Анастасия Вернер - Шпионка Страница 48

Сердце замерло. Как будто все это происходит со мной, я словно на себе чувствовала все смешки и ругательства. Страх зародился в области живота — они не могут, она же ни в чем не виновата! Девушку подвели к бревну, с силой толкнули, чтобы быстрее забиралась, и накинули петлю на шею. По ее лицу градом катились слезы. Стражник отошел.

— Умри, гадина!!! — заорал кто-то из людей.

И как будто эта была та самая необходимая искра, чтобы разгорелось пламя. Это было похоже на ад — все орали, дергались, кидались кто чем мог, просили натянуть петлю. Ор был настолько силен, что некоторые охрипшие падали на колени и складывали ладошки вместе, будто молились за скорую смерть. В это время наместник со скучающим видом сидел в сторонке и отсутствующим взглядом наблюдал за происходящим. Было такое впечатление, что я погрузилась в омут с головой, и теперь задыхаюсь. И как бы сильно не барахталась, не пыталась найти силы выплыть — их не было.

Наместник сделал жест рукой, словно насладился ликованием толпы и теперь решил приступать к действию. Стражник подошел к девушке, поднял руку вверх, и, когда толпа перестала бушевать, произнес:

— Твое последнее слово!

Девушка испуганно посмотрела на зверя, позорно называющего себя человеком, и… что-то изменилось в ее взгляде. Это было не смирение, нет — обреченность. Как бы сильно ей не было страшно, перед самой смертью она не могла сделать ничего. Только молиться.

— Я не виновата… — прошептала она.

Толпа вновь взорвалась:

— Смерть, смерть, смерть!!!

Я закрыла глаза.

Послышался стук подающего бревна и оглушительный вой людей. Они радовались, словно голодная кошка новой рыбине. Вареной и без косточек.

Я ожидала, что настоящую шпионку вызовут с чистосердечным признанием, а в место этого король разрешил повесить невинную девушку, у которой возможно была семья. Мама, которая каждое утро готовила ей бутерброды с маслом, папа, вечно ругающий ее за поздние гулянки, бабушка, дедушка, тетя, дядя… И теперь она мертва.

Я подняла глаза: бесчувственное тело висело на жесткой веревке, впившейся ей в шею так, что образовались кожные складки. Человек, только начавший жить — умер из-за меня. Если бы не я, она бы не погибла. Если бы не я, ничего бы этого не было. Нужно было признаться сразу, нужно было спасти ее, нужно…

Я опустила руки и скатилась по крыше вниз. Удачно приземлиться не получилось — ноги стали ватными, неуправляемыми. Кое-как поднялась и, пошатываясь, побрела вдоль узкой улицы.

Из-за меня умер человек.

— Мел, ты куда? — спросил сзади Золин.

Я остановилась.

— Не называй меня так… — пошептала я.

— Что с тобой?

Я повернулась к нему лицом и парень удивленно отшатнулся.

— Вы убили ее… Вы ее убили!

— Мел, ты чего?

— Я чего?! На твоих глазах умер человек, и ты так спокойно об этом говоришь?!

Парень осторожно приблизился.

— Она ведь шпионка.

— Откуда ты это знаешь? Ты веришь тому, что они говорят?

— Ну… да.

— А если не она шпионка? А если вы убили невинного человека? — Внезапно голова закружилась и я бессильно начала оседать. Золин осторожно взял меня за плечи, не давая упасть, и аккуратно усадил около стены.

— Она заслужила это, — тихо сказал парень.

— Нет. Никто такого не заслужил.

Внешне — состояние полной отрешенности. И лишь чувство вины грызет изнутри. Как я могла так поступить с этой девушкой? Почему я сразу не призналась?

Золин неловко кашлянул.

— Мой отец никогда бы не позволил умереть невинному человеку.

Я скептически подняла брови.

— Она не шпионка, она просто человек. Такой же, как ты и как я. У нее была семья, была крыша над головой, у нее была жизнь, которой вы… я ее лишила.

— Что за чушь? Она шпионка. И за это не прощают.

— Не прощают, — эхом повторила я. — Ты прав. За это не прощают.

Я понялась на ноги, слегка пошатнулась, но тут же приказала себе собраться с силами. Нет, только не перед этим… парнем. Его отец никогда не допустил бы смерти невинного человека. Да, это видно. Борцы за справедливость, мать его.

— Мел, ты куда?

— Пойду повешусь.

— Что с тобой? Почему ты так реагируешь?

— Как — так? Не воплю от счастья при виде мертвого тела? Да, ты прав. Я какая-то странная.

Я продолжала идти по улице. Голос Золина не становился тише. Он шел за мной.

— Да просто… она же шпионка.

Я усмехнулась, обернулась и жестко сказала:

— Оставь меня в покое.

— Не вопрос.

— Это значит, что не надо преследовать меня!

— Я не преследую, — пожал плечами парень, шага, в общем, не сбавляя.

— Преследуешь. — Эта фигурка позади меня начала изрядно раздражать. Так трудно понять, что мне нужно побыть одной?

— Мне идти в этом направлении.

Я закатила глаза. Вот гад. Не особо заботясь, о ранимых чувствах своего спутника, завернула за угол, прошлась вдоль домов довольно медленным шагом. Все это время слышала его дыхание позади себя. Зачем он это делает — оставалось загадкой. Я вышла из переулка и теперь уже чуть прибавила шагу. Если я не ошибаюсь, совсем близко была Ярмарка. Спасение на все случаи жизни. Как только увидела большое скопление людей (надо же, кто-то не пошел на казнь? А может, уже ушел с нее?), я обернулась и помахала рукой Золину. Парень опешил — не ожидал такой резкой смены моего настроения.

Пока он прикидывал, в чем тут подвох, я прошмыгнула между какими-то личностями и затерялась в толпе. Мне было не привыкать к такому трюку.

К тому же, сегодня было воскресенье. Пора уже кое в чем убедиться.

Глава 12

Я знала, что Берон не придет, и все равно продолжала ждать. На данный момент это было лучше, чем сидеть без дела в Академии и думать о безжизненном теле, висящем на площади. Что он скажет Аспиду Гаркову? Вполне вероятно признается в том, что я жива. Но эта тайна останется с ними. Надеюсь, они додумаются сказать Дине. Хотя, с чего бы? Кто она им? Еще одна ученица, потерявшая друга. В Академии их множество. Не первый раз кто-то теряет своих близких, которые не возвращаются с заданий. Почему же Дина должна стать исключением?

Я прислонилась к калитке. Холодные железные прутья приятно охлаждали кожу, правда, сильно вдавливались в голову.

Я не знала, что делать. Просто не могла найти выхода. Может вернуться в Стродис к дяде? Вряд ли он, конечно, обрадуется моему визиту и уж точно не позволит мне остаться.

Мои родители бросили меня еще в младенчестве. Подкинули на крыльцо бездетной паре. Дибл и Люти заменили мне маму и папу, но они отказывались, чтобы я называла их именно так. В конце концов, они стали мне просто тетей и дядей. Люти предусматрительно заполнила в документах по усыновлению графу, где я разрешаю своим родителям искать себя. Но прошло шестнадцать лет, и кроме Люти и Дибла, других родителей в моей жизни так и не появилось.