Александр Прозоров - Потрясатель вселенной Страница 46

— Но все же, хан волка, от единого твоего слова зависит то, появятся у нас лишние шестьдесят сотен или нет, — напомнил Судибей.

— Чабык, мы с тобой уже полтора года вместе! — воззвал к кочевнику Олег. — Ну хоть ты скажи — нет во мне ничего ни божественного, ни царского!

— Ты вершил деяния удивительные для простого смертного, посланник. Посему и поселил в наших сердцах веру в происхождение свое.

— Это же были мелочи! Несколько мелких стычек сотня на сотню, да пару крепостей развалил. И все!

— Неужели это правда? — вскинул брови степняк. — Хан волка одолел две крепости?

— Две булгарские крепости, — охотно подтвердил кочевник. — И числом малым одолел ворога, впятеро большего.

— Белый царь! — ударил себя кулаком в грудь Судибей. — Пророчество верно! Воистину, ты Белый царь, хан волка. Но доселе не знал о своем предназначении.

— Ты-то перестань, елки-палки! — возмутился Середин. — Не смейте меня так называть! Чабык, но ведь к вам я пришел с юга!

— Память моя нонеча слаба стала, — хитро прищурился кочевник. — Не то что в детстве…

Похоже, шанс заполучить шесть тысяч воинов, причем даже не в союзники — себе под управление, — этот шанс застил побратимам глаза и полностью подавлял совесть. Они даже не думали, нужно ли это кочевникам, против кого и зачем воевать такой силой. Им просто хотелось ощутить этакое могущество в своих руках!

Говоря по чести, Олег их где-то в душе понимал. Подобный подарок судьбы выпадает раз в тысячу лет, и не воспользоваться им — величайшая глупость. Увы, он не мог сказать своим спутникам самого главного. Того, что после этого мирного, как он надеялся, похода он тихо исчезнет, оставив новых друзей со славой и добычей. Захапать себе славу воплощения богини Дара-эхэ, чтобы попользоваться ею пару месяцев и оставить кочевников ни с чем: и без богини, и без воплотившегося теперь пророчества — стало бы слишком большой подлостью.

Отдать бы это звание Чабыку или тому же Судибею! Они бы свернули горы, потрясли народы и оставили после себя многовековую славу.

Но ведь нет — светлая кожа досталась именно ведуну!

— Или так и было задумано? — вдруг усомнился Олег. — Я сделаю свое дело и уйду. И все закончится. Потрясение основ мира не нужно даже богам.

— Здрав будь, друже, еще раз! — спешился рядом радостный Любовод. — Я вот помыслил, неловко как-то у нас ныне склеивается. Давно не сидели вместе, о делах прошлых не вспоминали, а будущих не думали.

— И тебе здоровья, друже! — улыбнулся новгородцу Середин. — Назовешь меня Белым царем — наведу порчу. Типун на язык посажу.

Улыбка медленно сползла с купеческого лица:

— Чего же ты так, друже? Я вот просто словом перемолвиться желал.

— А то я тебя не знаю, приятель… Интересно, кто тебя догадался подослать? Судибей? Чабык?

— Подруга твоя новая присоветовала, — окончательно потух Любовод. — Почто от удачи такой отказываешься, ведун? Для всего братства польза была бы великая!

— Ты забыл, друг мой, что побратимом ты воинам здешним стать не захотел? Домой вернуться желаешь. Вот и я тоже. А то сделают из меня богиню, набьют чучело и в храме поставят, молиться. Не хочу.

— И-эх, — признал правоту друга новгородец. — Жалко, конечно.

— Ксандр тоже уговаривать придет?

— Не придет. Он же христианин, он богов языческих и воплощения всякие на дух не переносит.

— Ой ли?

— Ну токмо за жалованье весомое, — поправился купец. — Но тебя богиней называть — и мыслить отказался.

— Хоть кто-то перед искусом устоял. А с тобой давай кумысу выпьем, что степняки для гостей оставили. Нечто мы с тобой хуже будем?

— Глянь, скачет кто-то! Не за мной ли? — встрепенулся Любовод. И тут же успокоился: — Нет, то местные. Стало быть, не за мной.

— Если местные, то за мной, — облизнул пересохшие губы Середин. — Сейчас опять начнется. Хоть прячься!

Спрятаться Олег не успел и в награду за то получил в подарок богато украшенную золотыми клепками и самоцветами конскую упряжь. И, разумеется, уверения в преданности и дружбе. Он ощутил себя одиноким волком, терпеливо обкладываемым флажками.

На рассвете в ратном лагере снова появились визитеры. Все тот же сказитель и еще полтора десятка нукеров вежливо поинтересовались, куда идут путники, а услышав уже известный ответ — предложили проводить дорогих гостей самой удобной дорогой. Путники согласились — и оказались правы. Дождавшись, пока воины оседлают коней и поднимутся в седло, кочевники в белых бурках с ходу перешли на рысь. Уже через час они пронеслись мимо жмущегося к горам обоза, вброд пересекли узкую быструю речушку, несущую к Или холодную прозрачную воду, с грустью форсировали влажные луга с сочной высокой травой, скользящей колосками по конским брюхам, опять перешли на рысь по уже выщипанному пастбищу и уже за ним остановились на привал на обширном галечном пляже меж двух речушек. Одной была все та же Или нежно зеленого цвета — можно подумать, где-то в верховьях она размыла месторождение изумрудов и теперь сама стала драгоценной от поверхности до дна. Справа, на удалении полуверсты, с головокружительной высоты рушился водопад, из-под которого и тянулась по камням к реке влажная полоска шириной в двадцать шагов, но глубиной с наперсток.

Гостей здесь ждали — не люди, дрова. Аккуратные шалашики стояли ровными рядами на пляже от воды и до воды.

— Мудро, — вслух отметил Чабык. — Здесь наши костры не станут портить землю.

Сказитель благодарно поклонился, вытянул руку к водопаду:

— Лошадей можно пустить на выпас там.

У Олега защемило в душе от давно позабытого зрелища: там, под водопадом, нежились во влажном воздухе густые мохнатые елочки и могучие ели, испуганно дрожали листьями белые с черными рисками березы. Правда, лесом назвать это было трудно: деревца держались каждое особняком, в пяти-шести шагах друг от друга, разделенные густым ковром травы.

— Мои внуки опаздывают, простите, — приложил руку к груди сказатель. — Но должны прибыть вот-вот, не позднее одной жерди.

Действительно, пока нукеры расседлывали и поили коней, на лугу за мелкой речушкой показалась отара овец, за ней грохотали пустыми медными казанами две телеги. Трое крепких пареньков в просторных шароварах и расшитых розами рубахах принялись выгружать казаны к приготовленным дровам. Единственный сопровождавший отару воин зашептался со сказителем. Тот кивнул, громко ответил:

— Это замечательно. — И, пригладив ладонями лицо, он поклонился в сторону путников: — Приятное известие принес мне мой храбрый Бурхан. Старейшины наших родов решили съехаться в Джунгарской долине, что лежит на нашем пути к Стене, на курултай и встретить вас, дорогих наших гостей, праздничным пиром. Чтобы радость дошла до сердца каждого и чтобы никто не остался голодным! Искренне надеюсь, что все вы не откажетесь от сего приглашения.