Елена Костромина - Трафарет вечности Страница 48

Федор смутился. Вдруг он понял, что хотел сказать ему Хозяин Теней. Здесь, в Среднем мире, Федор был не то что бы равен великому демиургу, но по происхождению и положению им занимаемому в мире Первом, он был ближе всего к вечно одинокому Хозяину Теней.

— Я сожалею, Повелитель… Но Вы прибыли в город, что бы наслаждаться одиночеством, как Вы тогда сказали мне… — попробовал оправдаться Федор.

— Вы не нарушили бы мое одиночество… столь ужасно, что бы я почувствовал себя обманутым в своих ожиданиях…

Словесная канитель закружилась, опутывая двоих полубогов своей паутиной, заманивая и мерцая тонкими, невидимыми, но хорошо ощутимыми нитями, превращая слова — в заклинания, а фразы — в волшебство. Федор не спешил. Он знал, что с того момента, как он сел в машину, до того, как он вновь выйдет на улицы города, не пройдет и минуты. Поэтому ему и было так хорошо сидеть рядом с Хозяином Теней, обсуждать новые картины Рафаэля, что тот написал для празднования трех тысячелетнего юбилея Дома Обсидиановых Зеркал, критиковать новые теории Коперника о множественности Первых миров, восхищаться новой, ставшей очень модной, поэмой Гумилева, что он написал сразу по окончании сражения за Врата Хаоса.

— Старшие сыновья Дома Алых Огней, они же служат под его началом… Так вот у них было такое ощущение, что он не отдавал команды войску, а сочинял строфы своей поэмы.

— Дом Алых Огней пользуется уважением? — невзначай осведомился Федор.

— Ха, — ответил Хозяин Теней, — И уважением, и немалым влиянием. Как и все остальные Дома, что основаны вашими детьми, Хранитель. Ваша тетушка, замещая вас на престоле Дома Огня, денно и нощно печется о процветании всего клана.

Федор оставил в Первом мире четверых побочных детей — троих сыновей и дочь, а также законного сына и наследника. Побочные дети не могли унаследовать его место в мире, но он сделал все, что бы подружить своих детей друг с другом и это ему удалось очень хорошо. Он основал для каждого своего отпрыска Дом. И сейчас ему было приятно, что Дом его младшего сына занимает такое положение, что о нем даже упоминает сам Хозяин Теней.

Беседа тем временем перешла, от новейших транспортных средств, к новейшим формам архитектуры, что совсем недавно предложил Антонио Гауди.

— Art Nuoveau, на самом деле ничего особенно нового, но он всегда хорош…

— Возможно, несколько легковесен…

— Скажете еще, Повелитель, претенциозен?

Они оба засмеялись, вспомнив, какая война умов в свое время развернулась между сторонниками готики и ампира. Обе стороны обвиняли другую в претенциозности.

— Вампиры вновь возродили моду на контрастные цвета. Черный-красный, синий-белый, зеленый-оранжевый… Фениксы в восторге. Чистое разорение. Одна примерка у хорошего портного — десять эстерлинов.

— Моя тетушка, что бы достойно приветствовать Вашу милость на праздновании юбилея нашего Дома, нарядилась в однотонный туалет… За десять тысяч… вольфрамовых эстерлинов.

— Тот великолепный кобальтовый наряд стоил десять тысяч?

— Вы даже помните…

— Еще бы! Дама затмила собою всех… Даже Вашу матушку, Хранитель…

Оба на несколько мгновений замолчали. Утрата Айланды была свежа в памяти обоих.

— Ей, вообще, лучше всего шел светло зеленый…

— На празднованиях в честь Дома Огня ей подобало носить красный. Я отговорился черным — цветом пепла и копоти, без которых нет и не может быть огня.

— Ты украсил берет ее перьями.

— Вы тоже, Повелитель.

Хозяин Тьмы вздрогнул:

— Ты заметил это?!

— Как бы я не узнал мамины перья… Повелитель, я понимаю, что занял уже очень много вашего времени…

— Хранитель. У нас, бессмертных, понятие время — очень растяжимо.

— Но я — смертный…

— А вот это — очень прискорбно. Твой необдуманный поступок… Твое горе от потери…

— Мы не будем говорить об этом, Повелитель, — твердо сказал Федор.

— Не будем, — согласился Хозяин Теней.

— В городе происходят странные вещи… Мертвецы возвращаются в родные дома…

— Кто-то неправильно оживляет их. Они вспоминают то, что любили при жизни. Поэтому возвращаются. Вам нужно найти того, кто владеет рецептом поднятия… Некромант из этого человека никудышный, а вот фармацевт — отменный.

— Врач и фармацевт… — задумчиво сказал Федор, — На Черной Речке было кладбище живых мертвецов…

— Это — дикая стая… Хотя, непонятно, что их разбудило… Жаль, что ни одной головы не осталось… Допросить.

— Мы уничтожили всех.

— Это — правильно. Никто не заслуживает такой участи. Пусть пребудут в покое… И, знаете, Хранитель… Обратитесь к Вершителям. Надавите. Напугайте… Пусть боятся Вас. Уважать они не могут никого… Так пусть боятся. Такова их судьба. Всех бояться.

— Они хотят, что бы все боялись их, — усмехнулся Федор.

— Это — невозможно, — покачал головой Хозяин Теней.

Федор поднялся.

— Я благодарю Вас, Повелитель, за время, что Вы уделили мне.

— Я был рад этому визиту. Вас проводят до перехода…

— Я надеюсь, что вы окажете мне честь, быть моим гостем в следующий раз…

— Я буду с нетерпением ждать этого визита…

Федор кивнул и покинул беседку. Поднимаясь по мраморной лестнице, он испытывал желание оглянуться, что бы посмотреть, следит ли за ним Хозяин Теней, но так и не решился.

Карета, при виде Федора, совершила плавный полукруг и подъехала точно к нему. Беляев сел в экипаж, и кони понеслись быстрее ветра. От равномерного покачивания кареты Федор задремал. Встряхнув головой, Федор прогнал сонный морок и обнаружил, что сидит в салоне автомобиля, а за окном проносятся Питерские улицы.

Глава 14.

В квартире Ирины полным ходом шел ремонт. Все было закрыто газетами, мешками, на всем лежал толстый слой осыпавшейся штукатурки. Под самый потолок уходили строительные леса. Кузьма, Федор и Леонид в респираторах сбивали штукатурку со стены.

— По плану — где-то здесь… — пробормотал Федор.

— Здесь или левее на сорок сантиметров? Это может быть граница портала, — пробубнил Кузя. Вся эта затея чем-то раздражала Кузьму, только он не знал, чем именно, и от этого злился еще сильнее.

— Не может, — рассудительно заметил Федор, — Мы сейчас бьем в середину того места, где был камин.

— Сейчас просто нужно очистить часть стены, — решительно заявил Леонид, которого порядком раздражала подспудная вражда, что разгоралась в его лучших друзьях, как только они переступали порог квартиры Костроминых.

Они стали сбивать штукатурку до тех пор, пока не дошли до кирпичной кладки. Федор взял небольшой заступ и постучал рукояткой по стене.