Феерическая Академия (СИ) - Юраш Кристина Страница 49

— Я… Я люблю тебя, — послышался ее голос, а в ее лице не было страха или ужаса. Я смотрел на свою палочку, проклиная ее на чем свет стоит!

Но тут случилось нечто невообразимое! Дракон дернулся, а из него стала вытекать тьма. Чешуя из черной становилась темно-синей.

— Бом! – гулко пропели часы, в повисшей изумленной тишине. «Что случилось? Что произошло?», - послышались голоса гостей.

Огромный мужик, стоящий на том месте, где только что был чудовищный дракон, безотрывно смотрел на принцессу, а принцесса безотрывно смотрела на него.

— Моя! – послышался хриплый голос, а мужик с суровым лицом древнего викинга и выбритыми висками, сделал шаг вперед, словно зачарованный. – Моя навсегда.

Он схватил обескураженную Доротею, которая даже пикнуть не успела, и поцеловал ее так, что даже мне показалось, что я не доросла до таких поцелуев. На груди девушки засветилась странная метка, а она обмякла в огромных руках великана.

— Теперь ты моя! – послышался хриплый голос, а я не верила своим глазам. – И только моя. Никто не посмеет к тебе прикоснуться!

Оберон от изумления выронил меч, глядя на пару. Мое сердце дрогнуло, а я умоляла часы сделать еще раз «бом!».

– Ты будешь рабом до конца своих дней, покуда принцесса не станет твоей. В тот день, когда в сердце вдруг вспыхнет любовь, покинет навеки тьма твою кровь, — прохрипел дракон, прижимая к себе девушку.

— Пожалуйста, — прошептала я. – Еще одно маленькое чудо! Я большего никогда не попрошу!

— Бом! – послышался последний удар часов. Все! Успела! Сердце ликовало, а я чувствовала, как по щекам текут слезы.

Старый король, упал на колени, едва ли не хватаясь за сердце, стража застыла в ужасе, один лишь Оберон стоял стеной между перепуганными людьми и бывшим драконом.

— Я – не враг тебе, Оберон! – произнес шкаф. – Меня проклял родной брат и заставил служить себе! Мое имя — Ллевелис. Но если ты хочешь битвы, помни, я все еще дракон! И в любой момент обернусь им, как оборачивался до проклятия!

Слабость накатывала на меня так, что я едва могла шевельнуть рукой. Никогда не думала, что магия способна высосать почти все силы. Я опустила голову, понимая, что уснуть прямо в салате – не самое лучшее, что тебе потом могут припомнить.

Я едва заставила себя поднять голову, услышав свое имя. Оберон бросился ко мне, а потом застыл на месте. Бледный, страшный, со спутанными волосами и в окровавленном доспехе, он с грохотом опустился на колени. Я видела застывший ужас в его глазах, а рука прикоснулась к моим волосам. Силы покинули меня, а я упала лицом в салат.

Я чувствовала, как дрожит его рука, проводящая по моим волосам. Он молчал и задыхался, пытаясь приподнять меня.

— Она мертва! Ты убил ее! – злорадно смеялась тьма, а слышала голоса сквозь полуявь.

— Мама умерла? – рыдал голос Доротеи. – Пустит меня к маме!

— Фея! Очнись! – слышался мышиный писк на ухо. – Феечка!

– Мой наныл… Как же тебя так угораздило? Моя куколка… — слышался голос Оберона, а меня дернули вверх, прижимая к себе.

— Дорогая! – слышался голос короля, а мне было лень даже открыть глаза. Усталость обрушилась на меня потолком, намертво пригвоздив к чужой вздымающейся груди. Мою обессиленную руку взяли в свою, покрывая поцелуями, а я лениво открыла глаза.

— Так! Это что? Это… — внезапно застыл Оберон, облизывая бледные губы. – Это не кровь!

«Это не кровь!», - пронеслось по залу, а меня оттирали плащом. Я собралась с силами и открыла глаза. На моей груди было огромное алое пятно, а руки тоже были перемазаны в чем-то похожем на кровь. Короче, фея в местном кетчупе. Подавать холодненькой!

— Все нормально… Я платье … испортила, — сглотнула я, недоверчиво пробуя на вкус свои пальцы. Мне показалось, или силы потихоньку возвращались ко мне, за то Оберон становился настолько бледным, что в какой-то момент я дернулась, отшатнувшись от него. Сияние в его руке погасло, а он тяжело встал, поднимая меня на руках.

— Мама! – закричала Доротея, бросаясь ко мне. – Мама! Ты жива! Мама! У меня есть свой дракон!

— Доченька, это лучше, чем ложконос и свинонос. Поверь маминому опыту, — усмехнулась я, сползая на пол.

— Значит, ты ушла к нему, — вздохнул король, глядя на меня странными глазами. – Бросила нас и ушла к Оберону… Я понимаю, что порядком надоел за это время… Да и годы меня не пощадили…

Я смотрела на чужую семью, понимая, что радость от того, что все живы, сменяется болью чужого горя.

— Пойдем! – прошептал Оберон, прижимая меня к себе. Я чувствовала, как сердце разрывается от боли, глядя в глаза тех, кого я лишила жены и матери.

— Так это и есть тот ужасный Оберон? Мамочка, не бросай нас! Не уходи к нему! – закричала Доротея, бросаясь и повиснув на мне. – Мамочка… Я прошу тебя… Хочешь, встану на колени? Я обещаю, что никогда не буду капризничать! Только не уходи…

— Я не… — сглотнула я, видя слезы, застывшие в глазах принцессы и слезу, которая катилась по щеке старого короля. Он отдал какой-то приказ, опустив голову. Я не могла выдавить из себя правду. Мне казалось, что правда убьет их.

Оберон молчал. Вот как им сказать, что я случайно, по нелепому стечению обстоятельств убила того, кого они любят больше всех на свете? Как можно сказать принцессе, что именно я, своими руками, лишила ее матери…

— Где бы я ни была, — прошептала я, отстраняясь от Оберона и делая шаг к растрепанной Доротее. Я сегодня увидела принцессу в первый раз и даже не знала, как ее зовут, но сейчас моя рука лежала на ее мокрой щеке. Мои пальцы нежно стирали дорожки слез.

— Я всегда-всегда буду с вами, слышишь? – прошептала я, глотая слезы и пытаясь проглотить ком в горле. – Ты всегда-всегда будешь моей девочкой… Моей маленькой девочкой, которая верила в то, что падающая звездочка может исполнить самое заветное желание…

Вот что я делаю? Зачем я вселяю им в сердце эту слепую надежду? Губы принцессы дрожали, а она прижимала мою руку к своей щеке, целуя ее и доверчиво заглядывая в глаза: «Ты ведь останешься? Да? Ты можешь передумать?».

— Оберон! – позвал голос дракона, а король фей повернулся в его сторону. Они стояли друг напротив друга, словно готовясь к поединку.

— Мамочка, я умоляю, — рыдала Доротея, хватаясь за меня и падая на колени. – Ты нужна мне, мамочка! Прошу тебя, останься! Я все-все сделаю!

— Я всегда с тобой, — прошептала я, поднимая ее с колен и обнимая. По моей щеке скатилась слеза, капая ей прямо на макушку. – Я буду писать тебе письма… Пиши мне каждый день, рассказывай обо всем. А я буду писать тебе… Постараюсь приходить к тебе почаще… Я же крестная фея? Не так ли? У меня много крестниц. И это моя работа…

— Хорошо, мамочка, — с жаром шептала Доротея, вытирая слезы с лица, пока я обнимала ее, покачиваясь и гладя по спине. – Каждый день! Я буду писать тебе каждый день! И ты мне пиши… И про папу не забывай… Он так по тебе скучал! И приходи… Хоть среди ночи! Просто приходи… Я всегда жду тебя… Прости, папа говорит, что я уже взрослая девочка, принцесса, и плакать не должна… Принцессы не плачут… Так он говорит…

— Я никогда вас не брошу, — твердила я, успокаивая девушку, притихшую на моей груди.

— Мамочка, а как ты думаешь? – прошептала Тея, обняв меня за талию. – Дракон покатает меня на спине? Он такой красивый… Мне кажется, что я влюбилась… Только никому не говори… Это все твои чары? Или я действительно влюбилась в первого взгляда? Разве такое бывает?

— Все бывает, — прошептала я, целуя ее в лоб и поправляя растрепанные волосы. – В мире столько чудес, что ты себе даже представить не можешь!

Король молчал, а я отважилась сделать шаг к нему. Он поднял на меня глаза, а на его лице появилось жалкое подобие улыбки. Еще одна слеза скатилась по щеке, попадая в борозды морщин.

— Я столько раз твердил себе… Если ты еще раз вернешься, то больше не отпущу тебя никогда… — выдохнул король, сглатывая. – Я хочу попросить тебя только об одном. Просто живи… Моя, чужая… Просто живи… И не забывай о нас… Знай, что у тебя есть семья, которая тебя любит, и которая по тебе скучает… Сердце подсказывает, что я вижу тебя в последний раз… Ты просила отдать тебе твою шкатулку… Я берег ее как зеницу ока…