Маргит Сандему - Паромщик Страница 48

Но увиденная картина навевала лишь скорбное, торжественно-печальное чувство. Настоящая опасность находилась внутри — в доме.

В сумерках Бенедикте различала постройки как расплывчатые силуэты на фоне неба. Сумрак по-прежнему преобладал, лишь слабое свечение на востоке предвещало утро.

Она почувствовала сильную дрожь, прокатившуюся по спине и обернулась. Но там, в круге света сидели лишь трое мужчин: Сандер, Свег и Ливор. Аделе все пыталась пробудиться от глубокого сна, лежа на одной из двух кроватей. На другой лежал Мортен, со связанными руками и заткнутым ртом, они хотели поговорить с ним позднее, когда полностью освободятся от мрачного воздействия Ферьеусета. Вальтер лежал на полу.

Но в комнате имелся лишь один полюс — центр злобной силы. В нем таилась смертельная опасность — но она не хотела показываться на свет. Это зло уважало ее, Бенедикте. Девушка почувствовала, что стоит между этой силой и остальными. Возможно, защищает их, но, может быть, только временно задерживает, продляет отсрочку исполнения приговора.

— Как там на улице, Бенедикте? — спросил Сандер. — Уже наступило утро?

Бенедикте автоматически снова посмотрела в окно.

— Рассветает потихоньку, словно… — начала она. И замерла. Она почувствовала, как волосы на затылке зашевелились.

Комната отражалась в черном, блестящем оконном стекле.

И там она увидела, что же на самом деле было не так как надо за ее спиной. Злая сила не могла предположить, что будет отражаться в оконном стекле.

Теперь Бенедикте видела ее. Она с ужасом разглядывала отражение, не в силах мыслить ясно и четко.

Это было даже хуже, чем она могла себе представить. Как теперь с этим справиться?

13

Бенедикте должна была вести себя, словно ничего не произошло.

Нельзя, чтобы злобное создание поняло свою ошибку. Тогда бы все пропало.

Вначале, когда она только увидела это в окне, оно ощущалось как нечто недостающее в комнате, что Бенедикте не могла раньше заметить. Оно должно было находиться здесь, но его просто-напросто не было видно! И теперь Бенедикте поняла, почему. Ибо вся его ужасная сущность медленно проявлялась в размытых очертаниях, выступала вперед, заставляя содрогаться от отвращения.

Некоторое время Бенедикте стояла, как вкопанная. Нервы собрались в тугой комок.

Бенедикте поняла, что не сможет долго скрывать свое состояние. Лицо могло ее выдать.

Поэтому она извинилась и сказала, что ей необходимо на минуту выйти. В этом не было ничего необычного, время от времени все выходили по своим делам, так что остальные лишь кивнули в ответ. Впрочем, они были так заняты Аделе, которая наконец приподнялась на кровати, что не думали о Бенедикте.

Как же их теперь можно спасти?

Она обошла вокруг дома, пытаясь сконцентрироваться. Внутри, в комнате у нее не получалось собраться с мыслями. Теперь она знала, что ее заклинаний было недостаточно; она, наверное, смогла бы снова загнать священника в глубину, но он вскоре бы появился опять. Потому что сперва надо было уничтожить ту ужасную силу, поддерживающую его «живым». Иначе он бы приходил опять и опять, и опять…

Ферьеусет должен быть очищен!

Бенедикте должна была отыскать первородную силу, ту, которая вызывала все зло в этой красивой, но покинутой горной деревушке. Надо сделать так, чтобы люди могли свободно передвигаться в этих прекрасных горах, чтобы они не плевали в сторону Ферьеусета при мучительных размышлениях о том, не слишком ли близко они подошли к проклятой деревне. Тогда бы им не пришлось бояться этого необычного места, словно чумы.

Да, ведь Бенедикте и ее друзья давно уже знали, что здесь имелось нечто большее и гораздо более опасное, чем этот мерзкий призрак на пароме. Призрачный священник сам по себе не был достаточно силен, чтобы превратить трех современных, трезвомыслящих молодых людей — Мортена, Вальтера и Герта — в послушных рабов своего мрачного жертвенного культа. Правда, они, очевидно, заранее были избраны паромщиком, поскольку смогли невредимыми перебраться на другой берег в его пароме.

Источник всего этого зла должен был находиться в церкви. Внизу, под «глубокими сводами», разве не туда Тенгель Злой загнал могущественное колдовство? Чтобы оно не смогло разрушить его собственную власть?

Это должна быть бесконечно могущественная сила, поскольку даже сам Тенгель Злой посчитал ее опасной.

Ибо Тенгель хотел в одиночку царить на земле, когда придет его время.

Сама не заметив этого, Бенедикте дошла до церкви и была не видна со стороны дома. Она остановилась у входа — крыльца больше не существовало — и задумчиво посмотрела на него, охваченная священным трепетом. Церковь была такой маленькой и невзрачной, что, на первый взгляд, вряд ли могла таить в себе такую ужасную загадку. Она так мирно стояла в утренних сумерках. По-прежнему все вокруг было серым или черным, ни один живой цвет еще не проступил.

Бенедикте должна попытаться решить загадку; только она одна способна на это, ведь в ней течет кровь Людей Льда. Но как ей отважиться?

И как они не поняли того, что, казалось бы, находилось у них прямо перед глазами! Да, было нечто очевидное, единственно логичное и последовательное во всем том, что касалось священника!

Она услышала шаги за спиной и испуганно обернулась. Но это был Сандер, который спросил, куда это она подевалась. Он волновался за нее.

Все обостренные чувства Бенедикте смягчились, когда она увидела его и услышала любимый голос. Он мог видеть, с каким неестественным облегчением она неуверенно улыбалась ему. Она быстро рассказала Сандеру о своих намерениях.

Сандер испугался.

— Но тебе нельзя входить в эту церковь, Бенедикте, ты не можешь этого сделать! Естественно, я и сам понимаю, что первородная сила спрятана здесь, но я никогда в жизни не позволю, чтобы ты вошла внутрь. Мы должны получить помощь, подкрепление снизу, из Кристиании, мы…

— Кто? — мягко сказала она.

Это единственное слово заставило его замолчать. Он раздумывал. Кто во всей Норвегии сможет бороться с неизвестными силами?

Никто. Священники со святой водой, изгоняющие дьявола, ученые-парапсихологи… Никто и ничто не сможет ничего поделать с тем, что прячется под глубокими сводами церкви.

Никто, кроме представителя рода Людей Льда.

И единственным избранным потомком, который жил сейчас, была маленькая Бенедикте.

— Я не боюсь, Сандер, — сказала она мягко, пытаясь убедить его. — Не так уж и страшно. Ведь у меня есть теперь ты.

Было неожиданно услышать подобные слова от, казалось бы, робкой и неуверенной девушки. Сандер понял, чего ей стоило произнести их, ведь она безропотно считала себя самой непривлекательной девушкой в Норвегии. С гордостью он понял, что фактически придал ей уверенности в себе.