Лоуренс Уотт-Эванс - Лорд-Чародей Страница 48

Где бы они ни появлялись, в них сразу узнавали Избранных, не важно, бывал ли здесь прежде хотя бы один из них. Крушила не понимал, почему так происходит. Наверное, в этих краях так мало, путников, думал он, что любых странствующих без цели чужаков сразу считают Избранными. Но потом сообразил, что у него на поясе висит меч, а Ведун (Крушила все больше привыкал называть его Всезнайкой) и Ясновидица ничем не напоминают людей, у которых в такой глуши могут быть дела. Интересно, думал Крушила, что будет, если он спрячет меч и все они прикинутся простыми торговцами.

Но никаких причин поступать так не было. Лорд-Чародей всегда мог с помощью магии установить их местонахождение, как бы они ни таились. А правитель был единственным, от кого им действительно хотелось бы укрыться. Все их попытки сохранить свои передвижения в тайне могли лишь вызвать подозрение у окружающих.

А кроме того, демонстрация трюков с мечом стала для них главным способом заработать немного денег, чтобы оплатить услуги проводника, постой и пропитание. Публика же, увидев немыслимое искусство Крушилы, сразу понимала, что перед ней Избранный Воин.

В результате ему вновь и вновь приходилось отвечать на одни и те же вопросы. Убивал ли он кого-нибудь этим мечом? Встречался ли с Лордом-Чародеем? Способен ли в схватке победить двоих? А троих? Четверых? Где он раздобыл меч? Может, он выковал его сам? Кроме того, ему часто приходилось давать уроки фехтования — на палках, естественно.

Впрочем, не все вопросы повторялись, и ответы на некоторые из них требовали серьезного размышления.

Когда Крушила давал представление в единственном трактире деревни Кошкины Усы, парнишка чуть моложе его самого спросил:

— А как ты стал Избранным Воином? Ты был рожден с каким-то знаком на теле или под особой звездой?

— Нет, — ответил Крушила, как отвечал уже сотни раз. — Когда Старый Воин спросил, кто хочет занять его место, я сказал, что я хочу.

— Но этого не может быть! — запротестовал парнишка.

— Почему? — слегка растерялся Крушила.

— Да потому, что лерры не могли знать, достоин ты или нет. А если бы согласился какой-нибудь калека, или старик, или переодетая женщина?

— Старый Воин не обращал свой вопрос калекам, старикам или женщинам. Он говорил с молодыми людьми. Был праздник урожая, мы пили пиво в павильоне. Старик видел, что мы все крепкие парни, видел, как я пью и танцую. Затем он показал мне несколько основных приемов боя, и если бы счел меня негодным, то прямо сказал об этом и отправился бы в соседнее поселение. Никаких знаков свыше не было. Поскольку я проявил некоторые способности, он предложил мне продолжить обучение.

— Но так неправильно, — гнул свое юнец.

До этого момента разговор ничем не отличался от всех других, однако настойчивость парнишки оказалась для Крушилы чем-то новым.

— В чем именно? — спросил Крушила.

— Воин — один из Избранных. Но ты не был избран! Ты сам себя предложил!

— Выходит, я сам себя избрал.

— Ты говоришь, он спросил у всех молодых людей твоей деревни. А что, если бы вместо тебя согласился кто-то другой?

— Тогда Избранным Воином был бы он и говорил бы с тобой, а я бы сейчас сидел дома или отплясывал в павильоне с Маленькой Ткачихой.

— Но… но…

— Избрали бы его, а не меня. Если бы ни один из нас не согласился — а такое вполне могло произойти, будь я не в настроении, — Старый Воин отправился бы в следующее поселение, а затем в следующее. Он странствовал бы до тех пор, пока не нашел себе преемника.

— А если бы согласились сразу двое? Что тогда? Или трое?

— В таком случае Старому Воину пришлось бы делать выбор, и он избрал бы того, кто казался ему более многообещающим. Боюсь, приятель, я не очень тебя понимаю.

— Ты считаешься Избранным. Одним из тех, кого судьба избрала нашими защитниками от Темных Лордов! У тебя должно было быть предназначение!

Прежде чем ответить, Крушила ненадолго задумался.

— Я и они — Избранные, — сказал он, показывая на своих спутников. — Наши предшественники избрали нас своими преемникам, а мы сделали свой выбор, согласившись занять их место. Избранных, приятель, сотворили чародеи, а не какое-то таинственное предназначение.

— В таком случае почему вы считаете, что стали Избранными по праву? А что, если вы не годитесь?

— Тогда тебе остается надеяться, что Темные Лорды больше никогда не появятся, — вмешалась Ясновидица, опередив Крушилу.

— Я согласился на эту работу, и сделаю все, чтобы исполнить свой долг, — сказал Крушила. — Мне в этом поможет магия и связанные со мною лерры. Это — единственный дар судьбы, который получает или когда-либо получал Избранный Воин.

— Но ты же — Воин. Один из Избранных. Ты должен быть кем-то особым, чем-то большим, чем обычный человек!

— Я как раз такой, — ответил Крушила. — Ни один человек в мире не владеет мечом так, как я. Чародеи из Совета Бессмертных одарили меня этим искусством.

— Но ты еще до этого должен был быть не таким, как другие!

Крушила хотел спросить, почему, но остановился, вспомнив тот вечер в павильоне, когда Старшая жрица привела магов и Старого Воина.

— Я был особенным, — произнес он. — Я хотел этого.

— Что же тут особенного?

— Никто другой в моем поселении этого не захотел, — сказал Крушила. — И думаю, это было не первое место, где старик задавал свой вопрос.

— Но этого недостаточно!

— Более чем, — спокойно ответил Крушила.

— Только потому, что ты хотел? Потому, что сказал «да»?

— А ты, оказавшись на моем месте, сказал бы «да»?

Парень молча уставился на Крушилу.

— Допустим, что у меня появились сомнения — поверь, они у меня были, — и я, решив отказаться от роли Избранного, пришел бы к тебе и спросил: «Ты хочешь стать Избранным?» Как бы ты мне на это ответил? Не торопись, прежде подумай, потому что я ведь могу сейчас говорить вполне серьезно. Согласишься ли ты стать Избранным Воином, зная, что это навсегда воздвигнет стену между тобой и простыми людьми, что тебе в любой момент могут приказать силой пробиться в твердыню Лорда-Чародея и положить конец его беззаконному правлению, вонзив меч ему в сердце? — Крушила последнее время много думал об этом. Он не забыл о ране, которую нанес своему предшественнику, и воображение часто рисовало ему, как его клинок вонзается в живое, трепещущее тело воображаемого Темного Лорда. Картина была довольно неприятной.

— Я… — неуверенно начал юноша.

— Ты согласишься?

В зале повисла тишина, взоры всех присутствующих были обращены на них.