Юлия Латынина - Во имя государства (сборник) Страница 48

Вечером Тася сидела в своей комнате, когда в дверь постучали. Она открыла, думая, что это гости: но это были трое в парчовых куртках, из приданных советнику Нараю. Старший заглянул в бумагу и сказал:

– Гулящая девица Тася, мы слыхали, что ты занимаешься незаконным промыслом по продаже людей и что ты продала в дом господина Андарза мальчишку по имени Шаваш.

Тася перепугалась до смерти, но пролепетала:

– Господин Андарз ссудил мне денег, и он был так добр, что под залог этих денег он взял на службу моего младшего брата: как старшая в семье, я имею полное право над Шавашем.

Тогда стражник вытащил другую бумагу и прочитал, что при поступлении в веселый дом она сказалась найденышем из Иниссы и что в одной из этих бумаг она обманула государство, что карается судом и плетью.

– Впрочем, – заявил стражник, – если ты отдашь нам сорок ишевиков, полученных за мальчишку, обещаю не давать этому делу ход.

– Но у меня нет сорока ишевиков, – заплакала Тася, – мне заплатили только одиннадцать, и три из них я уже потратила на сережки и юбку!

– Докажи!

Тася, плача, достала бумагу о ссуде.

– Здесь написано – пятнадцать ишевиков, – заявил десятник, с довольной улыбкой пряча бумагу.

Тут только Тася сообразила, что бумагу стражникам нельзя было давать ни в коем случае, потому что она была единственным доказательством преступления!

– Но мне на руки выдали только одиннадцать, – запричитала Тася. – Четыре лишних ишевика записали в счет процентов!

Стражник надулся от негодования.

– Ты, гулящая девка! – загремел он, – или ты хочешь сказать, что императорский наставник Андарз занимается ростовщичеством? А ну подавай сюда живо пятнадцать ишевиков!

Тася упала на колени и стала биться о пол головой, а другой стражник содрал с нее юбку и сказал:

– Ладно, один ишевик можно взять натурой.

Через час «парчовые куртки» ушли, забрав долговую бумагу, и они сказали Тасе, что через два дня придут за оставшимися четырнадцатью ишевиками, и что если она не достанет этих ишевиков хоть у Бужвы из задницы, пусть пеняет на себя.

Тася забилась в подушку и горько-горько зарыдала: и так ее утром и нашел Шаваш, который принес ей жареную утку с кухни Андарза.

В утренний час Треножника Шаваш вышел от Таси и, пройдя два квартала, спустился в кабачок, именуемый «Золотой Кукиш». Это был кабачок в плохой части города, но достойный и тихий. Вот уже месяц в нем никого не убивали.

В кабачке трое играли в карты, и Шаваш присоединился к компании. Когда он раздавал карты, он вытащил из колоды туза, заложил его в рукав и вынимал смотря по обстоятельствам: от этого его игра шла довольно успешно.

Наконец в дальнем углу харчевни зашумела занавеска, хозяйка кинулась снимать сапоги посетителя.

– Ишь ты! Цыпленок сам на вертел пришел! – сказал хриплый голос.

Шаваш оглянулся: перед ним стоял разбойник по имени Свиной Глазок. Свиной Глазок был широк в кости и в пузе; волосы у него были черные, и он носил длинную бороду, заплетенную в две косички. Кулаки у него были как два чугунных горшка, ум свой он держал в кулаках, а души у него было на самом донышке. Он избавлял людей, подозреваемых в богатстве, от излишних забот, связанных с владением нечестно нажитым добром, и это он предлагал Шавашу быть мизинчиком в его шайке. Свиной Глазок чмокнул этак разок, и партнеров Шаваша сдуло, как при слове «облава».

Свиной Глазок повертел Шаваша, подергал шелковые штанишки и сказал:

– Этакое дерьмо да в таких штанах! Зачем явился?

– Я слыхал, – сказал Шаваш, – что вы, господин Свиной Глазок, послезавтра устраиваете пир в честь свадьбы племянницы: нельзя ли мне покушать на этом пиру?

– Нет у меня припасов кормить чужих рабов.

– Если у вас нет припасов, – промолвил Шаваш, почему бы вам, господин Свиной Глазок, не устроить свой пир за счет моего хозяина?

– А чего это ты заботишься о моих припасах? – насторожился Свиной Глазок.

Шаваш молча снял шелковую курточку и показал разбойнику свою спину: а спина у него была вся синяя от недавнего угощения, как овощ баклажан. Увидев, что с мальчонкой сделали в богатом доме, Свиной Глазок всплеснул руками. Всю его досаду на мальчишку, который его, Глазка, бросил, а к императорскому наставнику пошел, как рукой сняло.

Он подумал и сказал:

– Слишком жирный это кусок – дворец императорского наставника. Боюсь подавиться.

– А я и не предлагаю вам дворца господина Андарза, – возразил Шаваш. – Зачем я буду вам предлагать господина Андарза, если спину мне разрисовал домоправитель Амадия?

– Что же ты задумал? – сказал Свиной Глазок.

– А вот что, – ответил Шаваш. – Домоправитель Андарза, Амадия, на самом деле только по названию домоправитель, а всеми делами собственно домового хозяйства занимается начальник охраны Шан’гар. Что же до Амадии, то тот живет в маленьком домике через реку. Вокруг домика ограда, а внутри ограды, по документам, место, где императорский наставник пасет лошадей. Но вместо лошадей там стоят два красных сарая, а в них – станки, изобретенные Амадией, и сотня рабов на этих станках день и ночь ткут кружева. Господин Амадия в этих станках похоронил всю свою душу, и, как я уже сказал, живет там с женой и детьми и сотней рабочих. Мне доподлинно известно, что господин Амадия обманывает Андарза, продавая эти кружева, и держит в своей усадьбе великое богатство, украденное у бедняков и у хозяина. Завтра днем он выплачивает рабочим деньги, и сегодня вечером он должен их считать. Полагаю, что если украсть эти деньги, господин Амадия вряд ли сможет пожаловаться властям, ибо он превратил это место в завод вопреки строжайшим указам господина Нарая.

– Так-то оно так, – сказал разбойник, – но в заводике сто человек! Не кинутся ли они на нас?

– В том-то и дело, – возразил Шаваш, – что, наведайся мы в усадьбу господина Андарза, дворня, преданная хозяину, непременно кинулась бы на нас, будь мы даже Небесными Стражниками, что же касается рабов на заводе, то тут беспокоиться следует только об одном: как бы они не съели Амадию живьем раньше, чем он укажет нам сундуки и лари. Амадия помыкает народом, обкрадывает господина; только зная, как вы цените справедливость, я и решился предложить вам пойти на грабеж!

– Что за негодяй! – изумился разбойник, клянусь, что не остригу своих волос, пока не восстановлю справедливость и не отберу у него деньги!

Тогда Шаваш оглянулся вокруг и, заметив, что они со Свиным Глазком одни, сказал:

– Я слыхал, что в этих местах бывает новый судья Четвертого Округа Нан. Это человек с лисьим хвостом и волчьими зубами, и я боюсь, что, если меня показать твоей шайке, кто-нибудь из них проболтается с пьяных глаз, и от этого на нашу долю выпадут через Нана большие неприятности. Хочу поэтому устроить так, чтобы наша дружба осталась тайной. Из этого произойдет двойная выгода: мы сможем еще не раз наведаться в усадьбу, а добытое в этот раз разделим меж собой. Согласись, что когда одно и то же делят напополам, получается гораздо больше, чем когда одно и то же делят на двадцатерых.