Артем Лунин - Перед бурей (СИ) Страница 46

— Как? — снова спросил Алек, почти благоговейно разглядывая бесскверный клинок.

— Очень просто, — кузнец ухмылялся. — Сколько раз ты подмастерьем стоял у наковальни, сам сколько ножей да орионов сковал? Так что все твои мощи я знаю отлично.

Алек закрыл глаза. Меч представлялся ему продолжением руки, частью его самого, когда-то потерянной и теперь вновь обретённой. Замелькали образы, слишком быстрые, чтобы их можно было удержать в памяти и осознать — песчаные холмы, снежные равнины, серое море, незнакомые лица, слова на чужом языке. Во всех этих видениях присутствовал меч, такой знакомый сабер, безо всяких украшений, лишь знак мастера на венчающим рукоять навершии.

— Творец и все создания его, — прошептал Алек. — Тебя… признали?

— Да, — Влад торжественно склонил голову, но не мог справиться с мальчишеской улыбкой. — Этот меч был моим испытанием…

Мгновение тишины, и друзья с воплями бросились поздравлять кузнеца, колотили ладонями по плечам, по спине, обнимали. Кто другой, поменьше, оказался бы погребён под этой волной восторга, но кузнец, оглушённый возгласами друзей и зацелованный девушками, лишь ухмылялся и поводил отбитыми плечами.

— Джинтра, — пригляделся Александр к клейму и тут же понял, что ошибается.

— Чирда, — улыбнулся кузнец. — Вернее, даже чири.

— Спасибо, — сказал Алек. — Этот меч… как дыхание судьбы, как зов из будущего…

— Ну, ты ещё химн сложи, — предложил кузнец, но было видно, что он польщён.

— Это хороший знак, — одобрила Кати.

Алек мысленно с ней согласился. Влад одно время пытался научиться играть на чирде, но не осилил. Слух у него был, кузнец неплохо играл на флейте и переладце, его расплющенные мозолистые пальцы с необыкновенной лёгкостью порхали по прорезям, но лишь неловко шкрябали по струнам джинтры и чирды. Чири, её "младшая сестра", с тремя струнами и крохотными шагами между ладами, требовала особой виртуозности и тем более была ему неподвластна.

У кузнецов были особые отношения с чири. Во-первых, струны на этом музыкальном инструменте были стальными, такие не во всякой кузнице сделают. И для их натяжки требовался довольно тонкий механизм, сделать который мог не каждый мастер. Чири настраивали и использовали для проверки на звучание. Кузнец обстукивал изделие звучком — небольшим молоточком, а подмастерье проигрывал гармонический ряд, и по чистоте звука судили о качестве стали.

И вот теперь упрямая чири всё-таки покорилась кузнецу, сделавшись знаком качества. Ученики никак не метят свои изделия. Подмастерья уже создают вещи на продажу, принимают заказы, и ученического клейма кузнечного цеха удостаиваются наиболее удавшиеся работы. Признавая молодого кузнеца состоявшимся мастером, его учитель собирает круг, участники которого оценивают работу претендента. Тогда он становится мастером, и ему позволяют ставить на изделия своё собственное клеймо.

— Это хороший знак, и ты его достоин, — Алек щёлкнул ногтём по стали, та отозвалась чистым звоном. — Сколько ваших обрели клеймо?

— Семеро. И ещё шестеро из окрестных деревень, — ответил Влад.

— Завтра вы, конечно, празднуете, но сегодня побудешь с нами?

Кузнец кивнул, от радости сияя не хуже стали, подставленной солнечным лучам. Алек вернул меч в ножны, кинул ремни через плечи и затянул — все пришлись именно так, как надо. Вой бросил руку вверх, мгновенно уловив рукоять, клинок свистнул, вылетая из ножен.

— Мастер, — прошептал. Меч идеально ложился в руку. Алек поиграл клинком и вернул в ножны.

— Гарий, — сказал Влад.

Смущённый всеобщим вниманием мальчишка вышел вперёд.

— Тебе, — кузнец протянул свёрток. Там оказались лёгкий длинный меч, скованный на статовский манер, и парный ему клинок покороче. Гарий задохнулся от восторга, мгновенно выхватил и принял стойку. Верея после знаменательного сражения стала явно выделять мальчишку среди прочих учеников, гоняла нещадно и, кроме того, принялась учить его обоерукому бою. Гарий явно собирался выполнить какую-нибудь форму, но поглядел на собравшихся и передумал. Вернул мечи в ножны и попытался облачиться в кожаную сбрую.

Алек поспешил на помощь названному брату, потянул ремни и ненароком спеленал его, как колбасу шпагатом. Эти мечи положено было носить у пояса, и привыкший к заспинным ножнам вой запутался. Общими усилиями коварные ремни одолели. Гарий прошёлся туда-сюда, щеголяя в непривычной сбруе и придерживая длинный клинок, норовивший зацепиться за что-нибудь или кого-нибудь.

— Другие подарки будут вручены завтра, — смущённо улыбнулся Влад. Вообще он сегодня улыбался широко и щедро, как никогда.

— А сейчас — давайте праздновать! — подхватили друзья.

Дикарка проводила подругу к границе Верхнего города и, возвращаясь, почуяла неладное. Остановилась в конце улицы, в тени, закрыла глаза, повертела головой, вчувствываясь…

Нет, как будто ничего… пусто…

Слишком уж пусто. Дикарка пошла дальше в Живу, забыв о своём теле, чуть не покинула его. И ощутила это. Чьё-то чужое присутствие, неуловимое, как тень… но девочка, живущая в одном дворце с пластунами, приучилась быть очень внимательной.

Она вернулась в реальный мир и какое-то время пыталась соотнести с ним знания, полученные на изнанке реальности. Впереди громоздились кучи строительного мусора. В мыслеощущении они были пусты… слишком пусты, как будто выскоблены от всяких мысленных следов. Дикарка и сама могла бы поверить, что ноги её никогда не было здесь, где они с Искрой ходили чуть ли не каждый день. Верно, кто-то прошёлся, маскируя отпечатки людей… но кому это нужно?..

— Ерунда какая-то, — прошептала девочка. Вдруг пластуны или стража засекли, что здесь можно свободно пройти… а то и почуяли, что чужие уже ходили… и устроили засаду?..

Ну, едва ли меня можно перепутать с убийцей или штурмовым отрядом, усмехнулась она про себя. Немного поколебалась и шагнула внутрь.

И тут же замерла, припав к ломаному камню. Как-то сразу поняла, что те, впереди — это они и есть. Убийцы и бойцы штурмового отряда.

Семь… девять… десять человек. Все в чёрных одеждах, похожих на костюмы пластунов — мешковатые и вроде бы неудобные, но скрывающие силуэт и таящие в себе множество карманов для неприятных сюрпризов. Не забыли и лицевые капюшоны.

Один говорил на жестовом языке Церкви. Дикарка немного его знала, но не стала пытаться прочесть, а быстренько сдала назад.

И уткнулась в кого-то.

Чуть не заорав от неожиданности, она вслепую отмахнулась. Страшный незнакомец, охнув, как пушинка отлетел назад. Подивившись своей силе, Дикарка обернулась, нашаривая на поясе нож.