Бумажный тигр. Власть (СИ) - Соловьёв Константин Сергеевич Страница 49

— Свежий воздух? — осведомился кто-то, неприятно хохотнув, — Вы будете неприятно удивлены, узнав, насколько выросли только что его акции.

***

Это был Розенберг. На удивление, он не пострадал в давке и даже не лишился своих очков, но выглядел так, как человек, переживший кораблекрушение. Нет, подумал Лэйд, как человек, переживший три кораблекрушения подряд. Хороший костюм, облегающий его фигуру, был густо перепачкан винными пятнами, а кое-где и разошелся по шву. Он не выглядел раненым, лишь немного прихрамывал, однако губы его кривились в какой-то неестественной усмешке, а глаза обрели какую-то странную рассеянность, которая сразу не понравилась Лэйду.

Должно быть, хорошо зарядился рыбным порошком, подумал он отстраненно. Выдул половину табакерки, если не больше. Черт, я не удивлюсь, если он сейчас рухнет на пол и начнет пускать пузыри, а на лице начнет расти чешуя…

Рыбное зелье — хорошая штука, чтобы расслабиться, но в критические ситуации на него опасно полагаться, оно заменяет инстинкт самосохранения и рассудок теплокровного холодным рыбьим разумом, который нередко выкидывает странные фокусы. Но у мистера Розенберга, видимо, были свои взгляды на это. Шатаясь, как снятое с шеста огородное пугало, он тяжело двинулся к столу, сверкая жутковатой ухмылкой.

— Сохраняйте спокойствие, — бросил ему Коу, — Мы все порядочно пережили и…

— Бросьте драть глотку! В этом уже нет смысла.

Приблизившись к развороченному столу, Розенберг молча взял бутыль с бренди, отыскал среди гор битого стекла целый стакан и молча налил его до верху. После чего влил в себя, спокойно и без единого бульканья. Так, как это сделал бы старый китобой, способный поглощать любую смесь, пусть даже и раствор соляной кислоты, а не благовоспитанный джентльмен, один только костюм которого стоил умопомрачительную для Лэйда сумму.

— Не мешайтесь под ногами, — тихо, но весьма отчетливо приказал ему Коу, — Когда придет время раскладывать бумажки, я попрошу, чтоб вас позвали. Но сейчас надо заниматься людьми. И я собираюсь заняться именно этим.

— Людьми… — Розенберг улыбнулся ему острой улыбкой атлантической сельди, — Ну, мы-то знаем, как вы занимаетесь людьми… Или думаете, ваши рабочие обязанности секрет для кого-то из присутствующих в этой комнате?

Коу даже не повернулся в сторону начальника финансовых операций, лишь взглянул на него. Будь на его месте Лэйд, он счел бы за лучшее заткнуться и вспомнить правила хорошего тона, принятые среди джентльменов. Взгляд мистера Коу, небрежный и невыразительный, напомнил ему взгляд холодный взгляд бультерьера, которым тот провожает подозрительного гостя. Ожидая, не последует ли со стороны хозяина команды вышибить из него дух и оторвать голову.

— Заткнитесь или я прострелю вам ноги прямо сейчас, — негромко произнес Коу.

В мистере Розенберге сейчас было больше от рыбы, чем от человека, потому он не внял доброму совету. Лишь поморщился и, едва не рассадив стакан о стол, махнул Крамби:

— Заткните пасть своему псу! Мне плевать, сколько орденов и регалий вы на него повесили, я вышвырну его улицу если он продолжит… Черт, «вышвырну на улицу»! Кажется, это выражение только что стало оксюмороном, а? Выпьем!

Резким движением вытащив из-под полы знакомую Лэйду табакерку, он открыл ее и, не таясь сыпанул в остатки брэнди, да так щедро, что у Лэйда тревожно екнуло под ложечкой. Такими порциями не всасывали рыбный порошок даже привычные ко всему завсегдатаи Скрэпси, среди которых рыбья чешуя в подмышках или узкие прорези жабр на шеи были не более отличительным признаком, чем старые рубцы и расплывшиеся татуировки.

— Хватит, — вяло попросил Крамби. Он все еще был слаб, но, кажется, уже начал восстанавливать над собой контроль, — Господи, знали бы вы, как мне надоели ваши вечные склоки!

В зал сбежал запыхавшийся Синклер, которого Коу отправил к телефону. Он пытался не смотреть на распластанных мертвецов, но подкашивающиеся ноги, с трудом выдерживавшие вес его субтильного тела, выдавали его состояние не хуже, чем барометр — погоду за окном.

— Мистер Крамби!

Коу пришлось подхватить его, чтобы тот, поскользнувшись, не расшиб лоб.

— Что такое?

— Телефон! Я пытался вызвать Кан… Кан… Как вы просили.

— Ну?

Синклер облизнул губы. Привыкший играть роль подобострастного шута, он с трудом осваивал свое новое амплуа — трагического вестника.

— Телефон не работает. В трубке слышны странные звуки, но коммутатор не отвечает.

— Попробуйте другой аппарат! — отрывисто приказал Коу, — Черт, в этом здании три отдельных телефонных линии и каждая стоит приличное состояние. Просто возьмите и…

Синклер дрожащими пальцами ослабил душивший его галстук. Но от этого слова не полились из него легче, напротив, стали вязнуть в глотке, как комья горячей смолы.

— Я пробовал. Все пробовал. Не работают. И аппарат Попова тоже. Нет сигнала.

Коу нахмурился.

— Уму непостижимо, как можно перебить три линии разом. Черт побери, хотя бы сейчас не будьте ребенком! В этом здании по меньшей мере две дюжины курьеров, пошлите кого-то из них к Канцелярии или, по крайней мере, в полицейский участок. Уж на это вашего соображения должно хватить.

От хриплого смеха Розенберга вздрогнул даже Коу.

— Канцелярия вам уже не поможет.

— Господи…

Розенберг тяжело усмехнулся.

— Боюсь, он тоже уже бессилен. Вы просто не видели. Не видели и не знаете… Ну так смотрите. Смотрите!

Розенберг шагнул к плотным портьерам, укрывавшим ближайшее окно и, ни слова ни говоря, впился в них руками. И рванул так, что по всему залу пошел треск. Лэйд рефлекторно стиснул зубы. Господин начальник отдела финансовых операций только на рыбный порошок и носовые платки тративший, должно быть, фунтов по пять в неделю, явно не знал цену хорошему жаккарду[17]…

А секундой позже Лэйд подумал, что хорошо бы лишиться чувств ему самому. Просто для того, чтобы разуму не пришлось переваривать то, что сообщили ему глазные нервы, истощая свои скудные мыслительные резервы.

***

Сперва ему показалось, будто здание «Биржевой компании Крамби» окружено густейшим туманом. Он, кажется, даже успел удивиться. Обычный коху не был редким гостем в Новом Бангоре, но заявлялся обычно в начале влажной весны, а уж точно не посреди лета, да еще и так внезапно. Может, какой-то из титанических куполов Коппертауна треснул, выпустив в небо над островом какую-то ядовитую дрянь?..

Но это был не туман. И не смог.

Это понял не он, оцепеневший от ужаса Лэйд Лайвстоун, впившийся в разорванную портьеру, чтобы не упасть. Это понял какой-то механизм, укрытый в его голове, тот самый, что скрупулезно ведет счет секундам, отсчитывает сдачу, помнит, где верх, а где низ, и механически желает доброго здоровья чихнувшему.

Это было похоже на повисший в пустоте пепел. И Лэйду впервые сделалось не по себе от слова «пустота», потому что то, что находилось по другую сторону стекла, было настоящей пустотой. Не той, что он привык воображать, говоря о пустой комнате, пустом беззвездном небе или пустом черепе соперника по бриджу. В сущности, вдруг понял он, все то, что я прежде называл пустотой, легко пользуясь этим привычным словом, пустотой не было. А вот это…

Это было…

В прошлом месяце он обнаружил спрятанную Сэнди в сундуке с консервированными оливками книгу презираемого им писаки Жюля Верна с дурацким и броским названием «С Земли на Луну». Лэйд, как и полагается почтенному владельцу бакалейной лавки, презирал беллетристику, но в скучные часы полуденного зноя, когда колокольчик над входной дверью надолго замолкает, даже самые паскудные книжицы могут быть недурной альтернативой чтению этикеток с консервных банок.

Лэйд одолел книгу в три приема, укрепившись во мнении, что мистер Верн — пустослов, пижон и вертопрах, которому, вздумай он принять участие в карточной баталии Хейвуд-Треста, обязательно проредили бы бакенбарды. Но, пожалуй, были в книжице и занятные моменты. Так, ему врезалось в память описание космической пустоты, сквозь которую летел исполинский снаряд с исследователями на борту.