Александра Лосева - Две недели и дальше. Берегите бороду. [Книга первая] Страница 45

– Он вас поведет, да? – спросила она.

– Да… То есть… Кто – он? – Иефа даже начала слегка заикаться от неожиданности. Эта дроу будила в ней какие-то странные, детские чувства.

– Брось… – Таша устало потерла лоб ладонью. – Секреты свои… Поведет?

– Поведет, наверное. Если сможет.

– Сможет… Этот – сможет… – Таша усмехнулась криво и невесело.

– Слушай… – Иефа нерешительно запнулась, жалея уже, что начала говорить.

– Ну? – Таша положила голову на руки.

– Почему ты меня тогда… Ну… Ты же ни с того ни с сего… Это потому, что дроу не любят эльфов?

– Что? – Таша удивленно посмотрела на Иефу, задумчиво покачала головой. – Ну да, это потому, что дроу не любят эльфов. – Она еще немного помолчала, потом тяжело поднялась на ноги и пошла прочь, но, сделав несколько шагов, обернулась. – Ты вот что, ты своим скажи, и сама тоже… Не говорите Ааронну, что я его лечила.

– А это почему? Тоже потому, что дроу не любят эльфов? – удивилась Иефа. Таша досадливо дернула плечом.

– Нет, это потому, что эльфы не любят дроу, – процедила она и скрылась в ближайшем переулке. Иефа проводила ее долгим недоуменным взглядом.

– Мда… – сказала она себе.

В томительном безделье просидели до вечера. Ааронн и Натан спали мертвым сном в комнатах наверху, Зулин, отчаявшись найти что-нибудь полезное в книгах, лениво перебирал бумаги на столе Тирела. Стив, подозрительно поглядывая на странно молчаливую Иефу, остервенело точил топор. После нескольких тщетных попыток продать своего пони рыцарям за большие деньги, предприимчивый дварф окончательно озверел и высказался в том смысле, что настоящие бойцы среди людей и раньше-то встречались нечасто, а теперь и вовсе перевелись, и ездить нынешним рыцарям надо не на боевых скакунах, а… Дальше последовала длинная матерная тирада в лучших дварфских традициях. Стив не мог понять, почему у благородных рыцарей его пони вызывал в лучшем случае истерическое хихиканье, а главное, почему Иефа сидит, уставившись в одну точку, и даже не пытается комментировать происходящее. Самым обидным было то, что ко всем ее предполагаемым комментариям Стив основательно подготовился, придумав с полдюжины достойных ответов, после которых полуэльфка должна была увять, как полевая былинка в засуху. Распираемый накопленным красноречием, Стив несколько раз в красках живописал свои попытки продать пони, но реакции так и не дождался, после чего окончательно уверился в том, что коварная пигалица задумала страшное, и решил не спускать с нее глаз до конца похода. Стив слонялся из дома во двор и обратно, поминутно задевая Иефу топорищем, пока она не встала и не ушла куда-то в дом, и, в конце концов, совсем заскучал. Он попытался было развлечь себя, доказывая Зулину, что Боевой Магический пони необходим в походе, но Зулин на провокации не велся и отвечал односложно, не отрываясь от бумаг.

Ближе к вечеру вниз спустился Схишш. Отказавшись отвечать на какие-либо вопросы, он деловито покопался в шкафу, выудил бутылку вина – явно заначенную на черный день Натаном – и степенно удалился на крыльцо, набивая на ходу длиннющую трубку. Зулин присоединился к нему пять минут спустя, подумав про себя, что греющийся в лучах закатного солнца ящер с бутылкой вина в лапах и трубкой в зубах смотрится просто шедеврально. Стив вышел во двор и сделал вид, что отрабатывает технику владения топором, а сам внимательно прислушивался к разговору, но ничего полезного не услышал – Схишш категорически не желал говорить о пациентах, более того, он еще и поинтересовался у дварфа, с каких пор он нанялся в Магическую гильдию колоть дрова. Стив разобиделся и ушел в дом. Неуемная жажда деятельности провела Стива по всем незапертым комнатам гильдии, дварф даже сунулся было на второй этаж, но там так несло смесью паленого можжевельника, эвкалипта и чабреца, что Стив исследовать оный этаж передумал. Из-под лестницы донеслись тихие звуки лютни, и Стив отправился туда. В маленькой коморке, видимо, будущей кладовой, отгородившись от окружающего мира, уютно устроилась Иефа, сосредоточенно мурлыкая себе под нос что-то явно рифмованное. Она подняла на Стива отрешенный взгляд, и некоторое время смотрела так, но потом словно вернулась из какого-то своего мира и недовольно сдвинула брови.

– Что ты делаешь? – вполне дружелюбно, как ему показалось, поинтересовался Стив.

– Балладу пишу, – очень нелюбезно буркнула в ответ Иефа и снова склонилась над лютней, давая понять, что разговор окончен. Стив намека не понял. Ему казалось, что беседа протекает во вполне дружеской обстановке. Стив решил закрепить результат.

– Какую балладу? – поинтересовался он, удобно устраиваясь на табурете.

– Черно-белую, – Иефа снова подняла голову и так выразительно посмотрела сначала на дварфа, а потом на дверь, что, по идее, у незваного гостя не должно было остаться сомнений по поводу своих дальнейших действий. Но Стив не внял. Еще слоняясь по гильдии, он сказал себе, что будет умнее и сделает первый шаг к примирению со строптивой пигалицей, а потому твердо решил быть общительным и приятным в обхождении и упрямо не замечал грубости барда.

– Это как – черно-белую?

Иефа страдальчески поморщилась и закатила глаза.

– Ты не поймешь.

– Почему?

– Потому что ты – дурак. Стив, ты можешь оставить меня в покое? У моей лютни на тебя аллергия.

– Сама дура, – оскорбился Стив. – Да еще ко всему и хамка. Да! И выскочка. И… и… Певичка драная!

– Что? – неожиданно сиплым голосом переспросила Иефа. – Кто? Как ты меня назвал?

"Ишь, как ее разобрало, – с некоторым удовлетворением подумал Стив. – Надо же, она так даже на "полукровку" не вскидывалась!"

– Певичкой я тебя назвал, да еще и драной. Выскочка и гордячка, пигалица несчастная!

Иефа стала пунцового цвета и вскочила на ноги:

– Стив, зачем ты сюда пришел?! – закричала она, сжимая кулаки. Лютня жалобно тренькнула. – Я тебя спрашиваю – зачем ты сюда пришел?! Я тебя звала?! Я тебя просила сюда приходить?! Господи, да я еле нашла укромное место в этой растреклятой гильдии, где ты не будешь топать своими ножищами, размахивать топором, пыхтеть и благоухать потом и чесноком, задавать глупые вопросы и действовать мне на нервы – так нет же, ты и здесь меня нашел! Я пишу балладу – понимаешь ты, бестолочь, – и очень хочу, чтобы меня хотя бы на пару часов оставили в покое!

– Ты гляди, кака цаца! – Стив воинственно встопорщил бороду. Ему очень не понравилось слово "бестолочь", да и вообще – не пристало благородному дварфу молча выслушивать всяких там… – Я тебя тихо-мирно спросил, очень даже вежливо, а ты что? Интересно, на каком сеновале таких дам воспитывают! Или ты решила, что если ты песенки пописываешь и харизьма у тебя большая, так я от тебя все терпеть буду молча?!