Олег Авраменко - Сын Сумерек и Света Страница 48

Она выбежала из холла в переднюю. Послышался звук отворяемой двери, в комнату ворвался поток душного, горячего, насыщенного влагой воздуха, а мгновение спустя появилась первая златошёрстая зверушка. Она настороженно глянула на меня и юркнула под диван. За ней последовали её товарки — одни оставались в холле, прячась по углам, другие скрывались в смежных помещениях, а около десятка взбегало по лестнице на второй этаж.

Наконец Пенелопа закрыла дверь и вернулась в холл.

— Пушистики страшно боятся грозы, — объяснила она, вытирая сухим полотенцем лицо и руки.

— Ты называешь их пушистиками? — спросил я.

— Угу... — Пенелопа отложила полотенце, села в своё кресло и погладила по золотой шёрстке одну из зверушек, которая тут же взобралась к ней на колени. — Очень милые и забавные создания. Товарищи моих детских игр.

— Диана называла их просто зверушками.

— Знаю. Пушистиками их прозвала тётя Юнона.

— Часто видишься с ней?

— Довольно часто. Твоя мать одна из немногих, кто не чурается меня. Последний раз она была здесь в конце вчерашней сиесты. Тогда и рассказала, что ты жив. Была очень счастлива... и немного огорчена из-за вашего неудачного разговора. И ещё ты не отвечал на её вызовы.

— Я заблокировал свой Самоцвет, — объяснил я. — Сначала хотел побыть сам, а потом — чтобы никто не мешал мне в пути. А с Юноной действительно получилось нехорошо. Но я не мог иначе — с ней кто-то был... — Мой невысказанный вопрос повис в воздухе.

— Тётя Юнона теперь королева Марса, — сказала Пенелопа. — Три года назад она вышла замуж за короля Валерия Ареса, который ради неё развёлся с прежней женой.

Я тяжело вздохнул. Это вызывало во мне решительный протест. Как и любой сын, я воспринимал мать в качестве своей собственности, ревнуя её даже к отцу и братьям — а что уж говорить о совершенно постороннем, чужом мне человеке...

— Твой брат Брендон тоже не был в восторге от замужества Юноны, — произнесла Пенелопа с сочувственной и немного лукавой улыбкой. — Странный вы народ, мужчины.

Вдруг я вспомнил про Дейдру. Станет ли Пенелопа ревновать, когда узнает о ней? Вряд ли. Ведь, по сути дела, мы с Дианой не были её настоящими родителями. Мы не растили её, не воспитывали, а я вообще ничего не сделал для неё, за исключением того, что дал ей жизнь. По большому счёту, мы с ней чужие друг другу.

Впрочем, последнее утверждение было далеко не бесспорным. Рассудок говорил мне одно, чувства подсказывали совсем другое. Мой ум трезво взвешивал все обстоятельства и делал соответствующие выводы, но сердце моё отвергало цинизм здравого смысла. Девушка, которая сидела передо мной, была моей плотью и кровью, дитём нашей с Дианой любви. Мы любили друг друга беззаветно, и наша дочь выросла такой же прекрасной, как и любовь, что породила её...

— Кстати, — сказал я, отвлекаясь от грустных мыслей, — ты дружишь с близняшками?

— Брендон и Бренда мои лучшие друзья. Они часто гостят у меня, а я — у них.

— Как это? — удивился я. — Ты же говорила, что никогда не была в Солнечном Граде.

— Они там давно не живут. В Царстве Света им было не очень комфортно.

— Почему?

— Из-за всяких сплетен по поводу их отношений.

Сердце моё упало. Я был очень привязан к близняшкам. В детстве они были такими милыми малышами... но слишком уж нежными друг с дружкой...

— О Митра! Неужели?..

— Нет-нет, — поспешила заверить меня Пенелопа. — Всё это глупости. Просто Брендон и Бренда очень близки, дня не могут прожить друг без друга, вот злые языки и наговаривали на них. А Амадис всячески способствовал этому. Они с Брендоном... ну, мягко говоря, не лучшие друзья.

Послышался отдалённый раскат грома.

— Что между ними произошло?

— Это длинная история, — уклончиво ответила Пенелопа. — И очень запутанная... во всяком случае, для меня. Лучше расспроси об этом кого-нибудь другого, кто хорошо разбирается в делах Царства Света.

— Хорошо, — уступил я. — Кстати, Амадиса уже заставили жениться? Или он ещё держится.

Мой старший брат Амадис был убеждённым холостяком. Он менял женщин вместе с постельным бельём и упрямо отказывался связывать себя брачными узами, вопреки всем настойчивым требованиям отца, который хотел, чтобы наследник престола был женатым человеком. Но теперь Амадис король — а положение, как говорится, обязывает.

— Всё-таки заставили, — ответила Пенелопа. — В силу некоторых обстоятельств Амадис не мог проигнорировать волю большинства родственников и подчинился их решению.

— И кто же новая королева Света?

— Рахиль из Дома Израилева, младшая дочь царя Давида Шестого.

От неожиданности я подавился сигаретным дымом. Дети Израиля всегда держались особняком, считая свой Дом единственным истинным Домом, а себя — избранным народом, и вот уже невесть сколько тысячелетий заключали браки сугубо между собой. Я не мог припомнить случая, когда бы член Дома Израилева, нарушивший эту традицию, не подвергся бы остракизму со стороны своих соотечественников. А просить руки израильской принцессы, если ты не еврей, не без оснований считалось самым верным способом нанести глубочайшее оскорбление всему Дому.

— Ну и ну! — сказал я, прокашлявшись. — Что ж это делается на белом свете?.. И как Амадису удалось?

Пенелопа пожала плечами:

— Есть разные версии. В частности, говорят, что Амадис убедил царя Давида в пагубности неукоснительной экзогамии. Он вроде бы собрал статистические данные и аргументировано доказал, что Дому Израилеву грозит неминуемое вырождение, если не предпринять экстренных мер. Так оно было или как-то иначе, но царь действительно отменил запрет на смешанные браки. Амадис женился на Рахили, а твоя сестра Каролина вышла за Арама бен Иезекию, правнука Давида.

Я во все глаза уставился на Пенелопу. Эта новость почему-то потрясла меня ещё больше, чем предыдущая.

— Каролина?! В Доме Израилевом?!

— Странно, не так ли?

— Ещё бы! — Я никогда не питал нежных чувств к моей сводной сестре Каролине, она была чересчур холодна и заносчива, но сейчас я от всей души пожалел её. Несладко ей приходится в Доме, где ксенофобия с давних пор является неотъемлемой частью семейной идеологии... — Вот так Амадис отчебучил! Дети Света, наверное, сдурели от счастья, когда узнали имя своей новой королевы.

— Это уж точно. По одной из версий, Амадис потому и женился на Рахили, чтобы насолить родственникам. Если учесть историческое противосто... — Пенелопа умолкла на полуслове, так как в этот момент кто-то открыл Туннель на втором этаже. В доме была установлена сигнализация, и дочь получила предупреждение через свой Самоцвет. А я просто почувствовал соответствующие магические манипуляции — кроме всего прочего, Источник обострил моё колдовское восприятие.