Елизавета Абаринова-Кожухова - Царь мышей Страница 46

— Акуня, — ответила девица.

— А по имени-отчеству?

— Акулина Борисовна, — чуть смущенно сказала Акуня. Было видно, что ее давно никто не величал «по батюшке», да и вообще не обращался столь уважительно, как этот странный господин в знатном кафтане.

— А вас как звать-величать? — робко спросила Акуня.

— О, ну, у меня имя очень редкое, — обаятельнейше улыбнулся Дубов, — Василий Николаевич. Но вы можете звать меня просто Вася.

— А можно Васяткой? — чуть осмелела девица.

— Нет, Васяткой вы можете звать нашего юного друга. Кстати, представлю вам и остальных моих спутников. Надежда. Владлен Серапионыч. А это — Чумичка, наш… — Василий Николаевич чуть было не сказал «колдун», но вспомнив, что Чумичка не любит афишировать свой род занятий, сказал «возница».

Тут в зале появилась «мадам» с большим горшком какой-то похлебки, пахнущей очень зазывающе, а следом за нею два половых несли подносы со всякими закусками и запивками. Судя по виду, половые по совместительству и были теми «мальчиками», которых «мадам» пыталась предложить гостям.

— Акунька, ты опять к людям пристаешь? — напустилась хозяйка, установив горшок посреди стола. — Гляди, дождесся у меня!

— Нет-нет, сударыня, это не она, а мы к ней пристаем, — успокоил хозяйку Дубов.

— А-а, ну-ну, совет да любовь, — захихикала «мадам». — Кушайте, господа, на здоровье!

— Да и вы угощайтесь, Акулина Борисовна, — пригласил Дубов. — Чего вам положить — супчику, картошки, салату?

— Мне бы водочки, — потупив глазки, сказала Акуня.

— Ну, водочки, так водочки, — согласился Василий, но, к ее разочарованию, налил самый чуток, на донышке. — Больше не могу, ибо вы нужны нам трезвой.

— Чаво? — взбрыкнула Акуня. — Всем приличным господам я и выпимши хороша, а вам, видишь ли, тверезая нужна! А пошли вы к бесу, извращенцы!

И Акуня сделала вид, что хочет встать и уйти.

— Да заткнись ты, шалава, и выслушай, что тебе говорят, — не выдержала Чаликова. — А уж потом, блин, выкобенивайся, сколько душе угодно!

— Так бы сразу, блин, и сказали, — ухмыльнулась Акуня. — А то крутите, блин, вокруг да около, блин!

(Похоже, это словечко из нашего современного словаря пришлось Акуне изрядно по душе).

— Ну вот, а дело у нас до вас такое, — чуть помолчав, продолжал Дубов. — Вам, уважаемая Акулина Борисовна, придется некоторое время поработать княгиней.

Детектив замолк, ожидая, как воспримет Акуня это необычное предложение.

— Ага, ну понятно, — деловито кивнула Акуня. — Вы меня хочете какому-то князю в пользование отдать. Так, что ли?

— Не совсем, — откликнулся Василий. — Вы должны будете изображать из себя настоящую княгиню, да так, чтобы ваш супруг… то есть ее супруг даже не заметил, что рядом с ним вовсе не его жена. Ну и, естественное дело, вознаграждением останетесь довольны. Стало быть, по рукам?

— Ну, блин, вы даете, — прогудела Акуня. — Точно извращенцы, но вы мне понравились. Эх, черт с вами, согласна!..

— Ну что ж, иного ответа я и не ожидал, — удовлетворенно потер руки Дубов. — В таком случае не будем откладывать — да и поедем!

— Как — поедем? — негромко переспросила Чаликова. — Не повезем же мы ее к Рыжему! Все ж таки приличный дом…

— Разумеется, нет, — подхватил Дубов. — Мы поедем на Сорочью улицу, в храм отца Александра!

— А-а, вот оно что, — протянула Надя. До нее, похоже, только сейчас начал доходить замысел Дубова. — Похоже, Васенька, вы опять втягиваете нас в какую-то авантюру. Вот за это я вас и люблю.

— Простите, Василий Николаич, — не без сожаления оторвался Серапионыч от похлебки, — но как вы объясните наш визит к Александру Иванычу? Я, правда, не совсем понял, что вы задумали, но заранее поддерживаю. Однако мне кажется, что это будет выглядеть несколько подозрительно…

— Вовсе нет, — возразил детектив. — Мы просто подвезем Васятку до дома, вот и все. А то, что мы давно знакомы с отцом Александром, ни для кого не секрет.

— С отцом Александром мы давно знакомы с позавчерашнего дня, — напомнила Чаликова. — Ведь официально мы познакомились с ним на открытии водопровода.

— Так вы что, собираетесь везти меня в церковь? — настороженно спросила Акуня, из всего разговора понявшая только это. — Да ежели я там в таком виде появлюсь, так меня же, блин, камнями побьют!

— Не побьют, — оптимистично пообещал Дубов. — Да и вид у вас будет совсем другой, уж об этом мы позаботимся.

— Ну, другой, так другой, — ответила Акулина Борисовна, хотя и не очень-то была уверена, что все произойдет именно так. Во всяком случае, судьба предоставляла ей редкий случай хоть ненадолго покинуть привычную жизнь в Бельской слободке, засосавшую, ее подобно болоту, и испытать что-то новое и ранее неведомое.

Однако уже почти на пороге Серапионыч остановился:

— Постойте, я ж совсем забыл, ради чего сюда вас всех затащил.

Акуня удивленно на него уставилась:

— И чаво же ради?

— Передать поклон от некоего боярина Андрея. Впрочем, к вам, Акулина Борисовна, это вряд ли относится…

Однако, увидев, как побледнело, даже сквозь слой дешевых румян, лицо Акуни, доктор понял, что его слова относятся именно к ней.

— Боярин Андрей просил сказать, чтобы вы не верили в его виновность, — негромко договорил Серапионыч.

— А я никогда и не верила, — столь же тихо ответила Акуня. И тут же резко возвысила голос: — Ну, чего встали, блин, идемте скорее!

Даже оказавшись в «каталашке» — небольшой клетушке при городских воротах, куда бросали всяких мелких нарушителей — Каширский оставался «человеком науки»: он отнюдь не предавался отчаянию из-за утраты свободы и, главное, сокровищ, а пытался путем научного анализа установить возможные причины столь неожиданного провала и выработать стратегию дальнейших действий.

Собственная участь заботила Каширского менее всего — он был уверен, что высокопоставленные покровители и работодатели очень скоро вытащат его из этой переделки. Волновало другое — кто дал знать охранникам, что они с Анной Сергеевной идут в Царь-Город «не порожняком»? Петровича Каширский исключил сразу — настолько он был уверен в действенности «установки».

Тут припомнились последние слова Глухаревой, сказанные при задержании — «это вы нарочно устроили».

— Уж не Анны ли Сергеевнины это плутни? — вслух подумал Каширский. — А что, неплохо придумано: меня — «в каталашку», как выражается Херклафф, а сама все сокровища берет себе. Ну, придется еще с охранниками слегка поделиться… Хотя нет, не думаю. Анна Сергеевна до такого просто не додумалась бы. Куда уж ей, бедняжке.