Темнодушие. Темница Прокси (СИ) - "Коммандер Стась" Страница 5

Ковальского они нашли на лестничной площадке, перед входом в подвал. Капитан разговаривал с белобрысой девицей, одетой в лабораторный халат поверх кителя. Блондинка что–то горячо втолковывала собеседнику, а тот изредка вставлял свои пять копеек, подперев щеку ладонью да время от времени кивая.

— Кэт, ты мандося! — внезапно бросил капитан, заметив Катарину.

Та в недоумении замерла на ступеньках.

— Я тебе как сказал одеваться? Ты в этой курточке совсем замерзнешь. Иди к завхозу, пусть даст тебе что–нибудь зимнее, — конкретизировал Ковальский свои претензии и сразу вернулся к прерванному разговору. Девица в халате удостоила Катарину лишь беглым взглядом.

Катарина развернулась и ушла. А ведь даже не успела поздороваться! Перед этой блондинистой мышью, небось, рисуется — досадливо думала девушка.

Ее раздражение усилила и Алёна — ту она обнаружила на один лестничный пролет выше, обеспокоенно вслушивающуюся в голос Ковальского. Чем больше она имела дел с этой зашуганной трепетной ланью, тем больше хотела пнуть ее, или сказать ей какую–нибудь гадость.

Но на самом деле, ее досада в большей степени была вызвана необходимостью возвращаться к интенданту, которого здесь почему–то называли завхозом. А, как ни называй, он в любом случае относился к тому типу складских крыс, у которых снега зимой не допросишься — потому что, нечего разбазаривать казенное имущество.

Тем не менее, как только раздраженная Катарина помянула Ковальского, интендант мгновенно сник и молча отвел ее на склад одежды, даже не вспомнив про свои бумажки.

«Интересно, а в метро можно бесплатно прокатиться, если назвать там имя капитана?» — подумала девушка, и сохранила в памяти этот случай.

Обратно к Ковальскому она вернулась в самой настоящей красноармейской шинели — шерсть есть шерсть — к которой нашелся даже подходящий кожаный пояс.

— Ого! Я даже не знал, что у нас такое есть! — воскликнул капитан. Блондинка уже ушла, и Ковальский залипал в телефон, прислонившись к стене. — Слушай, ты потом не сдавай назад, я лучше себе заберу.

— Хорошо. Интендант все равно не записал на меня, — согласилась Катарина.

— Тебе очень идет, кстати. Так посмотришь — ну чисто вобла сушенная, а в шинели такой интересной женщиной стала, — отпустил Ковальский сомнительный комплимент.

Капитан потрогал серое сукно:

— И почти не слежалось. Может, это сам завхоз для себя держит на складе? Запирается, например, по вечерам, крутится перед зеркалом…

— Типа, в красноармейца играет?

— Я думаю, скорее, в сдающегося в плен красноармейца. Я тебе точно говорю, Кэт, если нас захватят враги, он им все имущество строго по описи передаст. И потребует премию за хорошо проделанную работу! — рассмеялся капитан.

— Почему вы называете меня Кэт? — решилась спросить Катарина.

— Потому что, Кэт, во время выполнения задания мы обращаемся друг к другу по позывному и строго на «ты»… А иногда и по такой–то матери, если ситуация располагает, — Ковальский, наконец, оставил шинель в покое и принялся осматривать остальное снаряжение девушки. — Таким образом, ты — Кэт, а я — Кощей.

— Как скажешь, товарищ Кощей, — неохотно согласилась Катарина. Хоть и был капитан довольно тощим, но все же такой позывной ему не слишком подходил.

— Вот и славненько, — одобрил тот.

Остальную одежду девушки — свитер, легкий бронежилет, плотные штаны и теплые кроссовки — Ковальский счел вполне сносной. И ее выбор оружия сразу одобрил. Она подобрала себе в арсенальной комнате компактный автомат под патрон 9×21 как раз по требованиям капитана: приклад, тактическая рукоять и даже ручка затвора складывались; с укороченным магазином оружие походило скорее на огромный пистолет[1]. К нему Катарина взяла подсумок с несколькими стандартными, на тридцать патронов, магазинами. Не отказалась она и от комплектного пистолета, который сунула под шинель, даже не подумав сообщить об этом Ковальскому, а то развоняется, что оружие ей вообще ни к чему, вынь, положь, оставь что–нибудь одно. А кто, скажите на милость, пойдет на какое–то непонятное задание неизвестно куда без «запасного варианта»?

— А это тебе зачем? — указал он на небольшую, но туго набитую сумку с приборами, которую девушка безуспешно пыталась скрыть за спиной от взгляда напарника.

— Косметичка, — попыталась было отшутиться Катарина, но поняла, что это неуместно. — Так нужно, СБ пропустила и генерал одобрил. Можешь сам у него спросить.

— Ну, ладно… — неуверенно протянул Кощей–Ковальский. — В конце концов, тебе же тащить, а не мне. Хорошо, бери свой рюкзак и пойдем уже.

Он указал ей на один из двух рюкзаков, стоявших в углу, и сам подхватил другой. Катарина расстегнула клапан и немного порылась внутри: рация, несколько фонариков разного типа, аптечка, термос, фляга, съестное в вакуумной упаковке, пара каких–то мягких свертков. Возможно, термоодеяла. А к рюкзаку Кощея был приторочен и небольшой ломик.

«Ну да, как же — в тюрьму, да без ломика», — подумала Катарина.

Они прошли по небольшому коридору в подвал. Катарина даже не вспомнила об Алёне — та ни разу не показалась в поле зрения, пока шли сборы.

Подвал напомнил девушке пустую подземную парковку: вон и пандусы в противоположных концах хорошо освещенного зала с двумя рядами колонн, люками в потолке и пирамидой больших ящиков в дальнем конце. Только подвал находился куда ниже, чем тот подземный гараж, о котором девушка думала на досуге. Кажется, ближе к середине подвала на бетоне были и следы шин. Здесь капитан свернул, и Катарина увидела, что из зала есть еще один выход, перекрытый до середины высоты гипсокартонной перегородкой с покосившейся дверью. Ковальский пропустил спутницу вперед, и они продолжили углубляться в подземный уровень Управления.

— А та девушка, — кивнула Катарина куда–то назад, — С нами не собиралась?

— Кто? — не сразу понял капитан. — А, Штерн. Нет. Она у меня вроде научного консультанта. Я ей помогаю в ее экспедициях, а она мне за это все научно объясняет. Мне очень нравится, что то дерьмо, с которым мы возимся, имеет хотя бы какое–то рациональное обоснование.

— Какое–какое дерьмо? — ухватилась Катарина за ниточку.

— Ну… Ну, вот знаешь, бывают такие ситуации, что обычный человек скажет «пиздец» и сникнет, а есть люди, вроде Штерн, которые достают ноутбук и начинают бормотать про свои научные штуки: фазовые переходы, фотоны — и ты сразу успокаиваешься. Действительно, если фотоны, да хотя бы и хреноглюконы, то с этим можно справиться, можно как–то жить, — стал сбивчиво объяснять Ковальский.

— Что–то ты мне зубы заговариваешь, Кощей, — прервала его Катарина. — Раз секретная информация, то так и сказал бы. Слушай, а у нее позывной какой?

— Солнце, — почему–то смутился капитан.

Несколько секунд они шли молча.

— А, — наконец, догадалась Катарина. — Звезда по имени Солнце.

— А Штерн подумала, что это из–за цвета волос, — улыбнулся Ковальский.

Они прошли по заброшенного вида коридору к очередной лестничной клетке, и тут Катарина обратила внимание, что и коридор, и лестница освещаются солнечным светом сквозь забранные матовыми стеклоблоками окошки. А ведь, по ее расчетам, они были глубоко под землей!

Спускаясь по лестнице, она все пыталась сообразить, есть ли в этой части города достаточные перепады высот рельефа. Вроде, нет. Холмы, на которых стоит город, тут скорее условное понятие. А вот «промышленный» стиль помещений стал несколько понятнее: с лестничной клетки они попали в длинный, поделенный на секции проезд, сплошь заставленный полуразобранными станками, остовами автопогрузчиков, бухтами проволоки и палетами со ржавыми болванками. Проезд едва освещался солнечным светом из многочисленных ворот, ведущих в цеха. Судя по тому, что мельком увидела внутри девушка, все эти помещения были еще больше захламлены металлическим барахлом — едва ли не по середину высоты. Похоже, думала она, кто–то решил использовать один из корпусов завода в качестве свалки. Да какого еще завода? В этой части города нет промплощадок, она ведь изучила все в радиусе десяти кварталов!