Светлый мир (СИ) - "ЙаКотейко" Страница 5

Но Ашту видел — его узнали. Кое-кто перешептывался и бурно жестикулировал, указывая на него рукой. Оттого останавливаться и уточнять чем люди недовольны Всадник не стал. Лишь беззвучно хмыкнул, улыбнувшись.

В Ледяном пределе тяжело было отличить одного человека от другого. Так же практически невозможно было непосвященному узнать, кто из этих мрачных и неразговорчивых людей глава племени. Но Ашту, рожденный в этих местах, гадать не стал. Проехав к середине деревни, он нашел взглядом самый длинный дом, рядом с которым стояло большего всего разновозрастных мужчин.

У ворот Всадник спешился и перебросил поводья ближайшему воину. Тот торопливо их подхватил.

— Темная ночь, — широко улыбаясь, поздоровался Ашту и прошел во двор.

Всадник казался расслабленным, но взгляд его блуждал по окрестностям, обыскивая все подозрительные места и ощупывая людей.

— Темная ночь, ашт, — поклонился ему старший, крепкий мужчина лишь ненамного перешагнувший середину жизненного пути.

— Смотрю, вы не сильно рады меня видеть? Или не узнали? — шутливо удивился Ашту.

— Вас нельзя не узнать, ашт. Вот только, мы ожидали Несущего смерть, — осторожно подбирая слова, густым басом проговорил старший и указал Всаднику на низкую дверь жилища, приглашая войти.

— Он решил меня развлечь, — хищно улыбнулся Ашту, следуя за старшим.

Слова о его внешности Всадник уже давно стал считать комплиментами и лишь улыбался в ответ.

Ашту и старший племени, Гир, сидели за столом, обсуждая проблемы. Отряд его мялся под окнами, желая чем-нибудь себя занять и страшась навлечь гнев Всадника одновременно.

Семьи Ледяного предела держались вместе. Жили под одной крышей начиная с прадедов и заканчивая братьями да сестрами невест, если те остались сиротами. Оттого в большом, но все же не настолько, доме невозможно было услышать тишину и остаться наедине с проблемой. Бегали друг за другом дети разных возрастов, перешептывались женщины, создавая неприятный, ввинчивающийся в мозг фон. Так же тихо, но совсем другим тоном переговаривались мужчины. С огромной печи — боками прогревавшей большую общую комнату и детские — на два голоса сыпались вопросы: кто это, чего это и зачем это.

Давящий на уши шум, словно подчеркивал и дополнял спертый, душный воздух дома. В нем сплелись воедино и оставшаяся с холодов вонь немытых тел, и смрад пропитавшихся потом шкур, и едкий запах поставлявшихся сюда в тяжелые зимы походных брикетов.

Ашту старательно делал вид, что все это его не интересует, но сосредоточиться на разговоре удавалось с трудом.

— Ашт Ашту, я знаю наши племена не ладят…

— Не говори глупостей, я здесь не как адруг, а как Всадник, — дернув щекой, перебил Ашту, одной рукой осторожно поддерживая девочку трех лет, старательно карабкавшуюся ему на колени.

Ее уже трижды оттягивали от Всадника, но малявка проявляла твердость характера и упорство, каждый раз возвращаясь. В конце концов, Ашту запретил трогать ребенка, в награду за упорство позволив ей делать с собой что будет угодно.

— Ашт Ашту, мы слегка приврали, что выживших не осталось, — наблюдая за ребенком, осторожно сказал старший, но заметив, как сузились глаза Всадника поспешил добавить: — точнее, когда мы писали письмо, выживших не было. Нашли его после, почти под вечер. Дети обнаружили за околицей.

— Живым? — искренне удивился Ашту, а получив утвердительный кивок уточнил, — и где он?

— В доме Агаты, знахарки нашей.

— Маг у вас есть?

— Есть ашт, она там же. Только не обученная она, слабая.

— Демон, что ж вы сразу-то не говорите, — досадливо протянул Ашту, поднимаясь и пересаживая девочку на свое место. — Веди, я хочу знать все.

— Это завсегда пожалуйста, только он сказать-то ничего не сможет, потому как без сознания, — встал следом и старший.

— Демон, — Ашту выругался, но поглядев на неустанного ребенка, уже дергавшего его за ремень, в попытке отцепить ножны, решился, — все равно пойдем. Как минимум, там гораздо тише должно быть.

— И то верно, — согласно кивнул старший, так же проследив взглядом за правнучкой.

— Здесь, ашт, — Гир подвел Всадника к низкому, как и прочие в селении, и довольно небольшому, но при этом очень опрятному домику.

Знахарка — единственная помощь на которую могут рассчитывать эти люди, когда придет беда, оттого, за хаткой ее следили всем селением: чинили, белили, убирали. Только чтобы женщина, проживающая в ней, ни о чем кроме самих людей не заботилась.

— Темная ночь, напи, — первым вошел и поздоровался Гир. — Покажи Всаднику выжившего и расскажи, что смогла узнать.

— Темная, Гир. С выжившим ты поспешил… — горько посетовала старуха, шаркая неподъемными кожаными башмаками-драками.

Ашту по привычке огляделся, но ничего нового в низеньком помещении не нашел. Все, как и у них в племени: белая печь, заложенная кучами тряпья; лавки снизу, для заболевших; развешенные вдоль темных стен веники трав и связки сушеных органов, да штора-ширма, отделяющая небольшой закуток в дальнем углу. Там обычно хранились магические вещи. Помимо всего этого еще и запах, знакомый тщедушному Всаднику с детства: пыль, трава, еловая смола и боль…

— Что, совсем плох? — передернув плечами от нахлынувших воспоминаний, вернулся Всадник к делам.

— Маг нужен, а наша девчонка только боль унять и может, — со вздохом объяснила старуха, отодвигаясь, чтобы Ашту мог подойти к лежащему на лавке телу.

Досадливо дернув щекой, Ашту подступился ближе к воину. Настало время пожалеть о своей недоверчивости. Его маг неделю назад упился до такого состояния, что утонул в миске с похлебкой, а брать с собой в Ледяной предел другого, непроверенного, Ашту не захотел. Решил в этот раз обойтись и обвешал амулетами одного из простых воинов, велев тому сыграть роль мага.

Лежащего на лавке Ашту помнил. Молодой убарг из отряда Анвара. Сильный и, как ни странно, не глупый. Сейчас он походил на давно потерянную меховую игрушку: шерсть свалялась, а кое-где вылезла клочьями. Сам он сильно осунулся, и неприятные черты лица теперь более походили на неумело сделанную маску. Убарг не открывал глаз. Изредка вместе с воздухом из него выходил тонкий, едва слышный стон.

Старуха откинула шкуру, показав обритый, закрытый тряпкой пропитавшейся кровью, бок.

— Чья рана, разобралась, — изучив представленное зрелище, поинтересовался Всадник.

— Не зверь — это я точно сказать могу, — закрывая тело шкурой, ответила старуха, — Шиес говорит, на тонкий клинок похоже. Я такого не видела, не воюют наши такими. Да есть еще пара дырок от стрел.

— Кто? — едва дослушав, шепнул Ашту.

— Маг наша, вон, — указала старая пальцем на штору в углу.

И Ашту, к своему глубокому удивлению, увидел, что там действительно стоит девушка, и пристально смотрит на него темными глазами. Причем смотрит холодно и слегка насмешливо и губы кривит как-то недовольно.

— Темная ночь, — поздоровались разом и Гир, и Ашту.

— И вам того же, — насмешливо бросила девица и, скрестив руки на груди, продолжила молча рассматривать гостей.

Меховая телогрейка, зажатая руками, встопорщилась, не позволяя Ашту толком разглядеть правду, стоило ли вообще обращать на прикрываемое внимание.

Разговаривать с ней Всаднику не хотелось. Он привык держаться подальше от настолько высокомерных девиц, потом проблем не оберешься. Но старуха молчала, ожидая что Всадник станет расспрашивать мага, а та так же не желала облегчать задачу чужаку.

— Почему ты решила, что удар нанесли мечом? — взяв себя в руки, спокойно и в своей манере насмешливо спросил Ашту.

— Я сама такие раны на бар-барах оставляла, — фыркнув бросила девчонка.

— Ты? На бар-барах? Мечом?

Уже после первого вопроса Шиес вскинула на Всадника полный злобы взгляд, но Ашту было не остановить. Весь его вид показывал, что он думает о таком заявлении.

— А что вас удивляет, ашт, — ядовито поинтересовалась она, вперив взгляд Ашту в глаза. — Ах, вы наверняка привыкли окружать себя дрожащими наложницами, оттого забыли, как выглядят темные женщины?