Леонид Кондратьев - Отыгрывать эльфа непросто! Страница 47

— За ругань извиняюсь — ноги просто неожиданно замочил. А вы, дедушка, что тут делаете? Извиняюсь, но вынужден вас задержать и препроводить к начальству. Только не злись дедушка, я ж ведь солдат, правила у нас такие. Я в разведке — и значит по уставу, всех неопознанных личностей должен препроводить непосредственно к начальству, до выяснения.

— Милай, ты хоть знаешь, в какой стороне-то твоё начальство? Я ж вас людей знаю, как облупленных, стоит вам хоть на пол вершка от хаты отойти, так сразу плутать принимаетесь. И самое главное, всегда в этом меня обвиняете — мол леший заплутал, закружил, а что сам дорогу не запомнил и ногами своими корявыми посторянно противосолонь забирал — это они не понимают. Ну, так уж и быть, пойдём к твоему начальству поздоровкаемся. Хоть побеседую с кем спокойно. А то я тут недавно с одними чудиками в серой форме поговорить хотел — молочка попросить, али хлебушка — так они ироды стрелять удумали! Покружат они теперь у меня, покружат. Может через недельку, к опушке то выпущу, если уважение окажут, да шапку поломать не погнушаются. А иначе — что ж, не повезло им. Неча по моему лесу без разрешения шляться.

Через примерно двенадцать минут они так и вошли в лагерь — опирающийся на посох маленький старичок с волосами цвета подсохшего мха и конвоирующий его рядовой, на плече которого лежал вымпел из сапог и уже почти сухих портянок.

Старшина Дроконов Валерий Сергеевич.

"Ребят в разведку отправили, сам сижу с пулемётом охраняю стоянку и за капитаном присматриваю да и думку гадаю — что на обед сегодня изображать? Из наличных запасов четыре банки тушёнки, килограммов пять перловки ну и НЗ из двух банок сгущёнки и пары плиток шоколада — хорошо у нас диверсантов кормят. Хотя командир обещал к вечеру с мясом быть — да только тут в округе дичь вся наверно пуганная". — Примерно такие мысли перебегали в уже седой голове старшины, рассматривающего окружающие деревья и с тревогой прислушивающегося к окружающим шумам. Ещё утром, когда направляли бойцов в разведку в голове старшины брезжила мысль о том, что немцы просто так взрыв моста не оставят и обязательно начнут прочёсывать окружающие леса. Натолкнутся вот сейчас на отделение жандармов, будет являться ещё одним синонимом слова смерть.

"А при отходе наследили мы достаточно, как командир нас не ругал, как не пытался нас вести так, чтобы поменьше следили, всё равно — собак пустят и найдут. Рано или поздно найдут. Командир тоже хорош — конфисковал последнюю махорку у бойцов, да и у диверсантов сигареты забрал. Ну посыпал он наши следы — но на сколько той махорки хватило? Пустят собак веером и чуть попозже на наш след выйдут — делов-то. Нет, правильно мы потом болотом пошли. В лесу нас бы уже догнали. А ребята так видимо и не поняли почему мы болотом попёрлись — вон Сергей с Геной перед сном всё чертыхались, мол командир уже совсем озверел по болоту переться. Эх — молодёжь".

Приближающиеся шаги и неспешный разговор заставили старшину встрепенуться и перехватить пулемёт. Бросив взгляд на спящего капитана, он напряжённо принялся вглядываться в сторону приближающегося шума. Раздвинув ветви кустов, на поляну вышла странная процессия — странный старичок с посохом, конвоируемый рядовым Железко, держащим в руках карабин и при этом умудряющимся балансировать веткой с висящими портянками и сапогами. Один конец ветки он захлестнул оружейным ремнём, а середина лежала на его правом плече. Подталкивая стволом, Юра подвёл старичка к старшине и скинув ветку с сапогами на землю, как ни в чём не бывало отрапортовал:

— Мной был обнаружен подозрительный гражданин и отконвоирован в лагерь. Валерий Сергеевич, он утверждает, что является нашим знакомый — лешим. И похоже не врёт…

"Да как эту скотину завернуть в лагерь? Четвёртый круг — четвёртый круг пробегаем и каждый раз, несмотря на уколы и порезы этот тупой лось, чувствуя приближение к человеческой стоянке — отворачивает в сторону.»

Как оказалось, бег по лесу довольно весёлое дело. Самое главное уклонятся от всех возможных ветвей и сучьев, правда для этого приходится иногда делать рискованные пируэты. Но всё равно — скорость передвижения получается сумасшедшая. А вот лось такого делать то ли не хочет, то ли не умеет и, снося всё на своём пути, реально теряет скорость, позволяя обгонять себя и корректировать направление его перемещения с помощью незначительных уколов лезвия или тонких, красивых порезов, теперь уже во множестве змеящихся по его шкуре.

"Всё, надоело! Как ни хотелось покрасоваться — придётся валить здесь. Ну а метров семьсот ребята сами тушу протащат, а потрошить можно и здесь".

В процессе разговора с лешим, к которому подключился и капитан, с почти детским удивлением рассматривающий персонажа сказок и изредка задающий заковыристые вопросы относительно отношения товарища лешего к немецко-фашистским захватчикам, подтянулись и все остальные разведчики, судя по их огорчённому виду и жестикуляции, свою задачу они тоже не выполнили.

— Товарищ капитан, может, чайку сообразим? И для разговора оно полезней будет и горяченького попьём?

— Организуй, Валерий Сергейч. У нас там ещё кусковой пиленный сахар оставался — давай вприкуску организуем. Только вот стаканов у на на всех нет, придётся по очереди.

При этих словах леший встрепенулся и со старческим кряхтением поднялся на ноги:

— Эх человеки — чтобы вы без леса делали — то!

Сделав два шага, под пристальными взглядами красноармейцев и моментально напрягшегося капитана, положившего руку на кобуру нагана, висящую на правом боку, ожившая сказка провела изменившейся на глазах кистью руки, с маленькими, но очень острыми когтями по стволу берёзы и подхватила другой рукой освободившийся из древесного плена пласт бересты.

— Лес ведь он, как мати и накормит и напоит, да и оденет при желании.

Одновременно с этим словами его руки буквально зажили своей жизнью, разрезая, сворачивая и формируя выстраивающийся перед ним ряд одинаковых конических берестяных стаканчиков.

А в это время за пределами беловежской пущи и окружающих её болот творилось следующее:

Сначала войны фронт переместился от западных границ СССР на 350–600 километров к северо-востоку и востоку и проходил по линии Пярну, Тарту, Псков, Дрисса, Витебск, к югу по реке Днепр до Речицы, далее через Новоград-Волынский, Житомир, Бердичев, Старо-Константинов, Каменец-Подольский, Леово, реки Прут и Дунай до Чёрного моря. Противник оккупировал Литву, Латвию, значительную часть Эстонии, Украины и Молдавии. Создалась угроза прорыва его войск к Ленинграду и Киеву.