Татьяна Форш - Корона всевластья Страница 48

– Блин! – Пришлось подтвердить мою несостоятельность. Совсем забыла о Ферзеле! – Короче, так. У шестикрылов, кажется, есть какой-то специальный призыв.

– Угу, очень любопытно. – Смертный скрестил руки на груди. – А поподробнее этот шифр узнать можно?

– Ха, у меня никогда не было шестикрыла! – Тьма и бесы, вот уж не думала, что уроки по изучению райских тварей могут мне когда-нибудь пригодиться!

– Короче, не знаешь? – Зеленые глаза моего подопечного презрительно прищурились.

– Забыла! – Я отвернулась, разглядывая глубокую синь неба.

– Плохо дело: не знала, да еще и забыла! – фыркнул он, прошелестел рядом травой и, встав чуть поодаль, рявкнул так, что я едва не оглохла: – Ферзе-е-ель! Фер-зе-е-ель!!!

– По имени ты его будешь звать до бесовской пасхи! – Ох, ну у него и голосина!

– Других вариантов, как я понял, у нас вообще нет! Так что попытка не пытка! – ехидно бросил он не оборачиваясь и продолжил пугать окрестности зычными воплями, несколько разнообразив их отборным матом. – Ферзе-е-ель! … же ты скотина! … … … хватит спать! Я тут надрываюсь, а он … спит! Совсем уже …! Фер-зе-е-ель!!!

– Какого … ты так орешь? Это же все-таки Лазурь, …, а не твоя … преисподняя!

Я даже подпрыгнула от раздавшегося откуда-то сверху рыка, и задрала голову, разглядывая взъерошенного шестикрыла. Одно крыло помято, уши хищно прижаты, глаза горят.

– О! Проснулась жуть перелетная! – Заметив зверя, Тар широко улыбнулся и радостно направился к нему.

– … … … …, вот ты кто! А еще друг называется! – Уйдя в штопор, шестикрыл шлепнулся в траву.

– Так, стоп! – Ничуть не боясь оскаленной пасти, Тар сцапал его за нижнюю челюсть и заглянул в глаза. – Во-первых, я твой хозяин, и это уже без вариантов.

Ферзель прорычал что-то вроде «не было печали», но смертный, не слушая его, как ни в чем не бывало продолжил:

– Во-вторых, мне нужна твоя помощь, ну и в-третьих: что случилось? У тебя вид, словно тебя кто-то пожевал и выплюнул!

– Что случилось?! Ты у меня случился со своим шаляпинским басом! И главное, как всегда вовремя! Только я в сад к одному архангелу залез яблочек натырить, слышу: … … …! Ты бы хоть даму постеснялся!

– Ты хочешь сказать, что так быстро летел, ради того чтобы спасти уши этой прелестной девушки, что даже вывихнул себе крыло? – Тар уже без зазрения совести хохотал.

Я пыталась оставаться серьезной, изо всех сил стараясь соответствовать образу «прелестной девушки», но вырывающиеся изредка надсадные пофыркивания выдавали меня с головой.

– Нет! Я, наоборот, хотел отсидеться в ветках, но как на грех меня застукал тот самый архангел… ну и послал пару молний в… гм, вдогонку… короче, с тебя отпуск за моральный ущерб и полный курс реабилитации!

– Он тебе зубы заговаривает! Да на этих тварях все как на собаке зарастает! – не выдержала я, заметив, что вывихнутое крыло уже ничем не отличается от остальных.

Зверь в ответ шкодно сощурился:

– Откажешь в помощи пострадавшему от несанкционированных действий незаконно пробравшегося в Лазурь смертного?

Вот ведь шантажист!

– Ферзель, друг, прости. – Тар вдруг стал серьезным и обнял за шею едва не замурлыкавшего от такого обращения шестикрыла. – Просто первое, что пришло на ум, было то, что в раю вряд ли любят ненормативную лексику и, даже если ты меня не услышишь, тебе обязательно передадут, что тебя ищут. Хотя бы для того, чтобы меня заткнуть.

– Ха, подмечено верно. Да я и не в обиде, если не считать неудачную охоту за яблоками. Просто стало интересно, кто же это так надрывается!

– Надрывается? – Не сводя с него глаз, смертный недоуменно нахмурился. – Ты был где-то рядом?

– Ага. Туточки. – Ферзель указал копытом на возвышающуюся вдалеке щетку леса. – В Славдале. Мы же вроде как в Инквизеле расстались, но я тебя там не нашел, зато подслушал разговор Лайлы с каким-то побитым молью блондином и направился в Славдаль.

Я только с усилием захлопнула открытый в изумлении рот.

– Нет, я никогда не пойму логику шестикрылов. Если ты подслушал наш с учителем разговор, то должен был узнать, что Тар упал в Огненную Чашу. А это значит что?

– Что он решил прогуляться в Красный мир?

– Что он развопло… Что?! Откуда ты узнал, что он из перерожденных демонов?!

Ферзель задумчиво срезал зубами травинку, пожевал.

– Почувствовал.

– А если не врать?

Зверь потупился:

– Высший архангел подсказал. Пока я ему весь Храм Правления не разнес.

– Понятно.

Неужели шестикрыл так привязался к Тару, что даже поплелся вслед за мной вершить правосудие? Ничего больше не говоря, я развернулась и направилась к лесу. Точнее, к Славдалю.

Пещера глубинного дьявола

Эхо давно перестало повторять голоса, а золотистая ящерка все сидела на маленьком валуне, не мигая глядя в шевелящийся мрак, охраняющий вход в пещеру.

Ортехр и его слуга привели сегодня наследного князя рода Рубин. Сайдарг. Один из его сыновей. Пожалуй, тогда, в те давние годы, он мог стать его преемником: сильный, умный, тщеславный и грезящий властью. Но… он не захотел ждать.

Воспоминания ожили, возвращая его в ту ночь…

– Отец! Беги! – Взволнованный голос дочери пробился в его сознание, вырывая из дымки сна. Точнее, он называл сном те мгновения, когда покидал тело, уходя за рамки созданного им мира. Секунду спустя он уже смог почувствовать ее у своего ложа. – Сайдарг и Берфеллаг хотят развоплотить тебя. Я опередила их, но они уже идут сюда.

Развоплотить? Но он и сам хотел уйти, как только почувствовал бы в сыновьях мудрость и силу, способную возвеличить созданный им мир. В отличие от брата он любил быть свободным, и эти миры, получившиеся в результате вечного спора, сейчас тяготили его, заставляя испытывать непривычное чувство ответственности.

И угораздило же его уйти так далеко! Как они узнали, что именно в эти минуты он так беспомощен? Слишком много требуется силы, чтобы путешествовать по мирам. Вот и сейчас он был еще очень далеко и даже не мог ответить дочери.

Шаги сыновей. Он слышал их, но пока ничего не мог поделать. Охранное заклинание, стоявшее на двери его покоев, не спасет. Пусть Сайдарг – воин, но Берфеллаг – маг. Надо признать, довольно сильный маг… Нет, ему не успеть вернуться.

Достойно победить в схватке – вот гордость, развоплотить беспомощное тело – позор! Как уйти, зная, что твои сыновья выбрали путь бесчестия? Как оставить на них этот мир?

– Сиа на рок ти маай йя! – с усилием прохрипел он слова призыва. Как и у всех из рода Творцов, у него была иная ипостась, настолько другая и, как ему казалось, беспомощная, что он никогда никому о ней не говорил и уж тем более никогда ею не пользовался.