Анна Завгородняя - Утес Бьёрна (СИ) Страница 5

— Привет, — сказал он и неожиданно покраснел.

Я удивленно посмотрела на Весту, но девушка, хихикнув, только махнула на него рукой.

— Привет, — тогда ответила я.

— Ты новенькая? — спросил парнишка. Он был еще совсем зеленый, с перепутанной гривой соломенного цвета волос и загорелым лицом.

— Да, — сказала я, — Меня зовут Дара.

— А я Атли, — мальчишка покраснел еще больше. Очевидно, общение его с противоположным полом было мизерным или просто я понравилась ему? Второй вариант казался мне более правдоподобным.

— Не строй ей глазки, — Веста шутливо толкнула парня в бок, — Это не простая служанка, она княжна и приехала к нам с Сингурдом.

Атли от удивления широко распахнул глаза.

— А почему тогда она тут? — спросил он недоверчиво.

— Хельга прислала, — ответила я.

— А-а-а, — протянул Атли. Он скрутил хлыст и повесил его на крюк на стене, потом заговорил с Вестой, все еще посматривая в мою сторону.

— Сегодня мельком видел Бьерна, — сказал он, — Специально для этого пришлось подняться на утес.

Я заинтересованно посмотрела на пастушонка. Опять этот загадочный Бьерн. Меня так и подмывало расспросить мальчишку, но я сдержалась.

— Я вчера относила ему продукты, но его не было дома, — произнесла Веста, — Так жалко молодого хозяина.

— А что с ним? — внезапно вырвалось у меня. Я тут же спохватилась, но было поздно.

— Вообще-то у нас не принято говорить об этом, — сказала Веста, — Но думаю, ты и так скоро сама все узнаешь.

Да уж, ответ исчерпывающий, подумала я, но продолжить расспросы не решилась. Равнодушно отвернувшись, посмотрела на распахнутые ворота, за которыми мерно текла жизнь. Я увидела, как маленькая девочка гоняется по двору за курицей и улыбнулась, увидев её раскрасневшееся серьезное лицо, когда девочка внезапно споткнулась, и со всего разбега упала на землю. Поднявшись, она посмотрела на разбитую в кровь коленку и, шмыгнув носом, тихо заплакала. Я вышла из хлева и подошла к ней.

— Сильно болит? — спросила я на общем. Девочка не поняла моих слов, но, словно догадавшись, о чем я спрашиваю, задрала платье и показала кровоточащую ссадину. Я присела возле неё на колени и, положив ладонь на колено, зашептала слова заклинания, останавливающее кровь. Когда я закончила и убрала руку, девочка удивленно посмотрела на меня и улыбнулась. Её колено было совершенно целым, без малейшего намека на ссадину. Кожа такая же ровная и гладкая, как и прежде.

— Иди домой, — сказала я на её языке.

— Ух ты, — услышала я внезапный возглас за спиной. Резко обернувшись, увидела стоящего в шаге от меня пастушонка. Его глаза были удивленно распахнуты, а рот приоткрыт, — Как ты это сделала?!

Я поднесла указательный палец к губам, призывая парнишку хранить молчание. Он рассеяно кивнул, все еще не отводя от меня глаз. Девочка тем временем убежала.

— Кайена опять расшибла колено? — спросила она обыденно, словно у этой маленькой девочки была постоянная привычка падать и набивать себе шишки, — Она такая неуклюжая, — Веста посмотрела на меня, по ее взгляду я поняла, что она не видела, как я излечила ссадину малышки. Я облегченно вздохнула, когда девушка позвала меня доить коров. Уходя, я все еще чувствовала на себе взгляд Атли.

Когда вечером уставшая от работы на кухне, я собиралась идти спать, меня неожиданно позвали к вождю. В сопровождении раба, я прошла в большой зал, где по обыкновению проходили сборы воинов. Там, на высоком деревянном кресле, некоем подобие трона, сидел Харальд. У его ног лежал большой лохматый пес. К моему удивлению, Хельги рядом не оказалось.

— Жена сказала, что определила тебя работать в хлеву, — произнес вождь в ответ на мой почтительный поклон, — Но я хотел бы спросить, ты все-таки не рабыня и не служанка, возможно у тебя есть какие-то таланты, где ты смоешь приносить большую пользу. Может, ты хорошо шьешь или готовишь?

Я покачала головой.

— Хорошо, — произнес он. Его владение общим языком было довольно чистое. — Тебе нравится работа в хлеву? Мне кажется, что это не подобает дочери князя, возится со скотом в навозе.

— Я сделаю, что скажете, — сказала я покорно, ведь от меня ожидали именно этого.

Вождь улыбнулся и кивнул.

— Не знаю, почему ты не приглянулась моей жене, — внезапно сказал он, — Я скажу ей, что тебе можно общаться с Асдис. И можешь делать по дому только ту работу, которую пожелаешь нужным, ты меня поняла? Ты мне нравишься, и если будешь вести себя достойно, то глядишь, я и жениха тебе найду. Среди моих воинов есть славные мужи.

Я кивнула, сдерживая радостную улыбку. Значит, у Харальда все-таки было свое мнение, раз он не прислушался к нашептываниям Хельги направленным против меня. Но что он скажет, если она применит к своей просьбе колдовство? Я надеялась, что до этого не дойдет и с этой минуты решила стараться поменьше попадаться ведьме на глаза, чтобы лишний раз не напоминать о себе.

— Спать будешь как прежде с Асдис, поняла? Теперь ступай, — вождь махнул рукой.

Я поклонилась и поспешно покинула зал, все еще не веря собственному неожиданному везению. Оказавшись за порогом и закрыв за собой двери, я прислонилась спиной к стене и облегченно вздохнула. На время можно было не опасаться Хельги. Пока вождь настроен ко мне благосклонно, она не сможет ничем мне навредить. Значит, надо хорошо себя зарекомендовать, но при всем этом быть ненавязчивой и незаметной.

Я вернулась за своими вещами в рабочий дом и снова перебралась в комнату Асдис. К моему удивлению, девочка обрадовалась моему возвращению. Она радостно обняла меня за шею и, коверкая общий язык произнесла:

— А я уже боялась, что мама отошлет тебя навсегда.

Я присмотрелась к девочке и ничего не увидела. В Асдис не было даже намека на силу, ни темную, ни светлую. Это порадовало меня.

— Я устала, — сказала я, — Сегодня весь день работала. Давай ляжем спать.

Девочка кивнула.

— Завтра тебе принесут отдельную кровать, — сказала она, устроившись рядом со мной.

— Спасибо, — ответила я.

Буквально через несколько минут девочка уже сладко сопела, отвернувшись от меня. Я еще некоторое время лежала, вглядываясь в темноту и думая о Хельге и Харальде. Потом я вспомнила родной дом и внезапно поняла, что совсем не скучаю ни по отцу, ни по матери, не тем более, по Брену, который всегда меня открыто недолюбливал. Что ж, теперь ему раздолье. Родительская ласка достанется только ему одному. Брен всегда был любимцем у родителей, красивый, избалованный мальчик со временем превратился в прекрасного, но еще более избалованного молодого мужчину, который не признавал никого, кроме себя и своих потребностей.