Евгений Малинин - Волчья звезда Страница 46

«Кто это? — удивленно подумал дважды посвященный волхв. — Почему моя скромная личность так заинтересовала члена Совета?»

Он медленно опустился на свой жесткий стул и чуть прикрыл глаза, стараясь выбросить из головы этот странный взгляд и снова сосредоточиться на происходящем в зале. Однако в груди у него росло беспокойство, даже тревога, а маленькие круглые глазки с необычным, как Ратмиру показалось, красноватым отблеском в глубине, продолжали стоять перед его мысленным взором.

И все-таки княжичу удалось сконцентрировать свое внимание на происходящем. Суд подходил к предсказуемому финалу — Вершитель протянул руку в направлении Извара, и тот вдруг рухнул ничком на доски пола, словно его кто-то сильно толкнул в спину.

«Совет посвященных считает, что Извар, бывший волхв стаи восточных рысей, своими противоправными деяниями заслужил лишения многогранности. Но учитывая, что Ратмир, дважды посвященный служитель Мира, снял с судимого обвинение в покушении на убийство вышестоящего посвященного, Совет решил смягчить наказание!»

Мысль Вершителя колоколом билась в головах всех присутствующих, и Ратмир вдруг подумал, что сам он вряд ли когда-нибудь сможет владеть мыслеречью с такой мощью. А Вершитель, между тем, продолжал:

«Совет посвященных решил, что Извару будет оставлена способность поворачиваться к Миру другими гранями, но с этого дня он отправляется в изгнание. Извар лишается своего родового имени, ему запрещается появляться в городах и селениях многогранных, ему запрещается пользоваться земными, речными и морскими путями многогранных, ему запрещается любое общение с многогранными! Отныне он становится Изгоем, и лоб его будет заклеймен печатью Изгоя. Каждый многогранный, увидевший эту печать, должен будет плюнуть в него!»

В зале повисла тишина, и тут Ратмир краем глаза увидел, с каким ужасом смотрят Власт и Тотес на бывшего волхва своей стаи!

Наконец прозвучали последние слова мыслеречи Вершителя:

«Встань, Изгой, и покинь это священное место!»

Несколько секунд ничего не происходило, тишина в зале сгустилась и стала почти материальной… Затем человек, которого раньше называли Изваром, медленно, словно совершенно обессилев, согнул руки, с трудом оттолкнулся от пола и неуклюже сел. На лбу его, словно просвечивая сквозь кожу зловеще-красным светом, сиял странный знак, похожий на одну из северных рун.

Все так же тяжело и неуклюже Изгой поднялся на подкашивающиеся ноги, медленно оглядел зал и хрипло прорычал:

— Будьте вы все прокляты!

Затем он повернулся к Совету спиной и, подволакивая ноги, побрел к дальней стене. Когда он был у самой стены, ее каменная поверхность вдруг дрогнула и стала прогибаться перед приближающимся человеком, как будто не желая, чтобы ее коснулся проклятый, а затем с непереносимым скрежетом вдруг разошлась, образовав неровную дыру, с размытыми, исчезающими краями. Изгой скрылся в темной дыре, а спустя несколько секунд дыра медленно… растаяла — стена снова стала прежней, камень, из которого она была сложена, опять казался прочным и непоколебимым!

«Приглашенные на заседание Совета свидетели и стражи могут покинуть зал!» — прозвучала в голове Ратмира мысль Вершителя, и он неожиданно почувствовал в ней… горькую усталость!

Княжич-волк поднялся со своего места и двинулся к выходу. Краем глаза он уловил, что воины-рыси последовали за ним, а два стража, притащившие в зал Извара, двинулись в сторону задней двери.

Оказавшись в вестибюле, Ратмир обернулся. Власт и Тотес шли за ним, причем лицо Власта было странно неподвижным, окаменевшим, а Тотес выглядел напуганным и растерянным. Дважды посвященный волхв остановился и подождал обоих воинов. Власт заговорил первым:

— Я благодарю тебя, волк, за то, что ты отказался от мщения! — Лицо старого воина оставалось неподвижным, только губы едва заметно шевелились, выталкивая слова из горла.

— Меня не за что благодарить… — покачал головой Ратмир. — То, что я сказал, — истина. Извар в самом деле не смог бы меня умертвить, даже если бы напал неожиданно.

В голосе волхва не было похвальбы, в нем звучала странно горькая уверенность, видимо, поэтому лицо Власта вдруг дрогнуло и перестало быть маской, а на глазах Тотеса появились… слезы.

— И все-таки я благодарю тебя! — упрямо повторил старик, и в его голосе просквозила теплота. — Немногие отказались бы от возможности растоптать покушавшегося на них.

Ратмир снова покачал головой, но спорить больше не стал. Вместо этого он поднял правую руку в ритуальном приветствии друга и проговорил:

— Прошу тебя, Власт из стаи восточных рысей, передай мой привет князю Велимиру и его сыну Дерцу.

После этих слов Ратмир выдержал короткую паузу, затем коротко кивнул, повернулся и быстрым шагом направился в свои апартаменты.

Утром следующего дня он видел из окна своего кабинета, как Власт и Тотес покидали университет, отправляясь назад, в свою стаю.

Последовавшие за этими событиями дни и ночи стали самыми странными, самыми необычными в жизни Ратмира. Он вдруг обнаружил, что потерял всякий интерес к своим привычным занятиям! Во время ночных наблюдений звездного неба, всегда требовавших полной сосредоточенности и доставлявших раньше такое удовольствие, княжич вдруг ловил себя на том, что мысли его бродят очень далеко от испещренного яркими блестками звезд неба. Лишь Волчья звезда по-прежнему притягивала его взор и пробуждала в нем прежний интерес к небесной механике… Хотя нет! Не к механике… не к сложным взаимодействиям небесных тел! Он не сразу понял, что его тяга к Волчьей звезде обусловлена не астрономией или астрологией — эта яркая оранжевая искра, блуждающая в небе по своим собственным законам, ставила перед ним совершенно другие вопросы и… не подсказывала ответов. А вопросы эти были слишком далеки от его прежних научных интересов, и потому он даже предположить не мог, где искать ответы на них. Более того, он не всегда мог четко сформулировать эти вопросы!

Спустя неделю, измученный этим своим раздвоением, вымотанный неспособностью разобраться в сомнениях, Ратмир появился в университетской библиотеке. Небольшой читальный зал был пуст — утреннее время в университетской школе отводилось занятиям с наставником. Ратмир, оглядев зал, в котором он давно не был, неслышным шагом двинулся к библиотечной стойке, расположенной у дальней стены, и когда прошел половину расстояния, за стойкой появился невысокий старик, очень похожий на седую, облезлую лису. Княжич-волк невольно улыбнулся — Пилли, дважды посвященный из стаи южных лис, исполнял обязанности библиотекаря уже больше полутораста лет, а поскольку он был родственником Вершителя, злые языки утверждали, что именно Кануг держит старика на этой должности. Ратмир, знакомый с Пилли уже около сорока лет, знал, что тот занял свою должность еще до того, как Кануг стал Вершителем. Но самое главное — этот старый лис великолепно изучил университетскую библиотеку, насчитывавшую более миллиона единиц хранения, и в любое время мог дать ответ на любой вопрос, если только этот ответ был хоть раз где-нибудь записан! А кроме того, Ратмир чувствовал, что этот старик, так по-доброму отнесшийся к нему с первого дня его появления в университете, был, пожалуй, единственным человеком, с которым он мог быть самим собой!