Юлия Андреева - Ветер из Ига Страница 48

С этого момента ему были безразличны вопросы и жалобы своих невольных заложников. Превратившись в слух, он привалился к двери, слушая звуки стремительно разворачиваемых событий в замке и воспринимая всем своим существом неслышную мелодию, под которую танцевал свой смертоносный танец «Ветер».

Глава 32

«Ветер»

Женщине, рожденной в самурайском роду, тяжело выносить оскорбления вздорного мужа, потому как, родись она мужчиной, могла бы постоять за себя, обезглавив или искалечив обидчика. Самурай должен помнить об этом и относиться к своей жене почтительно или убить ее сразу, дабы не продлевать ее мучений.

Когда с гор приходит «Ветер», «Ветер», воспитанный таинственными ямабуси, можно сказать со всей определенностью, что тем, по чьи души он заявился, ничего хорошего уже не светит. Потому как «Ветер» не умеет думать, чувствовать, сострадать. «Ветер» танцует. И этим все сказано!

Никто не знает, осознает ли «Ветер», что он живой. Что у него есть иные потребности, нежели танцевать. «Ветер» не нуждается в любви и дружбе, не зачинает и не порождает себе подобных. У «Ветра» нет и не может быть семьи и дома, его не интересуют деньги и вкусная еда. «Ветер» не пытается произвести на кого-либо впечатление и никогда не стремится добыть чего-либо лично для себя. Он уже достиг всего на этой земле и, пережив ее патриархальные устои, пережив самого себя, сделался тем, кто он есть, — безумным богом, или «Ветром».

Лучший из воинов, само воплощение битвы, «Ветер» коротает жизнь в какой-нибудь продуваемой со всех сторон пещере, прикованный цепями к холодному камню или запертый в клетке.

О чем думает он, лучший из лучших, непревзойденный и непонятный убийца, чьим именем пугают в деревнях детей? Да, скорее всего, ни о чем. «Ветер» лишен мыслей, ему не приходится бороться с голосами в голове, вопросами и ответами, мешающими другим людям спать.

В своей голове или в своей душе «Ветер» никогда не разговаривает с отсутствующими людьми, представляя, будто они рядом, споря, оправдываясь, доказывая или купаясь в лучах любви и нежности, как обычно поступают все остальные.

«Ветер» не может любить, и это доказано.

Голова «Ветра» пуста, точно пещера, в которой не живут горные духи, его сердце умерло для любви и привязанности, дух же знает лишь одно счастливое время — время, когда «Ветер» может танцевать, как умеет танцевать только он — «Ветер».

Только об одном грезит в своем вынужденном одиночестве «Ветер» — он грезит о танце. Танце, который он начнет танцевать после того, как ему поднесут чашу с волшебным напитком, впрочем, это глупые суеверия. Суть жизни «Ветра» — танец, и танцевать он может без всяких там наркотиков, поэтому «желанный яд», как прозвали его синоби, не стимул для начала страшного танца, не его прелюдия, а скорее поводок, благодаря которому изначально вольный и прекрасный «Ветер» вынужден приползать к своим хозяевам.

Если бы «Ветер» мог осознать свою зависимость, он танцевал бы до тех пор, пока его кровь не изменилась настолько, что сама мысль о «желанном яде» перестала бы существовать. Но тогда, возможно, перестал бы существовать человеческий род. Потому что бесконечно долго может танцевать вольный «Ветер», а для танца ему необходимы простор и чистый горный воздух, какого днем с огнем не отыщешь в душных замках и скучных деревнях. Нет его в шатрах полководцев и тем более в казармах вонючей солдатни.

Оттого танцующий «Ветер» и вынужден освобождать для себя все больше и больше пространства, оттого и проливает он кровь глупых, лезущих на рожон человечков, не понимающих красоты и величия пляски «Ветра», не способных по достоинству оценить его откровения.

Хитрецы ямабуси, ловцы или воспитатели «Ветра», не говорят о нем синоби больше того, что те должны знать, иначе, глупые в своих мелочных расчетах, те попытаются завладеть «Ветром» и погубят и себя, и живущих в безмятежности людишек.

Сами же синоби способны только различать «Лунный» и «Солнечный Ветер». Все, что они успели узнать о «Ветре», это то, что «Солнечный Ветер», как правило, мужчина, которого с трудом сдерживают даже железные цепи, который бьется и пытается вырваться на свободу днем и ночью и может запросто прикончить даже принесших ему «желанный яд». Существо крайне опасное во всех отношениях. «Лунный Ветер» чаще женщина. «Лунный Ветер» отличается от «Солнечного» тем, что он, как правило, молча лежит в своем углу, редко пытаясь сорвать с себя цепи, а не безумствует, пытаясь уничтожить собственных кормильцев. «Лунный Ветер» может выглядеть больным или усталым, может показаться, что он умер или, потеряв сознание, находится далеко от места, в котором лежит, прикованное к земле, его тело. Оттого «Лунный Ветер» иногда называют «Ветром Мертвых». Но это не совсем правильно.

Не знают синоби, что «Лунный Ветер», по сути, не менее опасен, нежели «Солнечный», потому как, в отличие от «Солнечного Ветра», «Лунный» сохраняет частички сознания и в то время, когда его земная оболочка валяется без движения и признаков жизни, «Лунный Ветер» не спит, а танцует. «Лунный Ветер» всегда танцует внутри себя, а иногда танцует в своем теле. При этом «Лунный Ветер», в отличие от «Солнечного», способен самостоятельно давать оценку, кого следует прикончить, а кого оставить в живых. Движения «Лунного Ветра» неуловимы, так что окружающие не успевают разглядеть его стремительных пируэтов и отбивать удары. Глупыми куклами для тренировки выглядят самые сильные и опытные воины, когда рядом с ними танцует «Ветер».

Собственно, люди и узнали о смертоносном танце «Ветра» именно потому, что после его выступления кто-то умудрялся оставаться живым и невредимым, в то время когда вокруг него собирала свой урожай смерть.

Отсюда верная примета: если после танца «Ветра» остаются свидетели — значит, танцевал «Лунный Ветер».

И дельная рекомендация — если «Ветер» оставил кого-то в живых, лучшее, что можно сделать, это немедленно казнить уцелевшего, потому как «Лунный Ветер» не будет оставлять человека в живых просто так. Это либо помогающий «Ветру» агент синоби, либо тот, кого в ближайшее время завербуют.

Глава 33

Рождение Амакуса Сиро

Никогда не экономь на лошади и вооружении, в них твое спасение.

Дзёте Омиро заявился домой раньше обычного, так что заметившая его первой Марико только руками всплеснула, сзывая служанок спешно готовить мужу ванну и ужин. К слову, готовить ужин должны были не служанки, а повар, служивший в доме самурая Дзёте. Но тот как раз ушел на рынок.