Ник Эндрюс - Странники морей Страница 47

Солнце коснулось верхушек деревьев на западе. Начало смеркаться, но на решимость шемитов ничто не могло повлиять. Они жаждали крови. Киммериец находился во второй группе. Взяв у Зебаха копье, северянин положил его рядом с собой. В вечерней тишине ржание лошадей, топот копыт и людские голоса разносятся далеко. Самонадеянность хозяина передалась и его солдатам. Даже не отыскав чужаков, они вели себя расслабленно и нагло. Доносился их громкий смех, резкие возгласы… Кони двигались почти шагом, что значительно облегчало задачу «барсам». Конан не различал словно, видимо, зингарцы обсуждали поспешное бегство путешественников…

Воины миновали первую группу, совершенно не подозревая о приближающейся гибели. Шемиты поднялись из кустов, спокойно натянули тетиву луков и выпустили по стреле. С такого расстояния она пробивала любые доспехи. Взмахивая руками, несколько солдат повалились на землю. Кто-то застонал, кто-то вскрикнул, кто-то схватился за оружие. Подгоняя скакунов, уцелевшие зингарцы обратились в бегство, но их ожидал новый рой стрел.

Это было настоящая бойня.

В действиях стражников чувствовалась обреченность. Их охватил ужас. Люди, над которыми они только что насмехались, неожиданно превратились в безжалостных убийц. Вскоре в живых остались только двое солдат. Под одним пала лошадь, и он полетел через голову в траву, а второго встретил киммериец. Варвар выбежал на дорогу и выставил вперед копье. Увернуться зингарец не успел. Пронзенный насквозь, воин вылетел из седла.

— Живее! — бесстрастно приказал северянин. — Надо быстро все убрать с дороги. Если есть пленные, я их допрошу.

Путешественники бросились осматривать лежащих солдат. Живых оказалось трое. Двое из них хрипели, плевались кровью и задыхались, — их участь была решена. Говорить мог лишь тот зингарец, под которым убили лошадь. У него оказалась сломана нога и повреждено плечо.

«Барсы» бесцеремонно утащили его в лес, а сами быстро вернулись на дорогу: надо спрятать трупы, убрать оружие, отловить напуганных коней… Впрочем, надолго в одиночестве воин не остался. К нему приблизился огромный чужестранец и со вздохом сказал:

— Мне жаль, что так получилось. Мы не хотели никого убивать. Но твой хозяин похитил нашу девушку…

— Вы глупцы! — с ужасом воскликнул раненый, на вид лет двадцати от роду. — Барон поймает вас и разорвет на куски. Он…

— Ты не понял, — жестко произнес Конан. — Это я разорву его на куски, если с головы Селены слетит хоть один волосок.

Юноша взглянул в глаза киммерийцу и невольно поежился. Только сейчас зингарец осознал, с кем имеет дело. В глазах северянина читалась невероятная решимость, злость и безжалостность.

— Где находится девушка? — спросил варвар.

— А вы… вы сохраните мне жизнь? — трясущимися губами спросил солдат.

— Нет, — северянин отрицательно покачал головой. — Но твоя смерть будет быстрой и безболезненной. Станешь упираться — и мои люди растянут это удовольствие до утра. Ночь кошмарной боли… Она покажется тебе вечностью!

— Я не хочу умирать, — заплакал молодой человек.

— Говори! — нетерпеливо крикнул Конан.

— Она на женской половине, — сквозь слезы пролепетал зингарец. — Барон всех пленниц держит в отдельных комнатах.

— Как туда пройти?

— Через караульное помещение, — вымолвил воин. — Поднимаетесь по закатной лестнице на самый верх. На каждом ярусе стоит два охранника. Вам все равно не проскочить…

— Это не твоя забота, — грубо оборвал его киммериец.

Между тем, подошли «барсы». Они вели под уздцы захваченных лошадей. Их было всего восемь. Одна была убита в ходе боя, вторую пришлось добить из-за многочисленных ранений. Шемиты изрядно попотели, убирая туши с дороги…

Взглянув на Исмала, варвар кивнул головой в сторону зингарца и произнес:

— Он должен отправиться на Серые Равнины. Сделай это быстро, и чтобы бедняга не мучился. Он виноват лишь в том, что служит своему господину!

Десятник отошел в сторону, молча достал меч из ножен, приблизился к воину сбоку и одним ударом отсек ему голову. Тот даже не успел понять, что произошло. Смерть была мгновенной. Северянин не любил убивать пленников, но Радигес ему выбора не оставил. Бросать зингарца в чаще одного слишком рискованно. Один крик — и весь план рухнет, а он рассчитан, прежде всего, на внезапность. Охранять солдата — слишком большая роскошь. У Конана каждый воин на счету.

— Раздевайте мертвецов! — скомандовал киммериец. — Уже темнеет. К середине ночи мы должны добраться до опушки леса у замка!

Вскоре отряд на восьми лошадях двинулись в путь. Все шемиты были в доспехах зингарцев. Пятна крови и дыры в темноте видны плохо, а издали их и вовсе не заметить. Набежавшие облака закрыли луну, и лес погрузился во тьму. Дорогу видно плохо, но варвар помнил ее и так. Темнота им только на руку. Будет проще подобраться к крепостной стене. Вряд ли стражники ожидают нападения…

Замок путешественники увидели издали. На башнях и стенах горели десятки факелов. Остановив коней, шемиты поспешно ушли под защиту развесистого кустарника.

— Зебах, отведи лошадей в лес и надежно привяжи их, — приказал северянин. — Баррас, возьми людей и сделай две лестницы. Высоту ты знаешь лучше меня. И не шумите сильно. Звуки ночью слышны хорошо.

Расчет Конана был прост: он хотел напасть перед самым рассветом. В это время сон очень крепкий, а охранники уже устали от ночной смены. Его беспокоила судьба Селены, но приходилось выбирать наименьшее зло. Киммериец надеялся, что волшебница сумеет за себя постоять.

Тем временем, события в замке развивались не менее драматично. Ранним утром Селена обнаружила, что дверь ее комнаты заперта. Она оказалась в дорогой роскошной клетке. Признаться честно, девушка не ожидала подобных изысков в мрачном замке Радигеса. Огромная кровать с мягкими перинами, белоснежное белье из аквилонского атласа, на стенах гобелены с полуобнаженными красотками, на маленьком аккуратном столике поднос с вином и фруктами…

Волшебница не успела раздеться, как появились служанки с кувшинами теплой воды и большой деревянной бадьей. После тяжелой дороги по Пустошам и плаванья на плоту, Селена даже не могла мечтать о таком удовольствии. Она задала зингаркам несколько вопросов, но те лишь мило улыбались и молчали. Служанки помогли девушке принять ванну. Они же облачили Селену в очень тонкую, почти прозрачную рубашку.

Уходя, служанки погасили факелы. Девушка легла на постель и блаженно вытянула ноги. Как дома… Воспоминания, воспоминания, воспоминания… Они захлестнули разум волшебницы.