороны Ирдрааров норвинских. И выходит по всему, что отраву госпоже Морислане могли подсунуть лишь у меня на пиру. За моим королевским столом. Говорил также верч Яруня, что госпожа Триша Ирдраар, стоявшая у ложа Морисланы в её последний час, может подтвердить его слова. Так ли это, девица?

— Так. — Подтвердила я.

Арания рядом ворохнулась, метнула на меня искоса взгляд — со значением. Я торопливо добавила:

— Король-батюшка.

— Поклянись. — Потребовал король.

— Клянусь Кириметью-матушкой.

Король Досвет глянул на меня удивленно. Ну да, я ж для него Триша Ирдраар, а норвинки должны клясться Дином или Трарин.

— Клянусь Кириметью-кормилицей. — Упрямо повторила я. — Чтоб мне руки-ноги перекосило, если вру. Я пробовала еду госпожи в терему. Но на пиру мы сели отдельно. И на следующий день госпожа Морислана умерла, потому что крючки из травы кольши разодрали ей нутро.

Он глянул остро, а мне вдруг стало страшновато. Ведь самому королю говорю сейчас, что в его дому, за его столом совершилось злодейство. А ну как все не так? Я вдруг ощутила, как заныла моя усохшая левая. И поспешно добавила, отводя её за спину:

— Конечно, если госпожа Морислана лакомилась между едой заедками какими, то.

Арания меня перебила:

— Нет! Матушка никогда в рот ничего не брала между едой, говорила, что брюхо нельзя баловать. Простите меня, король-батюшка, но.

Досвет повел по воздуху кистью руки, госпожа сестрица смолкла.

— Я понял. Значит, все за то, что в моем дому и впрямь измена.

Он откинулся на спинку, обмяк.

— Пусть будет так. Я этого не оставлю и виновных разыщу. Знаете ли вы, кто мог желать зла Морислане? Ведь не зря же она велела пробовать еду?

Рогор, вспомнила я. Вот кто может знать. Скажет ли Арания об этом королю?

А вдогонку вдруг подумалось, что Ерислана все же могла быть к этому причастна. И норвин врал, чтобы отвести от неё подозрения. Чтобы не мешали подобраться к легеду — уж больно ему хотелось получить за смерть Морисланы мешок бельчей.

— Нет, король-батюшка, мы ничего не знаем. — Голос у Арании прозвенел колокольчиком. — Правда, один раз матушка упоминала, что в Чистограде, ещё в молодости, с ней что-то случилось. Может, из-за этого все, а может, кто-то захотел отомстить моему отцу через его жену.

Выходит, Арания не знала, что случилось с Морисланой двадцать лет назад? Или просто не хотела выказывать этого перед королем?

— За то, что с ней случилось тогда в Чистограде, никто не стал бы мстить. — Устало сказал король. — Ведь в конце концов, у злодеев все вышло. А у Морисланы нет. Месть Эрешу Кэмеш-Бури. что ж, посмотрим.

Он отбросил свиток пергамента, который все ещё держал в руке.

Тот упал на малый столик за птичьей лапой, подпиравшей стул. Встал, тяжело выпрямившись.

— Вот вам моя королевская воля. Ты, девица Арания, дочка славной Морисланы, и ты девица Триша, её родственница, отныне будете жить в моем дворце. И услужать моей дочери, королевишне Зоряне. Вас будут учить приличному обхождению и прочим наукам. Потом, когда настанет время, я найду вам женихов.

Он мимоходом глянул на мое лицо, поспешно отвел глаза.

— И назначу доброе приданое — в благодарность за заслуги Морисланы перед моей семьей. Да будет так.

Король Досвет тронул перо на подлокотнике-крыле, тут же зазвенели невесть где спрятанные колокольцы. Дверь скрипнула, в горницу сунулся давешний немолодой мужик в белой рубахе.

— Чего изволите, король-батюшка?

— Девицы будут жить тут, во дворце. И служить у королевишны Зоряны. — Негромко распорядился король. — Пусть их вещи доставят сюда. Найди им горницу. Скажешь также госпоже Любаве, что девиц следует обучать вместе с моей дочерью — в знак моей великой милости к покойной госпоже Морислане. Поручаю их тебе, Держа.

Он вышел из горницы, даже не глянув в нашу сторону. Арания придвинулась поближе и выдохнула мне в ухо:

— Мы будем жить во дворце! Слышь, Тришка, в самом дворце! И с королевишной знаться! Ох, любота!

Глава двенадцатая. Жизнь дворцовая

— За мной пожалте. — Сказал Держа. И повел нас по лестнице.

Горенку для жилья нам определили на пятом поверхе. Проходя мимо дверей, что тянулись по здешнему проходу редкой вереницей, королевский прислужник обернулся. Предупредил, строго стрельнув глазом:

— Здесь жильцы живут, и неженатые среди них есть. Только если дорожите королевской милостью, держите себя в строгости. Охальников близко не подпускайте, на речи мужские не откликайтесь. Будете честь блюсти, так женихи для вас найдутся первейшие, всем на завидки. Молодые, кровь с молоком. И каменьями одарят, и прочим бабьим богачеством. А если спутаетесь с кем, так доброго жениха уже не ждите. Не любит наш король-батюшка блуд-то. И знайте — здесь, во дворце, наши жильцовские бабы дворцовых осенних мух и тех загодя с весны считают, а уж сплетни из одного чиха слагают. Такие турусы на колесах у них выходят — на зависть всем сказочницам…

Свою речь старый дядька выговорил ровно, даже не споткнулся, на меня глядючи.

— Спасибо за совет, за науку, господин Держа. — Напевно ответила ему Арания.

Сейчас госпожа-сестрица не чинилась, носа не задирала — а ведь с прислужником разговаривала. Правда, прислуживал он не абы кому, а самому королю. И повадка у него поменялась, едва мы из королевских гостей обернулись прислужницами королевишны…

— Вы, ежли кто дерзнет, сей же час ко мне. — Держа глянул по-отечески. — Только господином меня не кликайте, мне такое величанье не по чину. Я тут числюсь главным прислужником королевской опочивальни. От короля-батюшки милостями пожалован, так что в господа не рвусь…

— Как отца родного слушаться будем, добрый человек. — Приглушенным тоном сказала Арания. — Спасибо тебе за совет, за доброе слово. Ты уж подскажи, если что, словом направь. Отблагодарствуем за науку-то…

Держа прищурил глаза по-доброму над окладистой бородой.