Елизавета Абаринова-Кожухова - Дверь в преисподнюю Страница 49

— Нет!!! — вскричала баронесса

«Вот вам и Иван-царевич, — печально подумала Надя. — Неужто теперь Марфе так и оставаться веки-вечные в лягушечьей шкуре? Боюсь, неспроста это…»

Ни слова более не говоря, обе дамы помчались к дому, где в коридоре первого этажа их встретили супруги Белогорские, уже знакомая нам Татьяна Петровна и Семен Борисович — высокий сутуловатый человек в несколько старомодном сюртуке.

— Татьяна Борисовна… Семен Петрович… Там, там… — запричитала баронесса.

— Подождите, Хеленочка, сейчас позовем хозяина, — перебила ее Татьяна Петровна, но тут по скрипучей деревянной лестнице со второго этажа собственной персоной спустился Иван Покровский. На нем был все тот же старенький свитер, а в руках он держал гусиное перо и мелко исписанный лист бумаги.

— Вы живы?! — хором удивились баронесса и Чаликова. Иван же Покровский ничуть не удивился:

— Извините, что покинул вас в самый разгар поминок. Тут на меня, знаете ли, снизошло вдохновение — вот послушайте. — И господин Покровский с чувством зачитал:

— O нет, не дорожи любовью мертвеца,Прошедшего свой век нелегкий до концаДостойной поступью велением Творца.Что есть любовь и жизнь? — один лишь прах и тлен,Чреда ненужных чувств, да низкой страсти плен…

— Значит, это были не вы! — догадалась Чаликова. — Ах, извините, что перебила.

— Да ничего страшного. — Покровский свернул листок в трубочку и сунул перо за ухо. — В каком смысле не я?

— Не вы лежите с пулей в голове на краю кладбища, — пояснила Хелен фон Ачкасофф.

— A, так это, наверное, призрак бедной Аннушки, — сообразил помещик.

— Нет-нет, — учтиво возразила баронесса, — если бы явился Аннушкин призрак, то мы не стали бы отрывать вас от творчества. Там настоящий покойник, и по фраку мы определили в нем Ваше Сиятельство…

— Вы уверены? — Поэтическая отрешенность нехотя сползла с лица Ивана Покровского. — Что ж, будем действовать. Семен Борисович, если вас не затруднит, садитесь на «Мерседес» господина Мешковского и привезите сюда доктора Владлена Серапионыча, а вы, Татьяна Петровна, звоните в угрозыск -может быть, к утру приедут. — C этими словами новохозяин Покровских Ворот быстро двинулся на кладбище, так что дамы едва за ним поспевали.

Стараясь не наступить на госпожу Кассирову и ее поминальщиков, в живописном беспорядке мертвецки валявшихся среди могил, они добрались до того края кладбища, где лежал убитый.

— Очень странно — фрак мой, а во фраке как будто не я, -глубокомысленно изрек поэт.

— Если бы Ваше Сиятельство не бросали его где попало, то фрак был бы на вас, — с некоторым раздражением заметила баронесса.

— Ага, — хмыкнул Покровский. — A я — на его месте. — Тут на челе поэта вновь явилось клеймо вдохновения, и он принялся экспромтом слагать вирши:

— Лежащий предо мною прах печальный — Кто б ни был ты, несчастный мой двойник,

Тебя оплачу песнью поминальной…

— Госпожа Чаликова, у вас не найдется подходящей рифмы к слову «двойник»? — запнувшись на последней строчке, спросил поэт. Надя чуть подумала и на одном дыхании выпалила:

— Тебя оплачу песнью поминальной,Хоть был при жизни Свинтусов ты Ник!

— O-о, недурно! — похвалил Покровский. — Вам бы, дорогая госпожа Чаликова, в молодые поэтессы податься. A кстати, что это за Свинтусов Ник?

— Мой коллега-журналист, мы приехали сюда вместе с ним и с Мешковским. Не знаю, почему вдруг у меня вырвалось это имя! А кстати, где он?..

— Ничего не случается просто так, — назидательно промолвила баронесса. — Нет-нет, это не фатализм, а закон истории… Давайте перевернем его и посмотрим.

— Ни в коем случае! — воспротивилась Надя, изрядно образованная в вопросах следственной практики. — Не будем ничего трогать до следователя или хотя бы доктора.

Свет фонарика и легкое покряхтывание среди родовых надгробий указывало на то, что прибыл доктор Владлен Серапионыч. Он был в легком пальто, накинутом прямо на исподнее. Следом осторожно ступал его ветеринарный коллега Семен Борисович Белогорский.

— Вот, привез доктора, — сообщил Семен Борисович. — Теперь, Серапионыч, вам карты в руки.

— Ну, где тут наш дорогой покойничек? — радостно вопросил доктор. -A-а, Наденька, очень приятно, что и вы здесь. Баронессе — мое почтение. Ну и, разумеется, достославному хозяину.

— Между прочим, Владлен Серапионыч, именно достославного хозяина мы собирались оплакивать, обнаружив покойника, — заметила баронесса фон Ачкасофф.

— Ах да, фрак, ну и все такое, — пробормотал доктор, ловко переворачивая убитого на спину. — Доиграетесь вы, батенька, однажды с вашими веселыми похоронами…

— Это он! — вскрикнула Надя. — Свинтусов!

— Какой свинтус? — не расслышал Серапионыч. — Свинтусы — это по части Семена Борисыча.

— Да нет, журналист Ник Свинтусов, — пояснила Чаликова.

— A-а. Ну что ж, мертвые журналисты — это уже по моей части, -доктор перевернул труп на прежнее место. — Думаю, переносить его в дом не стоит, пускай полежит до приезда милиции. Место тихое, уютное…

— Вот с милицией возникла проблема, — озабоченно произнес Белогорский. — Супруга пыталась позвонить, да опять что-то со связью.

— У нас телефон еще с совхозных времен остался, — пояснил Покровский. — Удивляюсь, как он при нашей разрухе иногда еще и работает. Ну что поделаешь, утром позвоним из Заболотья. Был бы мобильный…

— А ведь мобильный телефон был у него, — осенило Надю. — Ну, у Ника Свинтусова. — И с этими словами она безошибочно извлекла у покойника из кармана мобильник. — Посветите, пожалуйста.

В неверном свете фонарика Надя набрала «ноль-два»:

— Милиция? Тут вас беспокоят из Покровских Ворот… Они спрашивают, где это, — обернулась Чаликова к Ивану Покровскому.

— Вблизи Заболотья, десять верст по Северному тракту, — поспешно пояснил тот.

— Десятый километр Прилаптийского шоссе, около Заболотья, — сказала Надежда в трубку. — У нас тут убийство. Погибший — журналист Ник Свинтусов… Да-да, из огнестрельного оружия… Преступник скрылся. Хорошо, будем ждать… — Надя выключила телефон и положила его на ближайшее надгробие. — Обещали быть с утра и просили ничего не трогать.

— Ну вот и прекрасно, — подытожил Иван Покровский. — То есть, конечно, ничего прекрасного, но, как бы там ни было, давайте, пройдем в дом.

— A как же покойник? — спросила баронесса. — Может быть, я его покараулю?

— A я вам составлю компанию, — предложила Чаликова.

— Это было бы очень любезно с вашей стороны, — кивнул владелец Покровских Ворот. — Я вам принесу горячего чаю и что-нибудь покушать. Идемте, доктор, вам тоже надо согреться.