Анджей Сапковский - Сезон гроз Страница 47

Склонившийся к шее лошади всадник не видел, как Дегерлунд серией магических молний распугивает лошадей и ослепляет всадников. Как на всадников нападают ревущие Буэ и Банг, один с топором, другой с широким скимитаром. Он не видел брызг крови, не слышал криков убитых.

Не видел, как гибнет Эскайрак, а вслед за ним Сперри, разделанные Бангом, как рыбы. Не видел, как Буэ опрокинул Флокета вместе с конем и как он его потом из под этого коня вытаскивал. Но пронзительный крик Флокета, как голос петуха, которого режут, он слышал еще долго.

Пока не свернул с дороги и не въехал в лес.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Чтобы приготовить махакамскую заливайку, нужно следующее: если летом, то лисичек, если осенью — зеленок насобирай. Если зимой аль весной ранней, возьми хорошую жменю сушеных грибов. В кастрюльку воды налей, на ночь замочи. Утром посоли, брось пол-луковицы, повари. Отцеди, но отвар не выливай. Слей его осторожно, да гляди, чтобы не попал песок, который завсегда оседает на дне кастрюльки. Свари картошки, кубиками порежь. Возьми большой кусок сала жирного, порежь, поджарь. Нарежь пол-тарелки лука, брось его в растопленное сало и жарь, пока пригорать не начнет. Возьми большой горшок, все это положи в него, и о нарезанных грибах не забудь. Залей грибным отваром, добавь воды, сколько надо. Долей по вкусу жур — заквашенный мучной кисель — как его заквасить, описано в другом месте. Закипяти, посоли, приправь перцем и майораном по вкусу и желанию. Топленым салом заправь. Сметаной забелить — дело вкуса, но учти, что это противоречит нашей краснолюдской традиции, это людская привычка заливайку сметаной забеливать.

Как почти все почтовые станции, эта также находилась на распутье, на пересечении дорог. Крытое гонтом здание с подпертым столбами навесом, примыкающей к зданию конюшней, сараем — все среди белоснежных берез. Пусто. Никаких признаков посетителей или приезжих.

Измученная сивая кобыла спотыкалась, шла тяжело, пошатываясь, опустив голову почти до самой земли. Геральт подвел ее под уздцы, передал поводья слуге.

Слуга выглядел лет на сорок и сильно горбился под тяжестью своих сорока. Он погладил шею кобылы, посмотрел на свою ладонь. Смерил Геральта пристальным взглядом с головы до ног, потом плюнул ему прямо под ноги. Геральт покачал головой, вздохнул. Не удивился. Он знал, что виноват, что переборщил с галопом, да еще по пересеченной местности. Хотел как можно скорее убраться подальше от Сореля Дегерлунда и его прихвостней. Он понимал, что это плохое оправдание, он и сам был не лучшего мнения о людях, доводящих свою верховую лошадь до такого состояния.

Слуга ушел, уводя кобылу и бормоча что-то себе под нос. Нетрудно было догадаться, что он бормочет и о чем думает. Геральт вздохнул, толкнул дверь и вошел на станцию.

Внутри приятно пахло. Ведьмак осознал, что постится уже больше суток.

— Лошадей нет, — предупредил его вопрос почтмейстер, возникший из-за прилавка. — И ближайшая курьерка только через два дня.

— Я бы съел что-нибудь, — Геральт посмотрел на стропила и балки высокого потолка.

— Я заплачу.

— Ничего нет.

— Ну, как же это, господин почтмейстер, — раздался голос из угла комнаты, — можно ли так встречать путника?

За столом в углу сидел краснолюд. Русоволосый и русобородый, одетый в вышитый узорчатый кабат бордового цвета, украшенный латунными пуговицами спереди и на манжетах. Щеки у него были румяными, а нос крупным. Геральт иногда видел на рынке необычный картофель с розоватого цвета клубнями. Нос краснолюда был именно такого цвета. И формы.

— Мне предложили заливайку, — краснолюд смерил почтмейстера строгим взглядом из-под густых кустистых бровей. — Ты же не станешь, наверное, утверждать, что твоя жена готовит только одну тарелку. Ставлю любую сумму, что и для вновь прибывшего господина хватит. Садись, путник. Пива выпьешь?

— С удовольствием, спасибо, — Геральт сел, вытащил монету из тайника в поясе. — Но позволь и мне угостить тебя, добрый человек. Вопреки обманчивой внешности я не бродяга или нищий. Я ведьмак. И я на работе, поэтому моя одежда изношена и выглядит паршиво. За что приношу извинения. Два пива, почтмейстер.

Пиво появилось на столе мгновенно.

— Заливайку жена скоро подаст, — буркнул почтмейстер. — И не сердитесь. Еда у меня всегда должна быть наготове. Вдруг появится какой-нибудь путешествующий вельможа, королевский гонец или почта… Если еда закончится, и не будет, что подать…

— Ладно, ладно… — Геральт поднял кружку. Он знавал многих краснолюдов, знал их застольные обычаи и любимые тосты.

— За успех правого дела!

— И на погибель сукинсынам! — добавил краснолюд, чокнувшись кружкой о кружку.

— Приятно пить с человеком, который знает обычаи и правила. Я Аддарио Бах. На самом деле Аддарион, но все меня называют Аддарио.

— Геральт из Ривии.

— Ведьмак Геральт из Ривии, — Аддарио Бах стер пену с усов. — Имя твое всем известно. Бывалый ты человек, неудивительно, что обычаи знаешь. А я вот, понимаешь, приехал из Цидариса курьерским дилижансом, курьеркой, как они называют его на юге. И жду пересадки на курьерку, едущую из Дорьяна в Реданию, чтобы добраться в Третогор. Ну, вот, наконец, и наша заливайка. Посмотрим, какова. Лучшие заливайки, чтоб ты знал, варят наши бабы в Махакаме, нигде такой не попробуешь. На густой закваске из черного хлеба и ржаной муки, с грибами, с сильно поджаренным лучком…

Станционная заливайка было превосходна, лисичек и сильно поджаренного лучка в ней было достаточно, и если она и уступала той махакамской, сваренной краснолюдскими бабами, то Геральт так и не узнал, в чем, поскольку Аддарио Бах ел быстро, молча и без комментариев.

Почтмейстер вдруг глянул в окно, его реакция заставила выглянуть и Геральта.

К станции подъехали две лошади, обе в состоянии еще худшем, чем трофейная лошадь Геральта. А всадников было три. Точнее, трое. Ведьмак внимательно осмотрел помещение.

Дверь скрипнула. На станцию вошла Фрига. А за ней Лигенца и Трент.

— Лошадей… — почтмейстер умолк, увидев в руке Фриги меч.

— Ты уже угадал, — закончила она. — Именно лошади нам и нужны. Три. Шевелись, мигом выводи из конюшни.