Афет Сариев - Срединные пути Страница 46

— Да хоть самим Буд! — засмеялся Герлой. — Что мне нужно там делать?

— Идем. По дороге все расскажу и скажу.

Они распрощались с Екатериной, и пошли по направлению дворца. Храм располагался прямо за дворцом. По дороге Виктор подал Герлою несколько идей, как продолжать ослаблять влияние храма на вершителя и на граждан. Как общаться с храмовниками, чтобы не терять их доверия и послушания. На что тратить дань, чтобы вызывало недовольство у знати. Словом подготовил его к продолжению подрывной деятельности. Как вошли в храм к жрецам, ожидающим на своих местах продолжения нравоучений, Виктор представил Герлоя так:

— Великий Буд только что призвал меня в Эритрею, а на мое место направил своего другого Избранного, Герлоя. Теперь он будет в храме старшим жрецом. Будете слушаться только его, что бы он ни повелел.

Отчаяние и огорчение обуяли всех троих. Виктору даже жалко их стало. Он только грустно покачал головой и под руку повел Герлоя в сторону выхода. По пути попросил его:

— Следи, чтобы их сильно не обижали. Глупые они, но безобидные люди.

Герлой согласно кивнул ему, и Виктор, в последний раз махнув в сторону троих братьев-храмовников, вышел из сферического помещения храма.

Глава 13

Косые лучи закатного солнца красили золотистым отсветом каменистую тропу средь хвойных гигантов, чередующихся с выходами скал и неожиданными провалами осыпей.

Одинокий всадник стремительно несся по направлению грозных гор, высекая искры копытами могучего рогатого коня. Некогда было дать покоя животному, позволить пожевать жухлую травку овсяницы, ястребинки. До тьмы всаднику нужно одолеть все расстояние до мрачной крепости, что стоит у склона этих вечных гор.

Вот и Кулан! Факелами светят обходящие стены стражники, слышится треск помоста под колесами припозднивших груженых телег.

Виктор вновь пустил притомившегося коня в галоп.

— Ничего, родимый. Скоро отдохнешь в конюшне. Потерпи еще немного, — шептал он, пригибаясь к массивной шее своего верного скакуна, словно понимало животное его ласковые слова. Подлетел к уже закрывающимся вратам и самым последним въехал в стольный Кулан.

Его тут же узнали. Офицер стражи подбежал, лихо принял вожжи, свисающие с крутых рогов:

— Добро пожаловать!

Виктор устало кивнул, соскочил с коня, попросив пристроить животное и покормить. А ему дать другого. Пока не очень поздно нужно попасть во дворец.

Мелкой рысью объехал площадь вокруг синего каменного бога и дальше по мощенной широкой дороге проскакал средь прохожих и проезжих к далекому шпилю белокаменного дворца. С удовлетворением замечал прохаживающихся среди них и своих воинов в плетенках, а не только местных стражников.

В охране парадных дверей дворца свои тоже были. При его приближении все пятеро вытянулись в струнку и козырнули, как положено встречать командиров.

Виктор приветливо с ними поздоровался, спросил, нет ли проблем с проживанием на чужбине, передал им коня и вошел во дворец.

Он проходил по мраморным залам под глубокие поклоны лакеев в тронный зал, откуда уже слышалась музыка. Не дав возможности слуге доложить о своем прибытии, без спросу вошел в ярко освещенное помещение, полное придворных, где у самой дальней стены восседал на возвышенности несравненный Дорсис. А слева от него музыканты выводили на диковинных инструментах заунывную мелодию.

Виктор протолкался в сторону трона, прошел к ближайшему креслу и устало плюхнулся на него, закрыл глаза.

Странно, все-таки устроен мозг человека. Он принимает, как должное, буквально, любые метаморфозы с ним, и почти сразу. Вот и теперь. Совсем нет удивления, что слушает незнакомые звуки, сидит у изголовья самого настоящего трона некоего вершителя, что вокруг средневековые придворные, а на улице не его старенький форд, а рогатый конь. Сам носит огнестрельное оружие, не говоря о гирлянде гранат вокруг пояса. Мог бы с такой картиной смириться его мозг там, на крыше? Не сошелся бы он в истерике, знай, что так именно вскоре будет? А сейчас спокойно отдыхает во дворце правителя. Странно, все-таки, это…

Виктор открыл глаза и увидел, что Дорсис с высоты смотрит на него в упор. Махнул ему рукой, мол, иди сюда.

Мелодия прервалась, говор затих. Это несравненный Дорсис сходил с трона. Прошел к Виктору и присел на стоявшее рядом кресло.

— Ты уже приехал к нам, Избранный?

— Да, — бледно улыбнулся Виктор. — Буд велел мне послужить ему в вашем храме.

— Это очень хорошая весть! Немедленно сообщим старшему жрецу.

— Не надо, — отмел его инициативу Виктор. — Сегодня нет никакого желания говорить с ним. А завтра, будет видно. Я устал с дороги, и хочу отдохнуть.

Дорсис хлопнул в ладони, подбежали несколько лакеев.

— Проводите моего дорого гостя в лучшие гостевые покои. Что потребуется ему, исполняйте. Тогда, пока отдыхай, — повернулся он к Виктору. — Завтра жду тебя к пиршеству.

— В честь чего? — поднялся Виктор.

— В честь посещения нас Избранным, — улыбнулся Дорсис.

Виктор иронично покосился на вершителя, хмыкнул и поплелся за лакеями.

Его отвели по коридорчикам в те же самые комнаты, в которых он останавливался в прошлый раз. Тут еще все оставалось знакомым. Даже знал, где тут нужник расположен.

Виктор сразу отослал слуг, не желая даже ужинать, с наслаждением скинул с себя все воинские причиндалы и плетенку, затушил единственную в комнате свечку и нырнул в прохладную чистую постель. Сон навалился в то же мгновение.

Крепкий сон прервал тихий, но настойчивый стук в дверь. Виктор продрал глаза. Кому вздумалось посреди ночи его беспокоить? Посторонних охрана не допустит к его дверям. Неужели Дорсису приспичило нечто срочное сообщить ему! Или что-то происходит, пока он тут мирно дрыхает. В тревоге поднялся и, нащупав в одежде свои спички, подпалил свечку на столике. Потом, прямо в голом виде потащился к дверям.

— Кто? — просипел он сонным голосом. Но никто ему не отвечал. Стук повторился.

Виктор вернулся к постели, подобрал один из пистолетов из-под подушки, вернулся к дверям. Только подошел, настойчивый стук повторился.

Виктор откинул задвижку, готовый при надобности стрелять, и обалдел: у его порога стояла роскошная Эхи.

Она стремительно влетела и повисла в его объятьях.

— Эхи! Как я рад тебя видеть! — воскликнул он, отбросив в угол пистолет и целуя пухлые губки.

Она удивленно отстранила голову.

— Ты научился моему языку?

— Да, красавица, — снова прильнул он к ее устам.

Тут же нестерпимое желание вновь его обуяло почти до безумия. Крепко схватил женщину за талию, приподнял и понес на лежанку. Эхи только тихо стонала, не способная перечить его дикой страсти. А Виктор уже срывал с нее одежды, вжимал ее податливое соблазнительное тело к своему. Как ей удается так его возбуждать, все еще оставалось для него загадкой.