Анна Алмазная - Наследник Виссавии Страница 49

   Вождь побледнел:

   - Ты этого не сделаешь...

   - А ты мне запретишь?

   - А если и запрещу, - вождь подошел к Рэми и заглянул ему в глаза. Наследник лишь усмехнулся гордо подняв подбородок.

   - Тогда я от...

   Глаза вождя вспыхнули ярким, белоснежным сиянием. Рэми задохнулся. Слова, готовые сорваться с губ, вдруг застряли в горле. Закашлявшись, он согнулся пополам от непонятно откуда пришедшей боли, а когда выпрямился, вождь усадил его в кресло и подал наследнику чашу с недопитым эльзиром.

   - Винишь Рэна, что безрассудно тебе отказывает, а сам делаешь то же самое... твое тело мне всегда будет подчиняться, Рэми, чтобы ты не делал, как бы ты не сопротивлялся... но твоя душа может заставить тело сказать нет... и заплатить за это болью или даже смертью. Я верну тебе способность говорить, если ты пообещаешь мне не делать глупостей.

   Рэми посмотрел на вождя, стараясь взглядом передать ему всю ту ненависть, которую чувствовал в этот момент. Вождь слегка побледнел, на лбу его пролегла на миг скорбная складка, и Рэми показалось, что он уловил в глазах дяди внезапную горечь. Очнувшись от изумления, наследник спрятал дерзки й взгляд и едва видно кивнул.

   - Хороший мальчик, - прошептал вождь. - Допей эльзир.

   - Я не откажусь от Мира, - сказал Рэми. - Не могу. Понимаешь?

   - Я и не прошу.

   - Ну и пусть, - Рэми упрямо отвернулся к окну. - Ты не хочешь спасать ни себя, ни Мираниса, так тому и быть, умрем все вместе!

   Вождь внезапно знакомым до боли жестом прикусил губу и, отобрав у Рэми чашу с эльзиром, вдруг пронзил наследника долгим, изучающим взглядом. Рэми сглотнул, почувствовав, что краснеет. Он не понимал ни вспыхнувшей в глазах вождя нежности, смешанной с сожалением, ни внезапной боли, пронзившей стрелой собственное сердце.

   - Встань, - вождь отошел на шаг от кресла и, когда наследник послушно поднялся, вдруг прижал его к своей груди:

   - Ты не умрешь, слышишь, мой мальчик.

   В голосе вождя было столько смиренной просьбы и страдания, что сердце Рэми вздрогнуло, отвечая болью на боль.

   - Дядя, - Рэми вцепился в плащ вождя, сдерживая подкатывающие к горлу рыдания. - Я прошу. Умоляю. Спаси его!

   - Ты умоляешь или телохранитель в тебе? - тихо спросил вождь, прижимая к себе наследника еще сильнее.

   - Разве это важно?

   - Нет, мой мальчик, - мягко ответил Элизар, - не важно. Совсем не важно.

   - Сколько? День, два, луну? Скажи мне - сколько.

   - Не спрашивай.

   - Почему?

   - Ты плачешь, мой мальчик, - сказал Элизар, погладив волосы Рэми. - Хотя бы одна твоя слеза достанется мне, а не Миранису?

   - Д-я-я-я-д-я-я-я... - прохрипел Рэми. - Ты мне нужен! Слышишь! Не он, ты!

   - Знаю, - ответил Элизар, мягко отстраняясь и вновь посмотрев Рэми в глаза:

   - Я никогда тебя не оставлю. Я всегда буду с тобой. Не тем безумцем, которого ты увидел в первый раз, а таким, как сейчас. Но сейчас ты... ты должен успокоиться. Должен вновь стать сильным. Вытри слезы - они не пристали мужчине, а уж тем более не пристали вождю. И я надеюсь, что это в последний раз, когда ты плачешь, мой мальчик.

   - Я не хочу быть вождем.

   - Не обманывай себя, - оборвал его Элизар. - Хочешь. И будешь. Ты просто не желаешь этого признать, потому что не хочешь вставать на мое место, не хочешь, чтобы я умирал. Ты создан для нее, слышишь... Ты уже дышишь только ею, ты любишь только ее. И ты ею любим.

   - Нет!

   - Да! И ты это знаешь. И знаешь, что отталкивая от себя виссавийцев, ты ранишь их гораздо более, чем любая боль. И даже смерть. Они дышат тобой и Виссавией, всегда об этом помни. И они беспомощны, как дети... они сильны, а все же дети. Без тебя, без Виссавии они погибнут. Всегда помни об этом и никогда не повторяй моих ошибок... никогда не бросай их, как бросил я.

   - Дядя...

   - Ты позовешь Рэна, позволишь ему быть с тобой...

   - Ты же сам оттолкнул от себя Дериана...

   - Дериан должен осознать свою ошибку, мой мальчик, - вождь погладил Рэми по щеке. - И он ее осознает, будь уверен. Как и Рэн... но ты должен Рэну объяснить. И никогда от них не требуй, проси. Просьбе можно отказать. И всегда будь готов лишить их речи, как я лишал тебя... я ведь тоже боялся, что ты откажешь мне, мой мальчик. Не хотел причинять тебе боли, не хотел подвергать твою жизнь опасности. Но, несмотря на мой страх, я никогда не откажусь от возможности быть с тобой рядом... пока я тебе нужен.

   - Ты всегда мне нужен, - выдохнул Рэми.

   - Знаю. А теперь идем, я покажу тебе место, где тебя всегда поддержат, где всегда тебе дадут совет, - вождь накинул на плечи Рэми белоснежный плащ, и, немного подумав, закрепил его брошью в виде обвившегося вокруг крупного алмаза серебряного барса.

   - Но...

   - Твой отец дал тебе жизнь. Носи знаки его рода, как носишь знаки моего, - ответил вождь, улыбаясь. - Место, куда я тебя отведу... Я не был там очень давно... со дня смерти отца и старшего брата. Я не понимал. Я замкнулся в своей боли. И теперь мне стыдно. Если бы не ты... я бы туда не вернулся. Но я должен показать тебе, как показывал когда-то мне отец.

   - Позднее. Мы еще успеем, у нас много времени, - отчаянно прошептал Рэми, чувствуя, что если он согласится туда идти, то как бы смирится со скорой смертью Элизара и Мираниса, а этого он сделать не может. Не в силах. Он будет бороться за них обоих.

   - Прости, - ответил Элизар, вталкивая Рэми в переход.

   Рэми огляделся. Ничего особенного он не увидел: небольшая квадратная комната, шагов на десять. Высокие потолки, полное отсутствие мебели, голые стены, что слегка светились зеленым, и неясные тени за тщательно отполированной, глянцевой поверхностью. Больше всего Рэми беспокоили едва видный, серебристый туман, который, казалось, становился гуще с каждым биением сердца, и шелестящий, похожий на шепот множества голосов звук.

   - Кто ты? Зачем пришел?

   Было в этом странном, едва слышном голосе что-то, из-за чего Рэми передернулся и почувствовал, как по позвоночнику пробежал неприятный холодок.

   - Не убивай так быстро, дай его расспросить... - прошелестел другой голос.

   - Чужим здесь не место...

   - Чужие сюда не придут... а в мальчике есть что-то знакомое, не видишь...

   - Он не чужой, - на плечо Рэми упала ладонь дяди, и дышать вдруг стало гораздо легче. Туман слегка рассеялся, голоса, столь яркие миг назад, отдалились, и Рэми понял, что может дышать, и что сердце его, на миг замершее и пустившееся вдруг вскачь, теперь забилось почти спокойно.

   - Элизар? - в призрачном шепоте Рэми послышалась нежность и легкая обида.

   - Прости отец, - руки вождя дрожат, как и его голос.