Королевства Войны - Лиза Смедман Страница 49

Дверь толкнули внутрь, да так грубо, что одна из петель была выдернута из стены. Двое туиганцев вошли внутрь. У обоих были мечи, у одного из них меч был окровавлен. Их глаза были широкими от страха, а кожа красной от перенапряжения. Один из них, с чистым мечом, указал на Гетреда и сказал что-то на своём родном языке. Их речь была непонятна Гетреду, за исключением одного слова: «Кормирец».

* * * * *

Туиганцы выволокли Гетреда из пещеры. Яркий полуденный свет отражался от укрывавшего долину снега. Пленник вздрогнул, но заставил себя не закрывать глаза, чтобы осмотреться.

Пещера располагалась в основании одного из холмов, окружавших подножие Рассветных Гор. Место было усыпано вековыми булыжниками, а склоны заросли соснами. Снегопад, свирепствовавший прошлой ночью, укрыл своим покрывалом всё,  обернув мир в ослепительно белый саван – всё за исключением тел.

Лошадь лежала, распростершись не далее чем в пятидесяти футах от пещеры, её голова держалась лишь на нескольких полосках кожи. Кровь била фонтаном на десять футов во всех направлениях. Трое туиганских воинов лежало рядом. У двоих отсутствовали конечности, а другой, казалось, пробежал добрые сорок футов, прежде чем его настигла смерть. Его внутренности покрывали оставшиеся двадцать футов позади него. Ещё больше туиганцев – по меньшей мере пол дюжины и все в сёдлах – бродили вокруг, двое из них держали запасных лошадей. Не было никаких следов здоровяка, державшего в плену Гетреда.

Двое туиганцев тащили Гетреда по земле, не обращая внимания ни на острые камни, ни на снег, который, казалось, находил любую щель в его одежде, чтобы забиться внутрь. Его перебросили через одну из запасных лошадей, даже не подумав о том, чтобы срезать его путы и через несколько моментов весь оставшийся отряд уже галопом мчался в открытую степь.

* * * * *

К моменту, когда они остановились, Гетред уже не чувствовал лица. Они бежали галопом, кажется, по меньшей мере с  дюжину миль, с Гетредом связанным по рукам и ногам и перекинутым через седло лицом вниз. Если бы за последние три дня ему довелось хоть что-нибудь  съесть, он без сомнения, потерял-бы каждый кусочек. Туиганские лошади имели плавную поступь, но земли, которые находились столь близко к горам, были  испещрены огромным количеством расселин, которые весной заполнялись водой. Каждая миля, которую они проезжали била, пихала и трясла Гетреда, а верёвки, привязывающие его к седлу вгрызались в кожу. Но туиганцы не сбавляли скорости и ветер, обдувающий его открытое лицо, заморозил его кожу до полного онемения. Он был уверен, что единственным, что не давало ему окончательно отморозить уши и нос, было тепло разгорячённой лошади под ним.

Когда солнце закатилось за горы, а покрытая снегом степь облачилась в синие, словно лепестки цветов тона, их лидер скомандовал остановку. Они разбили лагерь в широкой расщелине, пролегавшей с севера на юг, которая предоставила им приют от горных ветров.

Пока остальные Туиганцы занимались лагерем, один из них – Гетред узнал в нём того, кто вошёл в пещеру с чистым мечом – подошёл к лошади, ослабил верёвки, державшие Гетреда в седле и сбросил его на землю. Он увёл лошадь, оставив его лежать связанным в снегу. Что-то твёрдое – камень или старый корень – упиралось ему между лопаток, но он был слишком измучен, чтобы сдвинуться.

Туиганский воин вернулся вместе с другим. Они схватили связывающие его лодыжки верёвки и приволокли к ближайшему костру. Воины зажгли только три и Гетреда они приволокли к самому маленькому.

Два воина стояли над Гетредом, смотря на него сверху вниз. У обоих в руках были ножи. Гетред услышал хрустящие по снегу шаги и тогда в поле его зрения появился третий воин. Он был выше двух других и из под его меховой шапки вниз сбегали две косы. Черты его лица были более молодыми и очерченными, чем у его компаньонов и Гетреду показалось, что он видел концы узоров татуировки, выползающей из под шерстяного ворота его калата – туники длинной по колено, которую носили многие туиганцы.

Третий воин присел на одно колено и заговорил на Общем языке:

- Я Холван из Кассиди. Мои братья из Оигура. Они не знают ни этих земель, ни твоего языка. Я буду говорить за нас.

Не зная, что ещё сказать, Гетред сказал:

- Братья?

Один из двух оигурцев сказал что-то Холвану. Это прозвучало резко и Холван вздрогнул. Вновь сосредоточившись на Гетреде, он сказал:

- С приходом Ямуна Хана, говорят, что все туиганцы – братья.

- Ты так считаешь?

Холван нахмурился ещё больше и сказал:

- Как ты оказался в доме этого шу т’мет?

Гетред с трудом сглотнул. Во рту было сухо, как на открытой всем ветрам скале.

- Шутемет?

- Большой человек, в чьём доме мы тебя нашли.

В груди Гетреда зародилась дрожь и начала расползаться по всему телу, пока его зубы не начали стучать:

- О-он… взял меня в плен. В-вчера, наверное.

- В плен?

- Пожалуйста, - сказал Гетред, - воды…

* * * * *

Гетред сбежал из темницы Цитадели Рашемар с четырьмя другими узниками; все были кормирцами, посланными лично королём Азуном, ибо весть о собирающейся Орде достигла даже Кормира. Меллорен умер ещё до того, как цитадель скрылась из виду – туиганская стрела угодила ему в глаз. Те, кто выжил - сбежали. Но все эти подробности Гетред не упомянул в своей истории. Вероятно, Холван и его компаньоны уже знали о многом из этого или, по крайней мере, подозревали. Как бы там ни было, Гетред не собирался признаваться. У него почти не было сомнений, что он обречён. Если сегодня его и не убьют, то без сомнения сделают это когда вернутся в свою Орду. Он не предаст ни память своих компаньонов, ни свою миссию. Он не собирался предстать перед лицом Миликки в загробной жизни трусом и предателем.

Два дня назад эта самая группировка выследила Гетреда и его товарищей.  Гетред был единственным, кому удалось скрыться. Он убежал на север, стремясь к холмам Рассветных Гор. К западу была лишь открытая степь и неминуемая смерть. Он надеялся, что ему удастся найти какое-нибудь отдалённое рашемнское поселение и просить там о приюте и припасах, возможно даже найти другой путь на запад, через горы. Эту часть