Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — курпринц Страница 47

Слуга с отметкой старшего по этажу тихохонько вошел, склонился в поклоне.

— Ваше высочество… приказывайте.

— Чего?

— Что изволите, — ответил он с готовностью. — Женщин, вина… вообще, что изволите!

— Хорошо, — сказал я. — Разбудите утром. А все остальное… не требуется.

Он молча отступил и закрыл за собой дверь, но я успел увидеть на его лице сильнейшее разочарование, что и понятно, ничего не перепадет за успешно выполненное задание.

Утром я вынырнул из сна, все еще ломая голову над вариантами, как остановить Клавеля. Все-таки Высший Королевский Суд в отличие от суда простого может руководствоваться не интересами справедливости, это приоритетно для простых людей, а интересами государства, что иногда со справедливостью не имеет ничего общего.

Королева, используя все свое влияние и красноречие, может убедить суд не предавать ее сына казни, он же, дескать, руководствовался идеей спасения королевства и спас от разорения всю восточную часть страны…

Но что тогда, будет ли ее сын лишен всех прав и брошен в тюрьму или же сослан в дальнее поместье без права покидать его? Возможен ли вариант, что сына вообще оправдают?

Я помотал головой, нет, измена короне есть измена, оправдание немыслимо, лорды запятнают свою честь, если хоть кто-то в суде предложит такое… однако и брошенный в тюрьму принц все равно останется опасен. Даже опаснее, чем раньше.

За завтраком Ричмонд жадно расспрашивал о Лиутгарде, мятежной принцессе, что решила не дожидаться приезда жениха, а сама поехала навстречу. Королева заметила с некоторым ехидством, что побуждения бедной девочки понятны, молодые мужчины обходят ее стороной, потому она поспешила к жениху, пока он не передумал…

— Ваше величество, — обратился я к Ричмонду, — с принцессой все в полном порядке! Она выехала к жениху, как вам и передала из нашего лагеря, но сейчас такая тревожная обстановка, что все сдвинулось с мест и перемешалось. Где сейчас граф Сноррик Твердошлем, никто не знает, потому принцесса остается в моем войске, окруженная вниманием, почтением и даже восторгом наших рыцарей.

Королева ревниво поджала губы.

— Даже восторгом?

— Вы не представляете, — ответил я искренне и уловил, что оба отметили мою абсолютную правдивость, — как ею восхищаются! Если бы не данное ею слово графу, то, уверяю вас, легко бы нашла себе мужа среди моих герцогов и даже принцев. Да-да, принц Сандорин, наследник короля Буркхарта из королевства Вендовер, от нее не отходит и старается услужить на каждом шагу!

Дверь распахнулась, слуги с поклонами впустили крупного молодого парня, почти великана, одет в дорогой камзол, но ухарски расстегнут на груди, под глазом кровоподтек, штаны с золотом, однако сильно потерты и подпачканы не то дегтем, не то углем.

Король сказал со вздохом:

— Наш младшенький… Грегори, это эрцпринц Ричард.

Грегори сказал с веселой иронией:

— Тот самый, под поступью которого дрожит земля?.. По крайней мере наше королевство уже трясет.

Он опустился в придвинутое ему слугами кресло, локти опустил на столешницу, а мясо взял без всяких церемоний. Ел он с аппетитом, крупное молодое лицо с нежной кожей порозовело от удовольствия, а громадные челюсти дробят тонкие птичьи косточки, как лесной пожар ломает сухой тростник.

Я не рассматривал его в упор, но все время держал в виду, слушал его реплики, анализировал движения, нигде ни малейшего притворства, абсолютная искренность хорошего по натуре, но разбалованного королевского отпрыска, которому все позволялось и от которого ничего не требовалось.

И теперь заметно, что о науке управления королевством он знает не больше, чем о хороших манерах. Но время упущено, теперь ни за что не станет забивать голову этой чепухой, когда вокруг столько доступных женщин, когда на охоту можно хоть каждый день, слуги исполняют любую прихоть, а музыканты играют по его приказу в любое время дня и ночи…

Я бросил взгляд искоса на Сабринию и поразился смеси нежности и презрения на ее лице. Но глаза оставались холодными, а взгляд расчетливым, я подумал с холодком, что королева могла все продумать уже давно, когда к старшему сыну приставила лучших учителей, те обучали его всему, что должен знать король, а младшему позволялось просто играть и развлекаться, тем самым убирая его как возможного соперника на пути к трону.

Грегори спросил живо:

— Принц, вы останетесь ожидать решение суда?

— Непременно, — ответил я и увидел, как нахмурилась королева. — У нас сейчас затишье… по крайней мере, на том участке фронта, где я со своей армией. А что на других, какие там бои, узнаю с большим опозданием.

— Как думаете, — спросил Грегори, — какое решение вынесет суд?

— Не представляю, — ответил я, поглядывая на королеву, — но, надеюсь, оно будет справедливым.

Он хмыкнул.

— То есть четвертование? Говорил же я ему, что зачем эти дурацкие войны, когда у нас лучшее вино в королевстве, лучшие женщины… а какая охота в здешних лесах! Я сам видел оленя с золотыми рогами!

Королева сказала предостерегающе:

— Грегори, прекрати. Это принц Ричард, он ничем таким не увлекается.

Ага, подумал я, вот кто подсылал ко мне баб в постель.

Я улыбнулся Грегори.

— Я увлекаюсь и женщинами, и вином, и даже охотой. Но только после политики, военного дела, экономики, строительства флота… и еще некоторых очень важных дел.

Он хохотнул.

— Немного же для них остается!

Ричмонд кашлянул и сказал мягко:

— Сэр Ричард, как ведут себя наши лорды, что пошли с вашим войском?

— Прекрасно, — заверил я, не моргнув и глазом. — Все рвутся в бой! Потерь пока нет, только барон Эрнест Джесберг сломал себе палец…

— Когда ковырялся в носу? — спросил Грегори и захохотал так, что изо рта вывалился наполовину прожеванный кусок мяса. — Он… только… это и умеет!

Король страдальчески морщился, королева смотрела снисходительно, дескать, мой милый мальчик, я его люблю и такого.

Я осушил чашу с вином, что скорее простой виноградный сок, и поднялся.

— С вашего позволения, я немного разомнусь после завтрака.

Королева сказала быстро:

— Я уже распорядилась, чтобы у вас была достойная свита!

— Незачем, — ответил я.

Она сказала настойчиво:

— Вы обидите наших лордов. Они так хотят воспользоваться возможностью сопровождать вас везде и оказывать вам услуги, пока с вами нет своих близких людей!

Я поклонился.

— Если ваше величество настаивает… то я не против, но только если они не отстанут.